Эпилог (СИ) - Хол Блэки (читать полную версию книги TXT) 📗
— Эвка, ну, не дуйся. Посуди сама. Человеки бывают либо женского пола, либо мужского. Третьего не дано. Если бы тебе предложили родиться в мужском теле или в женском, что бы ты выбрала?
— Не знаю… Если бы я стала мужчиной, то не повстречалась бы с тобой… К тому же, у мужчин вечно какие-то проблемы… не поддающиеся логике. Нет, выбираю быть женщиной.
— Вот видишь. Поэтому, женщина, ты должна любить и уважать своего господина и повелителя, делающего тебе детей.
— Слушаюсь и повинуюсь, властелин моего сердца.
— Иди-ка сюда и еще разок докажи господину свою преданность.
51
Паек привезли двое: Мурена и похожий на него амбал. Второй кат дублировал Мурену разве что ростом и амуницией, зато отличался восточной внешностью и черным ершиком волос — до того коротких, что и схватить не за что. Ничего удивительного. Наверняка по его голове прошлась электрическая машина для стрижки. Возможно, супруга С.А. Голотвина от скуки устраивает по выходным брадобрейню и приводит в порядок заросшие облики подопечных мужа. Представила я, как Мурена сидит покорно, с простыней, завязанной узлом на шее, а его стригут, и космы падают, падают, пока не набирается приличная куча…. И, не удержавшись, сдавленно зафыркала. Мурена посмотрел на меня тяжелым взглядом, от которого я поспешила спрятаться за спину мужа.
Коробок оказалось много, их доставали из багажника, и Егор подключился к перетаскиванию.
— Куда? — спросил Мурена у мамы. Свирепо так спросил, и мама опять нервничала и мяла платок в руках, показав: ставьте в сени. Может, Мурена ей угрожал? Или запугал своими висоратскими штучками? Вдруг он мечтает выбить из мамы признание о месторождении самородного золота?
В итоге нам привезли шестнадцать картонных коробок с пайком, и теперь они стояли штабелем, заняв добрую треть сеней. Егор распрощался с катами рукопожатием. "Добрые молодцы" не попросили у хозяюшки водицы, чтобы освежиться после физической нагрузки, а мама и предлагать не стала. Они молча выполнили работу, сели во внедорожник и уехали, разворотив колею широкими колесами.
Но покуда каты носили коробки, я исподтишка наблюдала за Муреной. Он чувствовал мое внимание и оттого вел себя резче, дёрганнее, что ли. По отрывистым движениям Мурены, по тому, как он выуживал коробки из багажника и нес по дорожке до дома, я поняла, что мой интерес его напрягает. А еще Мурена бросал на маму взгляды, не поймешь какие, но уж точно не задушевные, потому что она отводила глаза, стараясь на него не смотреть. На самом деле ничего особенного: мужики носят коробки и составляют штабелем в сенях. Но мне любой жест и любое движение Мурены казались многозначительными.
А затем подозрения в отношении рыжего Мурены отступили на второй план, потому что мы принялись разбирать паек, вернее, я и с большим рвением. Муж великодушно уступил мне прерогативу распечатывания коробок, заметив детский восторг и предвкушение. И правда, меня накрыло ощущение сродни праздничному, когда очередной подарок открывается с замиранием сердца и в ожидании чуда. Но мама как-то вяло поддержала мой энтузиазм. Она смотрела, как я извлекаю то одну банку, то другую и восклицаю: "Ой, Гош, вот твой кофе!" или: "Ой, смотри, паштет из кальмаров с кусочками форели!", и на её лице читалась… грусть? В общем, вывалила я на кровать содержимое очередной коробки и наскоро побросала в неё всего помаленьку из нашего пайка.
— Ну что, пойдем дегустировать к деду Митяю?
Егор взвалил груз на плечо, и мы потопали в общейку. Не имело смысла запираться дома с продуктовым богатством аки жлобы, потому что соседи прекрасно разглядели внедорожник катов у маминой калитки. К тому же, нам предстояло прожить два месяца в Шлаковке и желательно бы прожить это время в мире и дружбе с хуторскими. Я не сомневалась, что добрососедские отношения выручат нас в трудную минуту. Да и вообще хотелось поделиться ребяческой радостью.
Дед Митяй по-хозяйски оглядел принесенное добро. К концентратам он отнесся скептически, мол, где видано, чтобы из маленького пакетика получился литр сока или внушительная порция картофельного пюре?
— Неужто и маслице с молочком добавлять не нужно? — повертел упаковку. — Чудно. Можно оставить на случай голодухи. Натуральное — оно и есть натуральное, — изрек важно и прочитал по слогам: — "Сок тро-пи-чес-кий кок-тей-ль". Зачем нам кокейль? Он и подметки не годится Софьюшкиному компоту.
Зато к мясным консервам Дмитрий Ионович отнесся со всем вниманием, но не к содержимому, а к упаковке.
— Мягонькая, — потряс пакетиком к тушеной говядиной. — Как употребите мясо, оболочку не выбрасывайте. У нас их копят, потом разрезают и сшивают изнанкой наружу. Надежная защита от дождя и ноская. Одно время катам привозили жратву в жестяных банках, они тоже в хозяйстве годятся. Из их и крючки гнут, и терки делают, и скребки, и совки. Да мало ли что голова придумает, — потюкал пальцем по темечку.
— Точно! — дошло до меня. — Я сегодня видела в Магнитной, на детях. Серенькие курточки с черными вставками.
— Изнанка бывает разной, — просветил дед Митяй с видом знатока. — Раньше катам привозили консервы с черными внутрями, а вот уж два года как возят серые.
Замечательные мастерицы живут в Магнитной, умудряются шить из подручного материала. А чему удивляться? Голь на выдумки хитра. Хочешь жить — умей вертеться.
— А почему взрослые не носят такие куртки?
— Потому что, — ответил Дмитрий Ионович, а мама услышала и смутилась. Позже она объяснила, что эта тема болезненна для местных. Упаковки из-под консервов, как и прочий мусор из Совета, каты выбрасывают в овраг за Магнитной, приспособленный под свалку. А гордость не позволяет жителям признать, что они используют отбросы. Ради малышни местные придавливают самолюбие, но дети постарше категорически отказываются надевать серые курточки и дождевики.
Другое применение влагостойким изнанкам мягких упаковок нашли в качестве полотнищ, которыми накрывают промокаемые грузы. Сколько же прямоугольничков нужно сшить, чтобы укрыть мешки с мукой на подводе? И ничего, умельцы сшивают так, что самодельные тенты служат годами.
У гордости есть свои пределы, — поняла я. Если потребуется, человек прогнется ради семьи, ради детей. Но есть гордость иного сорта, тесно переплетенная с достоинством и патриотизмом. Она не позволяет преклонять колени и заставляет держать голову высоко поднятой.
Плитку шоколада я разнесла по дворам. Каждому из хуторских досталось две дольки, а маме и Софье Николаевне — по три. Мама порывалась отдать свою долю мне, мол, для ребеночка будет полезней, но я решительно воспротивилась. Дочки Тамары приняли скромный презент с настороженностью. Пришлось объяснить им, что долька ложится на язык и рассасывается. Необычный вкус сладости вызвал у девочек настоящее потрясение. Да и Тамара повеселела, поблагодарив за лакомство. Наина-пророчица первой отпробовала шоколад, а затем разрешила дочке и Григорию. Наверное, женщина заподозрила, что приезжая висоратка решила отравить местных. Пусть думает, что хочет. Многочисленное семейство Игната тоже вкусило непривычный деликатес, кроме старшей дочки Паши.
— Набросились как мухи. Мёду, что ли, не хватает? — фыркнула она презрительно, когда сестра Даша закрыла глаза от удовольствия, сунув дольку в рот. — Бери ложку и ешь из горшка.
Паша вышла во двор, по-прежнему игнорируя меня.
— Пашенька, а можно съесть твои квадратики? — кинулись за ней младшие, Саша и Глаша. Видимо, старшая сестра обронила что-то вроде: "Ешьте, но не подавитесь сомнительным подарочком", потому что девчонки вернулись и разделили на двоих причитающиеся Паше дольки.
Вдобавок соседи получили приглашение на какао к деду Митяю. Как говорится, делу время, а потехе час, поэтому часок отдыха никого не задавит. Так что пусть желающие захватят с собой молоко и кружки.
Наина перелила в крынку горячее какао и увела дочку Аннушку домой, а супруг остался. Ушла и Галина, мать четырёх дочек, прихватив с собой Дашу, а Игнат и младшие девочки остались. А вот Тамара с дочками задержалась. Мы пили горячее какао на меду, устроившись под навесом, и смотрели на горы. Девочки начертили классики и гоняли по клеткам голыш.
