Особо одаренная особа - Вересень Мария (книги онлайн TXT) 📗
шептала я в полубреду, не замечая крика и шума драки. На миг мне показалось, что я слышу хохот Карыча:
— А посмотрите-ка, что у меня под крылышками!
И земля содрогнулась от ураганного ветра, переворачивающего, разбивающего гнилые балки. Земля сыпанула в глаза, я застонала, и тут же ласковые руки подхватили меня.
— Ну все уж, глупенькая, все, — успокаивающе шептала Березина, и Горгония, отрывая меня от Аэрона, по-матерински укоряла: — Во всем должна быть мера, глупышка.
— Кому тут жить надоело? — орал Индрик.
Все плыло и качалось перед глазами, я с трудом смогла разглядеть вжавшегося в стену и трясущегося от страха Калину, а над ним хохочущего Карыча, распластавшего крылья. Что-то творилось еще вокруг, но меня мотало от слабости, и я никак не могла прийти в себя, пока к самому моему носу не сунулся улыбающийся Анчутка, похлопав меня по щеке:
— Эй, очнись уж.
Я вздрогнула и поняла, что лежу на земле. С потолка и в самом деле сыпалась земля, прямо в глаза. Я со стоном схватилась за мои несчастные глазки. Друзья рубились у входа с напирающим вампирьим войском. Велий уже с саблей, видимо, подхватил с земли, пока я валялась. Я помотала головой и услышала слабый голос Аэрона:
— Дай мне руку.
Я покосилась в его сторону — вампир лежал бледный как мертвец, в ране на груди противно хлюпало. Я стала отползать, решив не тревожить умирающего, с которым я сотворила не пойми что. Но тут умирающий сам приподнял голову и, тихонечко свистнув, позвал:
— Эй, вампиры, а ну-ка гляньте на меня.
Он решил запугать их своим страшным видом, поняла я. И вампиры его услышали, прекратив теснить моих друзей, заухмылялись, а Калина даже вякнул:
— Смотри-ка, живой еще!
— Ненадолго, — пробурчал вожак бунтовщиков, выходя вперед и презрительно глядя на Аэрона. — Нам нужна твоя голова, чтобы твой отец сдался без боя. Мы не хотим лишней крови.
Мой «жених» хрипло расхохотался:
— Полностью с вами согласен, — и, разом прекратив смеяться, добавил: — Крови я тоже не хочу.
Его собеседник вдруг побледнел, дернулся, а потом словно разорвался надвое. Мне, охотившейся с Алией, увиденное было не в диковинку, я только испугалась, когда душа, вырвавшись из вампира, метнулась прямо в Аэрона, с каким-то беспомощным всхлипом всосавшись в него, а тело рассыпалось прахом.
— Чей это было?! — пробасила испуганно Алия, но тут, дико заорав, все бунтовщики, ждавшие Аэроновой гибели, разом бросились на него, и, клянусь, со дня гибели моей деревни я не видела ничего страшнее!
— Я его боюсь! — прошептал Сивка-Бурка, глядя на гору праха между мной и Аэроном, а вжавшийся в стену Калина жалобно скулил.
— Заткнись, — велел ему мой «жених», отряхнул засохшую на животе кровь, подошел и легко поставил меня на ноги.
— А где ранка? — обиженно пропищала я, он скосил глаза на свою грудь, потом посмотрел на меня уже своими зелеными, а не желтыми, как у упыря, глазами, потом на всю компанию, которая так же потрясенно взирала на него, и возмущенно проговорил:
— И нечего на меня пялиться! Все вопросы к рыжей.
Я растерянно улыбнулась, сама с трудом понимая, что происходит.
Второй день я сидела запершись в комнате Велия. Это было моей тактической ошибкой, потому что на первом этаже меня могли домогаться не только через дверь, но и через окно.
— Верея, не будь дурой, выходи! — орала Алия, пиная дверь ногами.
— Дур-ра! — надсажался Карыч за окном. — Не будь р-рохлей, от судьбы не уйдешь!
— Ну прости меня, Верелея, — шептал в ракушку Велий. — Да, я испугался, а может быть, гордость взыграла, ты ведь пойми, как образовался наш Конклав. Милость Всетворца льется на землю, словно водный поток, а боги как плотины на ее пути. Или бесплодные пески, в которые она уходит вся, без остатка. Лишь жалкие крохи достаются нам, людям. Но и того хватает опытному магу, чтобы скопить, приумножить, стать вровень с детьми Всетворца. Оттого мы их ненавидим, оттого они нас не любят. Да, мы не желаем быть жрецами какой-нибудь… — он помялся, — богини, которая будет милостью и силой одаривать не того, кто талантлив по-настоящему, а того, кто ей пятки лижет или… рожей смазлив. — Он совсем утих в своей ракушке, а Анчутка, глядящий на меня сквозь стену из моего же капища, осуждающе покачал головой:
— Ну и чего ты так взъерепенилась? Подумаешь — стала богиней! Подумаешь — вывела новый вид нечисти! Да таких в Ирии — плюнуть некуда!
— Леди Верея, — осторожно постучали в дверь, и я узнала голос лорда Аквила. Борясь со слезами, я с трудом квакнула:
— Что вам?
Тут вмешался голосок леди Диодоры:
— Мы хотели бы выразить вам свою благодарность и спросить, кого вы желаете видеть посаженым отцом на вашей свадьбе?
— Никого! Я не желаю видеть ни-ко-го! И вообще, я разрываю помолвку!
Судя по стуку, там кто-то потерял сознание.
— Почему?! — севшим голосом спросил лорд Аквил.
Я подбежала к двери и горячо зашептала в щель:
— Потому что я не могу выйти замуж за своего братика, с которым поделилась кровью! И вообще, — я всхлипнула, обида снова сжала горло, и слезы потоком хлынули из глаз, — я ни за кого теперь не выйду! Я-бо-оги-иня! Кому я нужна-а!
— Вот, дали боги подруг! — выругалась Алия, жалуясь всем присутствующим за дверью. — Одна — императрица, вторая — богиня! Нянькайся с ними!
— Госпожа ученица, — попытался приструнить меня Феофилакт Транквиллинович. — То, что вы стали богиней тайных знаний, чар и магии, еще не делает вас чем-то исключительным! Не надо к этому так относиться, это великий дар, а не уродство.
— Уро-одство! — по новой завыла я. В окошко, забаррикадированное мной, осторожно постучали:
— Эй! Госпожа богиня. — Я узнала голос Мефодия, да что там узнала! Я его просто видела, чувствовала, как собственные ручки, пальчики, ноготки, его, фон Птица, стоящего рядом, весь их чертов Конклав, мающийся в парке.
— Вам-то чего? — заревела я.
— Как «чего»?! — удивился Мефодий, видимо решивший быть делегатом от всех магов, фон Птицу обращаться к новой богине было как острый нож по сердцу — гордость его душила. Как и Велия, который, едва поняв, в чем дело, повернулся и ушел прочь, давя кусты и не разбирая дороги, напоследок одарив таким взглядом, что я сразу поняла — все между нами кончено.
— У нас магия уже два дня как не работает! — верещал между тем дружок фон Птица. — Что делать-то прикажете?
— Вешаться! — Надоел он мне до зубовной боли. Только решила посидеть в одиночестве, собраться с мыслями, так нет, набежали, мешают, лезут с просьбами, советами, два дня, и даже ночью!
— Всем? — уточнил Мефодий. Но на него закричал, замахал руками выскочивший на улицу директор:
— Вы чего к ребенку пристали в такое время, не видите, что у нее просто шок!
— Верелея, я безумно тебя люблю, с первого дня буквально, вот как увидел тебя в Белых Столбах, так сердце и екнуло! — прорезался снова Велий, видать, побегал по этажам, успокоился.
— Верея, не будь дурой! — голосила овечка. — Яви себя людям!
— Леди Верея, может, не стоит прямо сейчас разрывать помолвку? — не унимался лорд Аквил. — Сила, которой вы наделили нашего сына, просто чудовищна и непонятна, но положение в государстве все еще шаткое…
— Боятся они меня, — с ухмылкой сказал появившийся прямо посреди комнаты Аэрон, я воззрилась на него как на привидение. — Осваиваю твои подарки. — Он протянул мне букетик цветочков.
— Давайте перенесем срок свадьбы, ну, еще на год, пока вы не успокоитесь, не придете в себя, — надсаживалась уже на два голоса чета вампиров.
— Пап, мам, я здесь, — обрадовал их сыночек. Вампиры смолкли, я прислушалась:
— Похоже, ушли.
Но тут стала выбивать двери Алия.
— Это дискриминация! Почему вампиру можно, а мне, лучшей подруге, нельзя?! — И стала перечислять все то, что она оторвет мне, когда я соизволю появиться.
— Верея, а овечка про тебя новую пакость сочинила! — попробовал выманить меня хитростью Гомункул. — Про рыжую Игруницу и Зорю-богатыря! — Он охнул — забыл, видимо, о хитрости предупредить Зорю.
