Арифмоман. Дилогия (СИ) - Рудазов Александр (читать книги онлайн без регистрации txt) 📗
— Постойте! — перебил второй. — Отчего это в мозгу, если общеизвестно, что мозг — это просто зрительно-слуховой орган?! Мышление находится в сердце!
— Не говорите ерунды! — возмутился третий. — Вовсе не в сердце, а в печени!
— У некоторых индивидов нет печени! — встрял четвертый. — Однако ж они мыслят! Что вы на это возразите, коллега?!
— Неважно! — снова заговорил первый. — Коллеги, коллеги, не отклоняемся от темы! Неважно, где именно содержатся эти записи — главное, что они содержатся. И по мере того, как они накапливаются, часть их передается следующему поколению.
— Как это передается? — усомнился третий. — Что же, если часть знаний передалась от отца…
— Или матери! — выкрикнула волшебница за спиной Эйхгорна.
— …или матери к сыну…
— Или дочери!
— …или дочери, то сам оте… родитель их потерял? Забыл?
— Ну нет, вы просто не хотите понять мою мысль! — всплеснул руками первый. — Вы меня не слушаете! Вы меня полностью игнорируете! Я говорю, что эти частицы знаний передаются… наследуются, ко-пи-ру-ясь! Тело чело… индивида на момент рождения соответствует тому, насколько уже изменились тела его родителей!
— Интересная теория, коллега, — задумчиво кивнул четвертый. — Она вполне совпадает с моими собственными размышлениями по этому поводу. И лично я совершенно уверен, что это касается не только умственных, но и чисто телесных изменений. Уверен, что если раз за разом, из поколения в поколения брить человека наголо — рано или поздно дети начнут рождаться уже лысыми! К сожалению, эту теорию чрезвычайно сложно проверить на практике…
— Не так уж и сложно, — снова не удержался от реплики Эйхгорн.
— Что вы имеете в виду, уважаемый? — осведомился философ. — Как, по-вашему, возможно такое проверить?
— Ну, у моего народа, например, есть обычай делать младенцам обрезание…
— Что это такое? — перебили Эйхгорна.
— Мальчикам отрезают крайнюю плоть.
— Зачем?! — невольно схватился за причинное место философ.
— Религиозный обычай. Ему уже тысячи лет, он идет из глубокой древности. Крайнюю плоть отрезали именно так, как вы описываете — раз за разом, из поколения в поколение. Но пока еще ни один ребенок не родился уже обрезанным.
Этот аргумент Эйхгорна вызвал у всех живой интерес. Философы воодушевленно загомонили, перечисляя похожие ситуации уже на Парифате. Кто-то вспомнил о народе бабаров, действительно бреющих головы налысо — тем не менее дети у них все равно рождаются волосатыми. Вспомнили о каких-то дикарях, отрезающих мальчикам мизинцы на ноге. Вспомнили, что у многих народов женщины прокалывают уши.
Потом на сцену вышел распорядитель, поблагодарил уважаемых философов за интересную дискуссию и сообщил, что у них закончилось время. Начинается пятый полуденный час, а это время забронировано уважаемым мэтром Нимбоколом.
Философы нехотя прекратили дебаты и удалились на трибуны. А их место занял долговязый моложавый джентльмен с волосами, заплетенными в два хвоста. Оглушительно стуча котурнами, он встал у кафедры, выложил на пюпитр стопку бумаг и театрально вскинул руки.
Народ возбужденно загомонил. Кем бы ни был этот мэтр Нимбокол, он явно пользовался популярностью.
Оказалось, что он — естественный философ. Так здесь называли физиков. И сегодня мэтр Нимбокол явился в одеон, чтобы доказать отсутствие во вселенной пустоты.
— Пустоты не существует и не может существовать, — увлеченно говорил он. — Ведь если бы она была — куда бы двигались находящиеся в ней тела? Во все стороны одновременно двигаться невозможно, но почему тело должно двигаться именно в эту сторону, а не в другую? И остановиться оно тоже не может, потому что почему ему остановиться здесь, а не в другом месте, если вокруг пустота? Следовательно, тела в пустоте должны либо находиться в абсолютном покое, что очевидно невозможно, либо бесконечно двигаться. Причем в последнем случае все тела двигались бы с равной скоростью, что тоже невозможно, поскольку тела имеют разный вес, а значит, не могут двигаться с равной скоростью. Нам известно, что скорость движения тела зависит от густоты среды — чем среда гуще, тем медленнее движется в ней тело. Вода гуще воздуха — и тело движется в воздухе быстрее, чем в воде. Но если бы пустота существовала, она была бы бесконечно разреженнее самого разреженного воздуха, а следовательно, любое движение в пустоте было бы мгновенным, но мгновенное движение невозможно, а следовательно, во вселенной не существует пустоты!
На трибунах воодушевленно зааплодировали, мэтр Нимбокол польщенно раскланялся.
— Имеет ли кто что-нибудь возразить на сие умозаключение?! — требовательно осведомился распорядитель.
Эйхгорна словно что-то подтолкнуло снизу. На протяжении всей речи мэтра Нимбокола он сидел со снулым взглядом, но теперь решительно поднялся и спустился на сцену.
— Добро пожаловать, мэтр… м-м-м?.. — вопросительно глянул на него распорядитель.
— Эйхгорн.
— Мэтр Эйхгорн! Приветствуем мэтра Эйхгорна… гостя в нашем городе, не так ли? — предположил распорядитель. — Как вам в наших стенах? Как вам наш одеон? Был ли достаточно любезен с вами сфинкс?
Эйхгорн открыл было рот, но вопросы оказались риторическими. Распорядитель сунул ему пару котурн и предложил занять место за свободной кафедрой.
— Жду ваших возражений, мэтр, — широко улыбнулся Нимбокол. — Но я бы на вашем месте не тратил зря времени, пытаясь опровергнуть мое безупречное доказательство.
— Дайте мне пробирку и сосуд с водой — я докажу вам, что пустота существует, — безразлично произнес Эйхгорн.
На трибунах зашептались — однако шепот этот был какой-то разочарованный. Разочарованно же посмотрел на Эйхгорна и Нимбокол. Он вздохнул и уточнил:
— Мэтр, вы что, хотите искусственно получить вакуум в герметично закрытом сосуде?
— Э-э… да, — удивленно заморгал Эйхгорн.
— Но так же любой дурак может… — покачал головой Нимбокол. — Кто угодно может опровергнуть мое доказательство экспериментальным путем. А вот попробуйте-ка сделать это одними только словами!
Эйхгорн замешкался. Он не знал, как доказать возможность существования пустоты одними только словами. Конечно, можно описать опыт Торричелли, но опыт на то и опыт, что его нужно проводить, а не описывать. Как подтвердить, что он действует, если не наглядным путем?
— Вы недавно в Озирии, да, мэтр? — жалостливо спросил Нимбокол.
— Только сегодня телепортировался.
— И в наших одеонах раньше не бывали?
— Не доводилось.
— В таком случае неудивительно, что вы не понимаете. Мы философы. Здесь, на этой священной сцене, мы диспутируем. И победу одержит тот, кто одолеет противника исключительно силой своих аргументов. Чистой логикой.
— А разве эксперимент не является самым веским аргументом? — поинтересовался Эйхгорн.
— О, несомненно. Но именно это и делает его запрещенным оружием. Точно так же в поединке кулачных бойцов несомненно победит тот, кто спрячет в ладони кистень. Но это же испортит поединок, мэтр.
— И все же пустота…
— Мэтр, я знаю, что пустота существует, — перебил Нимбокол. — Любой образованный человек это знает. Но тем интереснее доказывать обратное! И замечу вам, что мои рассуждения таки возможно опровергнуть и чистой логикой, безо всяких экспериментов. В конце концов, я излагаю не антиномии…
— Что-что?.. — не понял Эйхгорн.
— Антиномии, — нетерпеливо повторил Нимбокол. — Магистр Воизамон. Вы же о нем знаете?..
— Никогда не слышал, — честно признался Эйхгорн.
— О Мыслитель!.. — всплеснул руками Нимбокол. — Из каких же краев вы к нам прибыли, мэтр?.. Магистр Воизамон, гордость нашей страны, великий философ! Не слышали?!
— Не слышал. Чем он таким знаменит?
— Парадоксами, — блаженно улыбнулся Нимбокол. — Неопровергаемыми парадоксами. Например, однажды он заявил, что ни один человек не способен пройти по главной площади Гнозиата из конца в конец.
— Что?.. Почему?
— А вот послушайте, как он рассуждал, мэтр. Чтобы пересечь эту площадь, вам вначале придется дойти до ее середины, верно? Но после этого перед вами откроется вторая половина пути — и у нее тоже будет своя середина. Надо пересечь и ее. Теперь перед вами четверть пути — и у нее также есть своя середина. Так вы будете идти бесконечно, но никогда не дойдете до конца — ибо сколь бы ни был мал отрезок, у него всегда будет середина, и вы не сможете дойти до конца, не пересекши середину.
