Тетралогия Будущего - Хайнлайн Роберт Энсон (лучшие бесплатные книги txt) 📗
— Давай. Если уж ты не веришь мне...
— Ну, Фьялар... Я же не говорила, что...
— А что же ты сказала? Скажи тебе, что снаружи идет дождь, когда ты этого не хочешь, и ты...
— Ах, милый! Ты же знаешь, что на Гекате в это время года не бывает дождей. Я только...
— О, небо!
— Не выходи из себя. Капитану это не к лицу.
— А ты думаешь, капитану нравится, когда в его словах сомневаются на его собственном корабле!
— Прости, Фьялар, — она понизила голос. — Я не хотела тебя обидеть. Если я расширю круг поисков или пороюсь в несистематизированных материалах — ты же знаешь, как неаккуратно относятся к данным о погибших кораблях — м-м-м... в общем, ты понимаешь, как было бы здорово, если бы еще до выборов удалось узнать, кто были родители Торби. И, поскольку до тех пор я не разрешу ему жениться, известие о том, что сразу после выборов состоится помолвка, обеспечит нам мощную поддержку.
— Рода!
— Что, дорогой? Если удастся прояснить вопрос с семьей Торби, нас поддержит вся группа «Вега», особенно если мы выберем невесту среди их девушек...
— Рода!
— Не перебивай.
— Дай и мне сказать. Капитану. Слушай, супруга: Торби родился среди фраки. Баслим был в этом уверен... и дал мне совершенно ясное поручение найти его семью. Я надеялся и верил, что в архивах найдется хоть что-нибудь, свидетельствующее о заблуждении Баслима, — Крауза нахмурился и закусил губу. — Крейсер из Гегемонии прибудет сюда через две недели. Тебе должно хватить этого времени, чтобы удостовериться, что я перерыл архив достаточно тщательно.
— Что ты имеешь в виду?
— А разве непонятно? Долги нужно возвращать... и нам предстоит еще одна плата.
Женщина внимательно посмотрела на капитана.
— В своем ли ты уме, дорогой?
— Мне это нравится ничуть не больше, чем тебе. Торби не только хороший мальчик; он еще и самый лучший стрелок из всех, какие у нас были.
— Стрелок! — с горечью ответила она. — Как ты можешь думать об этом? Фьялар, если ты воображаешь, что я позволю одному из своих сыновей вернуться к фраки... — голос ее прервался.
— Он и есть фраки.
— Ничего подобного. Он — «Сизу», так же, как и я. Меня приняли в Семью так же, как и его. Мы оба — «Сизу», и останемся ими навсегда.
— Это уж как тебе угодно. Я надеюсь, что в глубине души Торби всегда останется «Сизу». Но долги должны быть оплачены.
— Этот долг отдан сполна уже очень давно!
— Не думаю.
— Ты ошибаешься! Баслим просил вернуть мальчика его семье. Какой-то семье фраки — если у фраки вообще бывает семья. Так мы приняли Торби в свою Семью, в свой клан и септ. Неужели это не лучший способ выполнить просьбу Баслима? Или ты считаешь более уместным вышвырнуть мальчика в кишащую мухами навозную кучу фраки? Или ты так низко ценишь «Сизу»?
Она посмотрела на него, и Крауза с горечью подумал о том, что мнение, будто чистая кровь Людей гарантирует им высокие мыслительные способности, наверное, и вправду справедливо. Общаясь с фраки, он никогда не терял головы. Но мать — а теперь вот и Рода — всегда умели как-то так повернуть дело, что он оказывался неправ.
И если мать, как бы тверда она ни была, никогда не требовала невозможного, то Рода... что ж, она стала старшим помощником лишь недавно... И Крауза сдержанно произнес:
— Старший помощник, эта обязанность возложена лично на меня, а не на «Сизу». И у меня нет иного выбора.
— Вот как? Что ж, капитан, мы еще вернемся к этому разговору. А теперь, сэр, мое почтение, но у меня масса дел.
Встреча понравилась Торби, но все же здесь было не так весело, как он ожидал; мать частенько вызывала его к себе, когда с визитами на «Сизу» прибывали старшие помощники других кораблей. Порой они являлись со своими дочками и внучками, и Торби приходилось развлекать девушек, пока старшие вели свои беседы. Он старался изо всех сил и уже очень скоро мог запросто грубовато трепаться со сверстницами. И даже научился изображать что-то вроде танца, правда, глядя на танцующего Торби, можно было подумать, что у него либо обе ноги левые, либо колени сгибаются не в ту сторону. Но теперь он мог без содрогания и озноба брать девушку за талию под звуки музыки.
Гости расспрашивали его об отце. Он старался отвечать вежливо, но его раздражало то обстоятельство, что, казалось, все знали о Баслиме больше, чем он. Разумеется за исключением действительно важных вещей.
Однако светские обязанности, оказывается, можно было поделить. Торби сообразил, что он — младший сын, а старший, Фриц, тоже не женат, и обратился к нему за помощью, обещая вернуть этот должок позже.
Фриц одарил его обаятельной улыбкой.
— Что ты можешь предложить мне в возмещение того времени, которое я мог бы провести на Встрече?
— Ну...
— Вот-вот. А если серьезно, то мать и слушать не станет, даже если я сойду с ума и предложу свои услуги. Она назвала тебя, и она имела в виду именно тебя, — Фриц зевнул. — Слушай, парень, я смертельно устал! Та рыженькая с «Сент-Луиса» готова плясать всю ночь. Так что отстань от меня, я должен выспаться перед банкетом.
— У тебя не найдется лишней парадной куртки?
— Занимайся стиркой сам. И перестань шуметь.
И вот как-то утром, спустя месяц после прибытия на Гекату, капитан взял Торби с собой. Мать не могла задержать мальчика: ее не было на борту. Был День Памяти. Служба должна была начаться не раньше полудня, но мать вышла заранее, чтобы утрясти кое-какие вопросы с завтрашними выборами.
Торби занимали совсем другие мысли. Служба должна была кончиться поминовением его отца. Крауза рассказал мальчику, что он должен будет делать, и пообещал помочь ему прорепетировать, но Торби все же волновался. Его отнюдь не успокоила весть о том, что нынче вечером должна состояться премьера «Духа “Сизу”».
Еще больше Торби расстроился, когда увидел у Фрица экземпляр сценария, который тот тщательно зубрил.
— Учу твою роль! — недовольно пробормотал Фриц. — Отец велел мне подготовиться на случай, если у тебя вдруг отнимутся ноги или ты упадешь от волнения в обморок. Но не беспокойся: я не собираюсь отнимать твой триумф, я лишь должен помочь тебе расслабиться, если ты, конечно, сможешь сделать это, когда тысячи глаз станут смотреть, как ты лижешься с Лоан.
— А ты сумел бы?
Фриц задумался.
— Можно попробовать. Лоан выглядит просто восхитительно. Может быть, мне стоит самому переломать тебе ноги?
— Голыми руками?
— Не соблазняй меня. Торби, это всего лишь предосторожность. Точно так же и вы, стрелки, несете вахты парами. Но ничто меньшее, чем сломанная нога, не избавит тебя от обязанности произносить эту чушь!
Торби и Крауза вышли из корабля за два часа до начала службы. Капитан заметил: '
— Мы можем пока неплохо провести время. День Памяти — великий праздник, особенно если ты сумеешь настроить свои мысли как надо. Однако сиденья там жесткие, и служба очень длинная.
— Да, отец... расскажите мне, что я должен буду делать во время поминовения моего папы, Баслима?
— Ничего особенного. Ты будешь сидеть в первом ряду и подавать реплики во время молитвы по усопшим. Ты знаешь слова?
— Не уверен.
— Я запишу их для тебя. Что же касается остального... будешь делать то же, что и я для своей матери, твоей бабушки. Смотри, а когда наступит твоя очередь — делай то же самое.
— Понятно,отец.
— А теперь успокойся.
К удивлению Торби, капитан Крауза встал на движущуюся дорожку, уходившую в сторону от места Встречи, а затем свистом подозвал автомобиль. Экипаж мчался гораздо быстрее, чем было принято ездить на Джуббуле, и почти так же лихо, как на Лозиане. Едва успев обменяться парой слов с водителем, они прибыли на железнодорожную станцию. Торби не успел даже разглядеть город Артемиды.
Он удивился еще раз, когда отец купил билеты.
— Куда мы едем?
— За город, — Крауза посмотрел на часы. — У нас масса времени.
Монорельсовая дорога давала восхитительное ощущение скорости.
