Жгучая ложь - Пирс Энтони (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗
— Странно, — размышлял вслух призрак, — зачем ей понадобилось оставлять этот меч там, где зарыта моя рука? Может, в насмешку?
Его собственный меч злонравная Панихида выбросила в ров, и теперь он, надо полагать, давно рассыпался от ржавчины. Четыреста лет — срок немалый.
Верхнюю часть торса Панихида зарыла под ребристой клетчатницей — приземистым деревцем с клетчатой корой и похожими на ребра сучьями, увешанными разных размеров птичьими клетками. Этот казавшийся на первый взгляд странным выбор соответствовал той же логике, ведь здесь была захоронена грудная клетка Джордана — ребра с остатками позвонков.
Однако последний обрубок оказался погребенным под плакучей ивой. Не иначе как в ознаменование плачевного конца, постигшего простодушного варвара. Распаривая пропитанную слезами землю, Стэнли прослезился и сам — хорошо еще, слезы были горькими а не горючими. Но в конце концов крестец Джордана был откопан и уложен под зонтичник. Айви уложила кости по порядку, так что на земле образовался полный скелет.
— А что теперь? — спросила она. — Он срастется и начнет выплясывать, как те скелеты, что обитают в гипнотыквах?
— Не берусь судить, — с сомнением ответил Джордан. — Четыреста лет — большой срок. Раньше мне не доводилось умирать так надолго.
— Ничего, у меня есть исцелебные капли, — заявила Айви и тут же побрызгала на скелет из маленького пузырька.
Капли запузырились и впитались в кости, однако ничего не произошло.
— Вот видишь, — начал Джордан, — поскольку моя плоть обратилась в прах...
— Чепуха! — перебила его девочка. — Главное, как следует сосредоточиться! — И Айви сосредоточилась.
А когда она сосредоточивалась, происходили самые диковинные вещи. Талант, как известно, не зависит от возраста — либо он есть, либо его нет, Айви была настоящей волшебницей, силой своего дарования способной потягаться с самыми известными волшебниками в истории Ксанфа. Главный ее талант заключался в способности усиливать чужие таланты, и именно это произошло сейчас. Природный талант Джордана усиливался воздействием исцелебных капель, эффективность которых, в свою очередь, многократно возрастала под магическим влиянием Айви. От Джордана остались лишь трухлявые кости, плоть его давно стала прахом, но даже четыре века тления оказались бессильны против магического таланта, помноженного на мощь истинной волшебницы. Скелет начал срастаться.
Кости рук прикрепились к плечевым суставам, кости ног — к тазобедренным, разрозненные позвонки сцепились, образовав хребет. Выплясывать скелет не стал, зато из костей проросли соединяющие их сухожилия, а потом их покрыла какая-то плесень. Густея и краснея на глазах, она стала обращаться в плоть, из которой, в свою очередь, начали формироваться мышцы и внутренние органы. Скелет превратился в труп. Возможно, в процессе оживления кости Джордана истончились еще больше, ведь его талант не создавал плоть из ничего, но восстановление протекало успешно. Образовался кожный покров, и перед призраками, драконом и девочкой появилось распростертое мужское тело — наверняка самое тощее во всем Ксанфе.
— Его надо накормить, — сказал Джордан. — Оно слишком худое, такое тело не способно поддерживать в себе жизнь. Поэтому и не оживает.
— А почему же оно не ест?
— Так ведь мертвецы не едят. Для этого они слишком слабы.
Не говоря ни слова, Айви отошла к ближайшей булочной, сорвала каравай, отломила ломоть и поднесла его к тонким, бескровным губам.
— Вряд ли... — начал было призрак, но неожиданно умолк. Слабого, едва уловимого вздоха, произведенного телом, оказалось достаточно, чтобы втянуть приведение внутрь. Через рот.
— Прощай, Джордан, — едва слышно вымолвила Ида. В голосе ее слышалась печаль разлуки, ведь ее любимый покидал мир духов.
Теперь тело дышало, грудь хоть и слабо, приподнималась и опускалась. Рот слегка приоткрылся, и Айви впихнула туда кусочек хлебного мякиша. Челюсти сжались. Поначалу казалось, что они слишком слабы, чтобы справиться даже со свежайшим хлебом, но только поначалу. Чем больше пищи попадало в пищевод, тем энергичнее двигались челюсти.
После того как было проглочено несколько кусочков, признаки жизни стали еще более явными. Открылись запавшие глаза. Одна рука вздрогнула, потянулась к ломтику хлеба и поднесла его ко рту. Джордан ел сам!
Однако дело шло к вечеру, и Айви пора было возвращаться домой. Она нарвала плодов, кучкой сложила их возле Джордана, чтобы тот мог поесть не вставая, велела Стэнли сторожить и побрела в замок. К докучливым взрослым — есть овощи, чистить зубы, учить буквы и ложиться спать. И это в то время, когда она делает такое важное дело! С досады девочка пнула подкроватное чудище, но оно, как всегда, ловко увернулось.
Поутру Айви поспешила в сад. Под зонтичником никого не было, но резвившийся неподалеку Стэнли, весело попыхивая паром, отвел ее вглубь сада, к бывшему призраку. Джордан уже стоял на ногах и самостоятельно срывал с деревьев плоды. Он оставался очень худым, но исцелебные капли в сочетании с его собственными способностями, подкрепленными талантом Айви, делали свое дело. Конечно, сейчас Джордан лишь отдаленно напоминал рослого, мускулистого, широкоплечего варвара, но всему свое время. Он переходил от дерева к дереву, жадно поглощая все плоды, до которых только мог дотянуться.
Айви в неподдельном восторге захлопала в ладоши:
— Джордан, ты и на самом деле живой!
Разумеется, ожил он еще прошлым вечером, но тогда выглядел таким тощим, что трудно было думать о нем как о живом человеке.
— А... фо... вдовой... — пробормотал он с набитым ртом. — О... кафо...
— Что еще за онофо?
Джордан проглотил то, что было у него во рту, и более отчетливо проговорил:
— Я-то живой, а Ида осталась призраком. Айви огляделась и увидела бледное привидение.
— Я рада за Джордана, — прошептала Ида. — Теперь он сможет прожить настоящую счастливую жизнь. А мне остается только истаять.
— Нет! — воскликнул Джордан, окончательно прочистив рот. — Я люблю тебя, Ида! Мне не нужна жизнь без тебя. Лучше я снова стану призраком.
Он огляделся по сторонам, приметил арсенальную рукавишню и шагнул к ней в явном намерении разжиться оружием, чтобы опять лишить себя жизни.
— А ну прекрати! — сердито воскликнула Айви. — Мне стольких хлопот стоило вернуть тебя к жизни, а ты... Него дурить! Нам нужно только вернуть к жизни Иду.
— Нет! — слабо возразила Ида, — В этом нет никакой надобности. Джордан — совсем другое дело. Он заслужил новую жизнь, не то что я.
— Но как ее оживить? — спросил Джордан. Айви задумалась. Вопрос любят задавать такие вопросы.
— Лучше всего спросить об этом Хамфгорга.
— Хамфгорга?
— Ну да, Хамфгорга. Это мой друг. Он живет в замке доброго волшебника Хамфри, и смышленее его никого во всем Ксанфе.
— Да ну? Ничего о нем не слышал, — сказал Джордан.
— Вот тебе и ну. Хамфгорг умный-преумныйкогда я рядом с ним.
Совсем недавно Джордан сам испытал на себе влияние Айви, а потому не сомневался: ежели она решила, что Хамфгорг очень умен, так тому и быть.
— Замок Хамфри... Уж не тот ли замок, куда ушла Милли? Помнится, она оставила нас тридцать лет назад.
— Тридцать один, — поправила Ида. Оба призрака знали Милли в ту пору, когда и сама она была привидением.
— Милли? Ты имеешь в виду маму Лакуны? — уточнила Айви. — Нет, она живет в замке повелителя, зомби. Замок Хамфри совсем в другой стороне, на востоке.
— Хоть на востоке, хоть на западе, путь все равно неблизкий. Как ты туда доберешься?
— А я и добираться не стану. Для чего, спрашивается, зеркала по стенкам развешаны? Пойдем скорее! — И она вприпрыжку побежала к замку.
— Эй, постой! — крикнул ей вдогонку Джордан. — Ежели взрослые увидят меня, вопросов не избежать.
Айви остановилась и с досады топнула ножкой. Вопросы, вопросы — и почему эти взрослые такие любопытные? Кажется, она начинала понимать Хамфри, подвергавшего любителей приставать с вопросами всяческим испытаниям.
