Хозяйка Серых земель. Люди и нелюди - Демина Карина (книги онлайн без регистрации полностью .txt) 📗
Она вполне естественно всхлипнула, только слезы ее девку не разжалобили.
— От мужа, значит? Бывает… ничего, скоро свидитесь.
Обещание прозвучало нехорошо. Себастьяну вообще крайне не нравилась эта ситуация.
Вагон стоял. Отцепили?
Похоже на то… и не просто отцепили, но сняли на другой путь, заброшенный… и вопрос — почему? Потому ли, что вагон был в сцепке последним? Или же по иной причине? Зачем такие сложности ради третьего класса, который выбирают априори люди бедные…
— Что стоишь? — Девка оказалась перед Себастьяном, и Сигизмундус, очнувшийся было, вновь предпочел самоустраниться. От девки веяло первобытною дикою силой, которая Сигизмундуса страшила.
— Очки не отдам! — тоненько взвизгнул вежливый Сигизмундус, сам не понимающий, чем ценен ему столь обыкновенный по сути своей предмет.
— Очки и не надо. Деньги давай…
Девка ткнула в лицо револьвером. Весьма невежливо с ее стороны, но действенно…
— Грабят… — Сигизмундус дрожащею рукой протянул кошель. Весьма потрепанный кошель, который и вид имел прежалкий. — Г-грабят…
И всхлипнул тоненько, что, впрочем, девицу нисколько не впечатлило. Подбросив кошель на ладони, она хмыкнула:
— Совсем меня за дуру держишь?
Вопрос свой, несомненно весьма важный, она подкрепила душевным пинком по голени, которого трепетная Сигизмундусова душа не выдержала.
Без души, следовало признать, с телом было управляться не в пример легче.
— Настоящие деньги давай…
— Уверяю вас, прекрасная панна, — не очень искренне сказал Себастьян и поморщился, до того жалким, блеющим был его голос, — деньги самые настоящие! Мне их в банке вручили…
— Не эти гроши…
А девица вновь пинком наградила, но больше для порядку и прошипела сквозь зубы:
— Пшел отсюда!
Уговаривать себя Себастьян не заставил, он обнял Евдокию, которой происходящее с каждою секундой нравилось все меньше. Она отдавала себе отчет, что люди, заполнившие третий вагон, вовсе не случайно появились в нем. И более того, появившись, не уйдут без должной добычи.
Вопрос лишь в том, кого они такой добычей сочтут.
— Гля, бабы… — раздалось сзади.
А там и визг. И оплеуха… мат…
— Угомонитесь! — рявкнула девка, отвлекшись на мгновение от Сигизмундусовых вещей, которые она потрошила с немалым энтузиазмом. — Не для того сюда явились…
— А для чего? — шепотом поинтересовался Себастьян. За девкой, которая аккурат выворачивала уродливого вида чумодан, он наблюдал с немалым интересом.
Из чумодана на грязный пол летели Сигизмундусовы рубашки, выбиравшиеся с немалою любовью, клетчатые шарфы, панталоны с начесом… дорожный несессер из дешевой кожи. Его девка осматривала с особой тщательностью, перебирая ножики, ножнички и кусачки так, будто бы надеялась узреть средь них скрытые сокровища.
— Где?!
— Не понимаю вас, милостивая панна. — Сигизмундус вздернул подбородок и шарф поправил, правда, при том в фигуре его не было ни капли величественности, напротив, сама она гляделась гротескною, нелепой.
— Где твои деньги?!
Девица явно злилась. И кусала губы. И с трудом сдерживалась от того, чтобы не ударить Сигизмундуса по лицу.
— У вас, милостивая панна. Если вы запамятовали…
— Другие деньги!
— Других нету, — развел руками Сигизмундус. — А ежели вам кто сказал иначе, то он ошибся…
— Сумку ищи…
Посоветовали девице, и она огрызнулась:
— Без тебя знаю…
Сумку она выволакивала из-под лавки, пыхтя от натуги, упираясь обеими ногами в пол.
— Аккуратней, панна! — взмолился Сигизмундус, но услышан не был. Девка, вытащив сумку в проход, выдохнула. И наклонилась.
За девкой следил не только Сигизмундус. Евдокия поняла, что ей самой донельзя любопытно.
Сумку Сигизмундус, едва от Познаньску отъехали, спрятал. И на ручки ее, обмотанные шнуром, повесил замок, который девица пыталась сковырнуть, но, потеряв остатки терпения, попросту отстрелила.
— Экая она… темпераментная, — оценил Себастьян, отступая на шаг. Видать, испытывая некие, как подозревала Евдокия, закономерные опасения, что с темпераментом своим девица не всегда управиться способна.
Она же, распахнув сумку, уставилась на ее содержимое.
— Это… это что такое?
— Книги, — ответил Себастьян, отступил бы и дальше, но был остановлен чувствительным тычком в спину. Судя по калибру, тыкали обрезом, каковой в нонешней ситуации являл собою аргумент неопровержимый.
— Книги?
— Книги. — Себастьян повел плечом, которое зудело.
Организм его этакая близость к обрезу нервировала. Организм был против членовредительства, особенно когда вредить собирались ему, а потому желал немедля защититься.
— К-какие книги? — Девка выбрасывала их, одну за другой.
— Ценные. Милостивая панна, я был бы премного вам благодарный, ежели бы вы взяли себе за труд обращаться с книгами аккуратней. Вы и представить себе не можете, до чего они ценны! Да что там, бесценны… я собирал сию коллекцию двенадцать лет… это, за между прочим, «Полный малый справочник нежити». Издание третье, уточненное и дополненное… а это «Упыризм как метафизическое явление»… и «Основные эволюционные изменения крикс на верховых болотах Подляшья»…
Серая книжица полетела в лицо Сигизмундусу. Он книжицу перехватил и, прижав к груди, нежно погладил обложку.
— «Морфологические особенности строения челюстей ламии волошской»… редчайший экземпляр…
— Книги… — выдохнула девка. — Здесь книги!
— Я ж вам сам сказал, милостивая панна… — Сигизмундус пристроил книжицу на полку. — Но вы мне не поверили. Это крайне невежливо с вашей стороны. Я, за между прочим, в жизни еще никому не врал!
Сие было чистой правдой, потому как Сигизмундус уродился существом на редкость честным, что проистекало большею частью от абсолютной его неспособности врать. В детском нежном возрасте и позже, в отнюдь не нежном, но студенческом, Сигизмундус совершал вялые попытки вранья, но бывал разоблачен, пристыжен, а то и бит. Последнее обстоятельство немало способствовало воспитанию в нем честности.
И ныне это качество, безусловно похвальное, грозило обернуться бедой.
— А деньги где? — повторила давешний вопрос девица и насупилась грозно.
— У вас, милостивая панна…
— Это все деньги?
— Нет, — признался Сигизмундус, вытаскивая из кармана два медня. — Вот… закатились ненароком… Вам нужны?
— И-издеваешься?
— Как можно, милостивая панна?! Я предлагаю! Я же ж не желаю вас вольно или невольно обманывать!
Он совал медни в бледную ладошку панночки.
— Возьмите же ж! Мне для вас последнего не жалко!
— Ты…
— Да, панночка? — Взгляд Сигизмундуса был незамутненный, преисполненный желания услужить.
— Ты…
— Яська, поздравляю! — гоготнула монашка, хлопнувши девицу по плечу. — Твое ограбление века состоялось!
На сей выпад ответили гоготом.
— Я тебя… — Девица схватилась за револьвер. — Да я тебя…
— Угомонись. — Вторая монахиня толкнула девицу под локоток. — С кем не бывает… хлопец невиновный, что книги любит… и что Парнашке сокровища примерещилися…
— Я его…
— Панночке дурно? — осведомился Сигизмундус и любезно подал слегка замусоленный платочек.
— Уйди… — Яся ударила по руке с платочком. — Сгинь, чтоб тебя… уходим. Девок оставьте в покое…
— Яська!
— Чего?! Оставьте, кому сказала, а не то…
— Вот же ж… шалена холера… чтоб тебя… раскомандовалася…
— Если не нравится… — Яська остановилась рядом с громилой, который тискал чужую невесту, та слабо попискивала, но недовольною не выглядела. Напротив, на щеках девки пылал румянец, а глаза подозрительно блестели, да и за руку громилы она хваталась так, будто бы боялась, что если отпустить хоть бы на секундочку, то этакий кавалер, пусть и лишенный некоторых манер, но завидный силою, исчезнет. — Если не нравится, что говорю, то Шаману жалуйся…
Похоже, упомянутый Шаман к жалобам относился безо всякого понимания, да и личностью был серьезной, ежели самого упоминания его имени хватило, чтобы громила сник и девку отпустил.
