Естественный отбор - Гордеева Евгения Александровна (читать книги онлайн полностью без сокращений .TXT) 📗
Кстати, после уничтожения рыцаря-хранителя Селена сменила свои кудельки на профессиональные косы боевиков. Новая прическа сделала ее другой. Не старше, не значительнее, а достовернее, что ли. Из ее облика исчезла наивность, уступая место уверенности, не путать с самоуверенностью.
А меч, как оказалось, она просто достала из тайника, находящегося в Высшей школе магии. Собственно, это был не совсем тайник. О его месторасположении знали не только все преподаватели школы, но и ученики. Так как полное название данного учебного заведения было: Высшая школа магии меча. Этот меч был талисманом школы, ее центром, ее основой. Великий маг Глеан когда-то создал этот меч, поместив в него часть своей магии, часть себя. Этот меч сделал своего хозяина непобедимым. Уйдя на покой, маг основал школу, завещав свой меч тому, кто разгадает его тайну.
Многие маги пытались завладеть легендарным мечом. Но он дался в руки ученице школы, которая без особых усилий достала его из магических цепей.
– И как тебе это удалось? – Хлоя с удивлением рассматривала меч, который спас ей жизнь. В ее руках он был матово-серым и казался абсолютно обычным.
– Проще некуда, – загадочно улыбнулась Селена. – Я не знаю почему, но все на свете считали мага Глеан мужчиной.
– А разве это не так? – Хлоя провела пальцем по лезвию. От ее прикосновений по клинку пробежала золотистая световая дорожка.
– Разве ты сама не видишь? Глеан и тебя почувствовала!
– Кто меня почувствовала? – Хлоя даже руки от меча убрала.
– Ты хочешь сказать, – поняла я, куда клонит Селена, – что Глеан – женщина?
– Совершенно верно. – Она забрала меч у Хлои и так же провела пальцами по лезвию. Меч, почуяв руку хозяйки, отозвался легким звоном, вытянулся и сменил цвет на серебристый. А от камня в рукояти, как и в прошлый раз, по клинку пробежала голубая змейка. – Великая магиня Глеан. На пороге смерти она перенесла свою сущность в этот меч полностью. Мне еще на седьмом курсе приснился сон о том, как девушка кует меч. Я тогда не придала ему значения. А потом словно знание пришло: это она, Глеан, и ее меч. Все просто!
Селена привычным движением вернула меч в ножны, и он исчез.
– И ты всегда носишь его с собой? – поразилась Хлоя.
– Всегда.
– И на бал?
– И на бал.
– Ты что, и спишь с ним?
– Ну-у…
«Скоро она будет спать со мной», – поймала я мысли Александра, с хитрым прищуром взиравшего на невесту.
Петь, а Петь… Ты ничего странного не замечаешь? Ментал ведь всегда был твоей слабой стороной, а тут, во дворце, ты умудряешься ловить чужие мысли, даже не напрягаясь. Это рост такой профессиональный или любовь так на тебя действует? Вот так поднатореешь – в шпионки сможешь пойти. Это же редкая способность – ловить мысли, не внедряясь в ментал человека.
Нет, это не моя стезя. Я свою алхимию ни на что не променяю, упиться мне фенолфталеином и уесться хлорофосом! Брр… Гадость какая.
В день торжественного захоронения королевы Мелиссы с самого утра начал накрапывать мелкий дождь, словно сама природа оплакивала свою прекрасную дочь. Гроб был закрытым, дабы не шокировать народ, а ушлым журналистам не дать повода сделать сенсацию из потрясающего портретного сходства мертвой женщины и той, которая ее нашла. То есть меня.
Еще раз посмотреть на Мелиссу на закрытой процедуре прощания я не рискнула. Очень, знаете, неприятно вот так раздваиваться. Мне было достаточно шокированного брата, который побледнел, посмотрев на нашу прародительницу, и стал судорожно крутить головой, выискивая меня в толпе. Я была вынуждена чуть махнуть ему рукой, потому что заметила в глазах Рихтера панику. Увидев меня, он облегченно вздохнул и по-мальчишечьи взъерошил волосы. Пришлось потихоньку пробраться к нему и приводить в порядок его внешний вид.
– Почему ты не предупредила, что похожа на королеву? – шепотом пенял мне брат, пока остальные приглашенные гости прощались с Мелиссой.
– Я писала, – так же шепотом шипела я в ответ.
– Писала она… Ты не писала, что ТАК похожа! Я же чуть скандалить не начал! Отдал на конкурс веселую, жизнерадостную девушку, а мне ее забальзамированный труп показывают! Хорошо, Лизетта дома осталась! В ее положении такой шок мог бы плохо сказаться на наследнике…
– На ребенке, Ри! На вашем ребенке! Что ты его так официально величаешь?
– Ну я же в королевском дворце…
– Тоже мне отговорку придумал!
– Не ворчи. Иди вон лучше к Алеарду. Он тебя зовет!
– Хлор! Неужели так необходимо, чтобы я в почетном карауле стояла? Я на себя в зеркало смотреть не люблю, а уж в гробу…
– Это дань уважения легендарной женщине.
– Ри! Поверь, королева прекрасно осведомлена, что я ее уважаю и даже люблю!
– Иди, иди, – подтолкнул меня в спину брат, – тебя ждут.
Пошла. Выбора-то все равно не было. Новоявленный брат, ох и везет мне на старших братьев последнее время, и ПАПА терпеливо ждали, когда я займу отведенное мне место. Постаралась сделать бесстрастное лицо, достойное скорбящей, но не унывающей принцессы.
Это я так про себя думаю? Как быстро смирилась и освоилась! Ваше хлорное Высочество… Да еще пялятся все, с любопытством! Поди, за невесту Алеардову меня принимают! А вот и не угадали, господа придворные! Я тут нынче на других должностях значусь. Сестрица я ему названая, добрейшим нашим монархом удочеренная! О, даже не ошиблась в терминах!
Король Бернард обратился к собравшимся с проникновенной речью, описывая горестную судьбу Мелиссы и Форнира. Затем собственноручно зачитал завещание древнего короля и сообщил, что выполнил его и даже издал указ. Кларисса, его пресс-секретарь, зачитала подписанный документ, оповестив общество, что я, Алфея Петра Герменгильда и так далее Олмарк, теперь являюсь членом королевской семьи согласно завещанию.
Боги, сколько завистливых взглядов! И хлор бы с ними, если только завистливые. Нет, они еще и ехидные: «Знаем, знаем, как такие титулы юные вертихвостки добывают!» Или злобные: «Повезло же курице жемчужину в навозе откопать!» Или снисходительные: «Залезла, собака, на дерево, как слезать будешь?»
И они хотят, чтобы я поменяла свой маленький уютный Таруту на столицу? Быть герпетологом в этом серпентарии? А ведь придется…
Трепещите, господа придворные, Петра идет… угощать вас фенолфталеином!
Легко!
После погребения королевы я отправилась на поиски Вольфа, которого не видела с утра. Скорее всего, он так и сидел в лаборатории, проверяя и перепроверяя расчеты. Позавтракал хоть? А то нам с утра некогда было его навестить…
Флигель был пуст. У меня сложилось впечатление, что пуст он был уже давно. Со вчерашнего вечера как минимум. Кроме того, было подозрительно чисто. Тетрадей на столах не было, черновики по полу не валялись. Дикая догадка резанула по сердцу…
Ушел…
Ушел?!
УШЕЛ!!!
И я его отпустила. Сама. Считая, что мне это просто снится…
– Петра, я должен покинуть тебя, – виновато.
– Нет, я пойду с тобой, – требовательно.
– Тебе со мной нельзя, – как с маленьким ребенком.
– Почему? – капризно.
– Завтра важный день в твоей жизни, а мне надо идти сейчас, – доходчиво.
– Я знаю. Но я не хочу с тобой расставаться, – жалобно.
– Это ненадолго, – уверенно.
– Ты не бросаешь меня, нет? – испуганно.
– Ну что ты, любовь моя, конечно, нет, – ободряюще.
– И я скоро тебя увижу? – с надеждой.
– Обещаю, что это обязательно случится, – с сомнением…
Мне не нравится его словно прощающийся навсегда взгляд. Я смотрю на него, на золотые искорки в его глазах, и мне становится так тоскливо, что хочется завыть.
– Ы-ы-ы, – не сдерживая чувств, выпускаю тоску на волю.
Вольф обнимает меня и целует, целует, целует… глаза, волосы, губы… Его движения так неистовы и суматошны, что я опасаюсь за него. Что это? Не может больше переносить воздержание? Так я согласна, если от этого зависит его душевное состояние. Я согласна, только не уходи…
