Sindroma unicuma. Finalizi (СИ) - Хол Блэки (читать книги онлайн полностью без сокращений txt) 📗
Меня раздражала идеальность. Безукоризненный Мэл, безукоризненный салон его автомобиля безукоризненная зима, укрывшая снегом улицы, институтский парк, сквер.
Меня мутило от совершенства линий.
Назло идеальности взяла и провела ногтем царапину по пластику дверцы. Мне вдруг начал нравиться черный снег по обочинам дорог, вобравший в себя гарь и выхлопные газы. Жаль, в квартале невидящих машины попадались нечасто. Зато возле института глаз радовал угольно-черный снежный наст.
Мне нравились кривые изогнутые деревья в сквере и ветви, поломанные непогодой, нравились разбитые скамейки, обшарпанные цоколи зданий, отколотый шифер, замызганные балконы. Я испытывала извращенное чувство удовольствия, глядя на уродства окружающего мира.
Сама не понимаю, что творилось со мной в эти дни. Наверное, приключилась мозговая лихорадка.
Я не задумывалась над тем, что на мне надето, в чем иду на улицу, как выгляжу. Мне было все равно. Капли профессора, витаминный сироп и прочие баночки с коробочками покрывались пылью.
Из меня лезла смелость и бесшабашность. Вот возьму и признаюсь Аффе, что слепая, и у нее вытянется лицо. Или шепну Капе. Или крикну первому встречному: "Эй, слышишь, я не вижу волны и всем вру!"
Рот уже открывался, чтобы сказать правду, но в последний момент меня что-то останавливало. Может, это мама удерживала от безрассудного поступка?
Я дерзила, упрямилась, препиралась или, наоборот, впадала в задумчивость, становясь отрешенной. Во мне собиралось и аккумулировалось нечто взрывоопасное - точно так же, как заряды накапливаются на наэлектризованной поверхности. И эта непонятность зрела словно язвенный нарыв.
Мэл терпел мои выверты, Аффа тоже молчала. Между ними установилось некое перемирие. В зоне зрения неизменно была либо соседка, либо Мэл. Или мне казалось, а на самом деле это я находилась под их присмотром.
- Если тебе интересно, я поговорил с Рублей, - сказал как-то Мэл.
- Нда? - только и спросила, глядя в окно машины.
Уж не знаю, интересно мне или нет. И когда он успел? Вроде бы всегда рядом.
- Рубля... был... э-э-э... удивлен... Но в целом, после общения с ним осталось больше положительных впечатлений, чем отрицательных.
Я хмыкнула. Ничего не понять из ответа.
Не интересовало меня так же и то, каким образом Мэл объяснил семье переселение в общежитие, но факт оставался фактом - родственники парня, и даже настойчивая сестра Баста или Маруська, не доставали своим вниманием.
Мне же лучше. Надумай Мэл хитростью затащить меня на семейный обед или ужин, я бы нагрубила и выставила себя необразованной дикаркой. Вела бы себя нагло и вызывающе.
Вскоре я повздорила с ним.
В очередной раз после блуждания по улицам Мэл усадил меня в машину и отогревал руки, а я отводила глаза и супилась.
- Эва, давай сходим к психологу. К самому лучшему, - неожиданно предложил парень.
- Зачем это? - отозвалась враждебно, выдергивая ладони и прижимая к груди. - Со мной всё в порядке. Я похожа на сумасшедшую? Может, сразу отправишь в психушку?
- Никто и никуда тебя не отправляет. Просто... так не может продолжаться... Ты же губишь себя, Эва! Перестала есть, мотаешься по улицам... Зачем?
- Зато ты нормальный! Тебе вообще фиолетово, что случилось. И Афке, и Капе, и остальным - плевать! Мир не перевернулся из-за какого-то пацана! И аппетит по-прежнему нехилый. Уже выжрал холодильник или только половину?
- Неправда, - сказал Мэл. - Я тоже...
- Что "тоже"? - прервала желчно. - Тоже переживаешь? Бедненький, плачешь ночами в подушку. Поди не спишь, мучаешься бессонницей.
- Эва, выслушай...
- Не хочу! - закрыла уши и замотала головой. - Не хочу, не хочу, не хочу... Почему ты не остановил их? Почему? Если бы ты остановил, всё было бы по-другому. Неужели нужно воспитывать в человеке зверя, закаляя унижением? А если зверь слаб, и ему требуется время, чтобы вырасти? Ваши расчудесные эффективные методы закаливания увечат и убивают!
Мэл молчал.
- Скажешь, что естественный отбор? - распалилась я. - Выживает сильнейший и приспособленный? Пацан - дурак, потому что решил признаться? Конечно, дурак. Он же видел, что девчонка - дрянь, и знал, что делал, снимая дефенсор*. Он виноват, потому что дал слабину, потому что поверил. Не ошибается только бог. Нет, и бог ошибся, создав человека! Этой дуре всего лишь следовало отшить его по-тихому, а не собирать вокруг толпу. Ненавижу ее!
- Эва, никто не виноват. Это стечение обстоятельств...
- Обстоятельств? - понесло меня. - Неужели? Как мило! Да, я обвиняю её! Обвиняю и того гада, что "читал" и копался в голове! Обвиняю того, кто внушал! Они преспокойно разгуливают по институту, а этот ублюдок и вовсе считает, что не при чем! Я обвиняю всех, кто смеялся и показывал пальцем, и никому не пришло в голову прекратить издевательство! Обвиняю ваше долбаное висоратство, ваши законы и правила! Не хочу быть одной из вас! Ненавижу!
Выскочив из машины, я понеслась по тротуару.
Гнев кипел, и ненависть захлестывала, подгоняя. Ноги довели меня до асфальта, означавшего, что окраины остались позади, и вдоль зданий начался теплый пояс. Я бежала вперед, расталкивая пешеходов, и отвечала грубостями на окрики.
Мэл догнал около какого-то магазина и потянул в проулок между домами, в тень. Он обнял и удерживал, пока я выдиралась и отпихивалась, пытаясь вырваться. Когда силы на борьбу с железным захватом иссякли, Мэл погладил меня, выдохшуюся и поникшую:
- Эва, пойдем домой. Пожалуйста.
Я разрешила взять себя за руку и довести до машины. Всю дорогу до общежития мы молчали, но по приезде ухаживания Мэла вновь были отвергнуты.
Сны о лесе не исчезли и приходили с завидной регулярностью. Более того, они вытеснили прочие сновидения, в том числе из детства.
У меня не было ни сил, ни желания флиртовать и заигрывать с хозяином чащобы, и ему не нравилась моя пассивность. Раздражение и недовольство невидимого спутника пропитали сонное пространство, и он с упорством и настойчивостью охотника преследовал меня по буеракам, рощам, опушкам.
В одну из ночей пришло озарение: это не просто погоня. Это гон. Сильный выносливый самец гоняет самку, пока та не признает его своим господином и повелителем и не преклонит колени, смирившись.
