Другой Синдбад - Гарднер Крэг Шоу (читать книги бесплатно TXT, FB2) 📗
Синдбад, казалось, даже не заметил моей сверхфамильярности. Вместо этого он улыбнулся.
— Если только мы сможем оплатить проезд на корабле — абсолютно на любом корабле! — воскликнул он таким же изумленным голосом, каким рассказывал о своем первом удивительном путешествии. — Даже ста динаров будет достаточно!
Сто динаров? Услышав такую задачу, я состроил гримасу. Это будет трудно, но в мире мстительных джиннов и исполненных чудесами странствий, наверное, нет ничего невозможного. Так что я продолжил еще более тщательно обследовать комнату. Пол сокровищницы был выложен растрескавшимися кирпичами. Поэтому я сосредоточил свое внимание на множестве трещин в этой кладке. Методично проходя от угла к углу, я обнаружил еще семь золотых монет и небольшой рубин. Но при этом я осмотрел почти все укромные местечки в этой крохотной комнатушке. Мы были слишком далеки от цели.
Но все же торговец побуждал меня продолжать:
— Даже меньше ста динаров могут решить нашу судьбу! — Думая об этом, он сдавленно рассмеялся. — Кто сказал, что мы не можем оплатить проезд на не вполне исправном корабле, скажем, с одной-двумя пробоинами? Спать мы сможем на палубе! Корабль можно подлатать! Разве мы не крепкие мужчины?
Если мой тезка не собирался признавать поражение, то я и подавно. Я велел Ахмеду забраться мне на плечи и обследовать неровные кирпичные стены над моей головой. Первым, что он обнаружил, был заплесневелый кусочек сыра. Но две стены спустя он нашел женское кольцо с камнем ярчайше-зеленого цвета.
Мы осмотрели оставшуюся стенку и даже потолок, ища другие укромные места, но больше ничего не обнаружилось. Но, рассудил я, если нет больше золота, сокрытого внутри предметов, то как насчет золота, спрятанного на людях?
Я снял мальчишку со своих плеч и осведомился у остальных, нет ли у них при себе динаров.
Лишь один Джафар кивнул, извлекая кошель, слишком маленький и слишком легкий одновременно. Он раскрыл кошелек и высыпал его содержимое на ладонь. Там было шесть динаров.
— Возможно, — попытался подбодрить нас Синдбад Мореход чересчур тихим голосом, — нам стоит подумать о корабле, в котором побольше чем одна-две дырки.
Я пересчитал наше общее богатство. Имея в своей жизни так мало денег, я всегда получал удовольствие, считая и пересчитывая то, что у меня было, но сейчас радости было немного. Всего там было семнадцать динаров, маленький драгоценный камень и женское колечко неизвестной стоимости.
— Семнадцать динаров? — простонал Джафар.
— Что ж, — продолжал мореход, — это, наверное, дырок семь-восемь.
— Мечта моряка, — шепнул мне Ахмед. — За такие деньги наше средство передвижения будет скорее дыркой, чем кораблем.
— Сейчас, Ахмед, — отозвался торговец с едва заметным смешком, — мы не знаем, что преподнесет нам рынок. Нам не нужно нанимать целый корабль, достаточно просто оплатить проезд на корабле, плывущем в подходящем направлении, каким бы он ни был. — Он помолчал, под его ухоженными усами появилась слабая улыбка. — И, что важнее, ты не учел моего умения торговаться.
С этими словами Синдбад повел наш маленький отряд наверх, прочь из сокровищницы и из своего богатого дома. Когда мы дошли до ворот, я в первую очередь поискал глазами тюк, который принес сюда, но не обнаружил ни малейших его следов.
— Один из слуг избавил тебя от этих вещей, — пояснил Ахмед. — Мой хозяин думает обо всем — экономит деньги.
Джафар распахнул парадные ворота перед своим хозяином. Я резво припустил следом.
Итак, мы покинули дом некогда богатого Синдбада и вышли на улицу. Улицу, бывшую моим истинным домом и дававшую мне свободу, которой я не понимал, пока не ступил под своды этого дома с его чудесными историями, экзотической едой и проклятиями джиннов. Хозяин спрашивал меня, какие преимущества могут быть в жизни носильщика, и теперь я понял, что в моей прежней жизни воистину было одно преимущество — время, прожитое на улицах Багдада, целиком принадлежало мне, и я волен был работать или голодать. Возможно, это и невеликое преимущество, но мне, пожалуй, будет его жестоко недоставать.
Теперь я могу признаться, что едва мы только ступили из ворот на булыжную мостовую, был момент, когда эта свобода показалась мне воистину бесценной. Может быть, подумал я, мне следовало бы просто повернуть в другую сторону и поспешно зашагать прочь, как бы торопясь по своим делам, которые, каковы бы они ни были, не имеют абсолютно никакого отношения к мореходам, которых зовут Синдбад, или к джиннам по имени Оззи.
Но мои ноги следовали за остальными.
Возможно, это было потому, что я понимал: от сверхъестественных гигантов с громоподобным смехом не убежишь, и попытайся я удрать, велика вероятность, что вместо этого буду обречен на вечные муки.
Но, может, была и другая причина. Как я уже упоминал, за то короткое время, что мы были знакомы, я полюбил этого благородного, но немного странного человека, носящего мое имя. А может, дело было просто в той кипучей деятельности, что я видел вокруг. Такая суматоха тоже была мне в новинку. Жизнь носильщика тяжела, но она очень редко бывает захватывающей. Потом, конечно, был еще вопрос насчет ста динаров, которые, как заверил торговец, должны будут стать моими — когда-нибудь.
Или, может, просто ноги мои прекрасно знали, что от судьбы не уйдешь. Какова бы ни была причина, с этого самого момента я был убежден, что моя судьба связана с судьбами морехода и его достославного отряда.
Отбросив сомнения, я следовал за остальными в порт, тот самый порт, в котором вы можете погрузиться на корабль, отправляющийся вниз по реке до Басры и оттуда в море.
Я глядел на дюжины и дюжины парусников — половина кораблей была тиха и безмолвна, словно они отдыхали перед новым странствием, а другие изукрасились яркими парусами, ловя вечерний ветер и угасающие темно-красные солнечные лучи. Столько кораблей, столько историй за стенами Багдада, и я должен стать частью одной из них. Я, который ни разу в жизни не ступал за городские стены, ни разу не заходил в реку глубже, чем по пояс, и всю жизнь провел среди тысяч людей и верблюдов; я отправляюсь в море. Я, знающий, что сулит мне всякий день жизни носильщика, собираюсь встретиться с неведомым.
Воистину, это было просто захватывающе.
— Итак, — объявил Синдбад своим спутникам, — давайте посмотрим, что даст нам мое умение торговаться. — Он помахал рукой господину с аккуратно подстриженной бородой, в темно-синем, явно весьма добротном одеянии, который стоял внизу на трапе. — Эй, почтеннейший!
Господин приветственно кивнул. Даже в разорванной местами шелковой одежде у торговца Синдбада был вид до некоторой степени состоятельного человека. Может быть, нам, несмотря ни на что, удастся заключить некую сделку, не важно, насколько ограниченны наши средства.
— Синдбад! — воскликнул мужчина. — Я только что вернулся с вашего превосходнейшего пира!
— О, моего… ну конечно… Вот как? — в некотором замешательстве отозвался торговец.
— Разве это не прославленный морской капитан Хутан? — услужливо подсказал Ахмед.
Мне припомнилось замечание мальчишки насчет памяти Синдбада на лица.
— Хутан? Конечно же! — Лицо торговца расцвело от радости, словно недавнее колебание было вызвано лишь тем, что у него на миг прихватило живот. — И как вам понравились маринованные яйца птицы Рух?
— В десять раз меньше, чем сброженный нектар этих самых колибри, — отозвался Хутан с величайшим дружелюбием. — Но почему человек вашего уровня обращается к простому капитану?
Синдбад Мореход шагнул вперед и дружески похлопал капитана по плечу:
— Ах, мой многомудрый и всепонимающий Хутан, это, в самом деле, вопрос, требующий великой проницательности и остроты мысли. Вам известно, что я имею репутацию путешественника, благодаря которой снискал великую славу. Каковая слава могла бы также достаться капитану корабля, на котором я отправлюсь в свое восьмое, и величайшее из путешествий. Такую славу невозможно измерить деньгами!
