АкаДЕМОНиЯ. Я - не чудовище! Я только учусь! (СИ) - Юраш Кристина (читаем книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Где-то над головой прогремел гром, словно подтверждая твердость моего решения.
Люди, вооружившись зонтами, семенили по тротуару, перепрыгивая лужи и ручьи. Во двор заезжали машины и парковались прямо под окнами. Черная машина, марку которой я так и не смогла разобрать за стеной дождя, задом припарковалась у моего подъезда. Я вздохнула, посмотрела на серо-черное небо и вытерла слезы. Или ветер изменился, или дождь усилился, но я стала чувствовать, как на меня с неба летят холодные капли. «Месть — это блюдо, которое преподносят холодным!»
Еще одна машина заехала во двор, громыхая канализационным люком. Катафалк. Наверное, за мной. «Похоронное агентство «В последний путь». Полный спектр ритуальных услуг. Телефон». Николай Николаевич лично занялся моим вопросом. Катафалк подъехал к моему подъезду, попытался сунуться на то место, где уже стояла машина. Раздался протяжный сигнал.
— Эй ты, некромант хренов, нашел, где поставить свое корыто! — заорал Николай Николаевич, вылетая из машины, — Ты у меня всех клиентов переманил! А теперь еще и место мое занимаешь! Знаешь сколько лет я здесь парковался!
По ходу тут два похоронных агентства устроили разборки за мое несчастное тело с разбитым сердцем. Сейчас, спорим, помчатся наперегонки в мою квартиру. «Я быстрее!», «Нет, я!». Ритуальный бизнес, он такой. Жестокий и беспощадный. «А за Нику придется побороться!».
Николай Николаевич бросился к капоту чужой машины и стал барабанить по нему рукой. Стекло со стороны водителя опустилось.
— Еще раз так сделаешь, я тебе руку сломаю, — ответили оттуда, — Иди, своих бабушек окучивай. Еще раз увижу твою визитку под моим дворником — пеняй на себя.
Дверь открылась, и оттуда вышел мужчина в капюшоне, открывая черный зонт. Интересно, а на моих похоронах зонты будут какого цвета? Господи, о чем я только думаю. А ведь картина вырисовывается мрачная. Этот старый пень отправил меня домой, я тут умерла и вуаля! Драгоценной Академии ничего не угрожает! Но пусть не расслабляется. Я его и с того света достану.
Тем временем Николай Николаевич, рассержено, словно трактор, прямиком по лужам, не разбирая дороги, пошел к своему катафалку и стал «тулить» его возле детской площадки. Родители всегда были возмущены этим фактом, ибо им каждый раз приходилось объяснять деткам, почему «бибика»- черная, и кого в ней катают. После объяснений дети сразу начинали играть «в похороны» и рыть ямки по всей песочнице, с замиранием сердца присматриваясь к перебегающим через дорогу кошкам и собакам. Какой удар по неокрепшей детской психике!
Николай Николаевич сдался. Отступил. Мой труп ему не достался. Какая жалость! Не по-соседски как-то получилось. Он мне несколько лет подряд визитку свою совал в почтовый ящик, а я оказалась тварью неблагодарной. Отказалась у него хорониться.
Мужчина внизу открыл багажник, отодвинул в сторону венки, сложив стопку виньеток, достал из недр похоронной атрибутики два черных пакета. Хлопнула крышка багажника, пикнула сигнализация. Дверь в мой подъезд открылась и тут же закрылась.
Дождь лил, как из ведра.
Я вцепилась в перила, словно пытаясь их вырвать. Любимый… Как ты там? Я так по тебе скучаю… Черт возьми, если бы ты знал! Надеюсь, что этот старый пень не убил тебя. Губы мои задрожали, я снова заплакала. Если Асфард жив, то он найдет способ меня вернуть. Для него нет ничего невозможного. Я уверена, она найдет способ. Спокойно, холодно, маниакально, последовательно он будет искать этот способ, а когда все получится, я вернусь в опостылевшие стены волшебной альма- матер. И вот тогда, кое-кто узнает, что чудовищами не рождаются. Ими становятся. И мы стали чудовищами не по собственному желанию, а по вине Академии. Мы все продумаем, все просчитаем и отправим этого бесчувственного старикана туда, откуда он уже никогда не вернется!
Эта мысль, сознаться честно, немного меня успокоила и приободрила. Я встала, вытерла слезы, открыла дверь балкона и обессиленно рухнула на диван, укрывшись простыней с головой. Я рыдала, сжимая кулаки от бессильной злобы на старого пердуна, у которого рука не дрогнула разлучить меня с самым дорогим человеком. Он же все прекрасно видел! Но нет! Ради этой Академии! Ради магии! Ради будущего! Как обычно…
Дверь в квартиру открылась. В комнате послышались шаги. На меня сверху что-то упало. Фу! Как некрасиво! Если я умерла, то это повод бросать в меня вещи.
— Ника! — раздался голос, — Ты до сих пор обижаешься? Может, хватит изображать труп. Я понимаю, что дизайнер ошибся со шрифтом и буква «а» похожа на «и», но это не повод прикидываться мертвой. Он уже получил по голове за такое. Обещал все исправить.
Я почувствовала, как мое сердце разрывается, как слезы начинают бежать по щекам с утроенной силой, как нос просто отказывается дышать, передавая свои прямые обязанности приоткрытому рту. Скажите, что это — не сон!
— Ника, давай договоримся так. Когда ты обижаешься, ты не отключаешь телефон. Я два часа не мог до тебя дозвониться! — раздался голос, от которого из моей груди стали вырываться глухие рыдания.
Я лежала и плакала, чувствуя, как мое сердце бешено колотится о ребра. Не дай бог, это — слуховые галлюцинации! Может быть, мне померещилось? Мало ли? Люди от горя часто сходят с ума! Может, я слышу то, что хочу услышать больше всего на свете?
— Так, все, прекращай… — простыня с моей головы стала медленно сползать. Я плохо видела все происходящее из-за пелены слез. Я не хочу вылезать. А вдруг это
— сон?
— Ника, ну, может, хватит, а? Был бы повод, обида найдется. В этом вся ты… Вылезай, — раздался голос, а перед глазами стали вырисовываться любимые черты лица. Я бросилась ему на шею, захлебываясь рыданиями.
— Ну все… Не плачь, Ника, визитки переделают… Не плачь… Все, давай, успокаивайся… Давай, тут где-то, — рука стала шарить по дивану, — Шоколадка была. Кушай и успокаивайся. Ничего страшного. Я корм Фублику купил. Правда не знаю, будет он его кушать или нет… Хотя не помню, чтобы он перебирал едой.
— Фублику? — спросила я, недоумевая.
Из — за спинки дивана появился заспанный котенок. Страшный, как моя жизнь в Академии. Сам по себе он гладкошерстный, но на спине шерсть местами была длинной. Со стороны он был похож на маленького дикобраза. Мутант, короче.
— Ня! — заорал он, зевая, — Ня!
Я снова зарыдала, глядя на то, как маленькое чудовище смотрит на книжный шкаф.
— Ника, ты чего? Так, давай рассказывай все как есть! — вздохнул любимый, прижимая меня к себе, — Ладно, ты пока успокаивайся, а я ему что-нибудь поесть кину, а то он не отстанет. Совсем бедолага оголодал. Ты его не кормила?
Ага, спросил что-нибудь полегче! Я вообще не догадывалась, что он есть!
Через пять минут в моих руках оказалась кружка с горячим чаем, согревая мои озябшие пальцы.
— Мне приснилось… — сглотнула я, набирая воздуха в грудь. Кружка в руках тряслась так, что еще чуть-чуть и чай придется вытирать с пола, — Мне приснилось… Нечто очень странное… Представляешь… Мне приснилась Академия. Магическая Академия. Ты был моим учителем, а я твоей ученицей… Только я ничему не училась, а ты меня ничему не учил. Нам некогда было. И… эм… как бы это правильно объяснить… Ты меня слушаешь?
Асфард поднялся с дивана, подошел к окну и встал ко мне спиной. Сытый и довольный Фублик, облизывая усы, гордо зашел в комнату, катая лапой по полу оторванный от венка искусственный цветок.
— Я понимаю, что у меня что-то с головой не в порядке… Сознаюсь, может быть, пора мне лечиться… Но все было так реально. Я уверена, что это — не сон… Что это было на самом деле, — вздохнула я, отхлебывая горячий чай, — И представляешь, я не помню, что было вчера, позавчера, позапозавчера. Я ничего не помню, что происходило в этом мире с момента, когда я попала в Академию, когда меня прямо на День Рождения в халате, с тортом и шампанским не утащило куда-то вниз.
Он повернулся ко мне, встал на колено, взял меня за подбородок и взглянул в глаза:
