Выход в свет. Внешние связи (СИ) - Хол Блэки (читаемые книги читать .txt) 📗
— Дегонский теперь не игрок, — заключила Эльза, и что-то зашелестело. Девицы встали с подоконника и медленно поцокали к выходу. Остановились напротив моей кабинки, и у меня захолонуло сердце.
— Кто бы знал, что появится третий лишний? — сказал голосок, и по дверце стукнуло. Хорошо, что я не успела отодвинуть щеколду, а сплетницы не стали проверять кабинку.
Эльзушка весело захихикала, и её поддержал тоненький повизгивающий смех.
— Мэлу полезно, — сказала Эльза. — А то мальчик зарвался: меняет подружек чаще, чем машины.
— Говорят, между ними давно нелады. Что-то они не поделили, и Дегонский запитал благие чувства к Мэлу.
Девицы опять засмеялись.
— Два быка сцепились за рога, а знаешь, кто в выигрыше? — сказала сквозь смех Эльзушка.
— Неа.
— Изка. Катается на тачке с шофером и в ус не дует.
— Точно, — согласился голосок, и каблуки уцокали из туалета, а я съехала вниз по стенке, не заботясь о чистоте кабинки. Не до того было. Унять бы предательскую дрожь в ногах и охладить горящие щеки.
Не помню, сколько просидела неподвижно. Очнулась, когда стукнула дверца по соседству. Выползши, я долго плескалась у раковины, остужая раскрасневшееся лицо. В зеркале отражалась кабинка, на которой моя провидческая рука вывела не далее как неделю назад: "М+И+Д =?". Стоило рисовать не вопрос после знака равенства, а чьи-то ветвистые рога.
Вот так. Не я — героиня романа, а другая, из-за которой бьются в парке. Мне отвели роль второстепенного персонажа, ставшего средством для достижения цели.
Автоматически одевшись у раздевалки и считая шаги, я побрела из института, но на повороте к общежитию заметила столпотворение у институтских ворот и услышала громкие голоса. Сходить, что ли, посмотреть? Может, там раздают по дешевке лекарства от беспредельной простоты?
Благотворительностью никто не занимался, но, несмотря на морозец, у кованой решетки оказалось тесно. В основном, толпились парни, но в сторонке я увидела переговаривающихся девчонок. Внимание собравшихся сконцентрировалось на Мелёшинском "Мастодонте", точнее, на инвалиде, коим стал танк. Разбитые фары, погнутый и вырванный с мясом бампер, проколотые и спущенные шины, глубокие вмятины на крыше и капоте, словно кто-то тяжелый прыгал по машине как на батуте; три сквозных дыры в лобовом стекле, каждая в окружении мелкой сетки расходящихся трещин, полностью замутивших стекло…
Рядом с этой красотой стоял мрачный Мэл и подбрасывал в руке телефон.
Осторожно пробравшись между зрителями, я подошла поближе. По левому боку "Мастодонта" протянулись жуткие царапины, словно их оставила царапучая пятерня, вспахавшая полированную поверхность. Или чья-то шипованная перчатка. На задней дверце нарисован белой краской глаз с закрашенным зрачком, а на передней красовалось предупреждение: "Вход заказан", и я мгновенно поняла, где Мелёшина всегда будут ждать с распростертыми объятиями.
Толпившиеся парни выдавали, в основном, ругательства и нечленораздельные междометия, поражаясь наглицизму вандалов, угробивших чудо-транспорт.
С визгом тормозов завернула и остановилась возле танка яркая гоночная машина, казавшаяся игрушечной по сравнению с "Мастодонтом". Из машинки вылезли Дэн и Макес, и, растолкав любопытных, подошли к Мэлу. Макес поглядел на поруганный автомобиль и витиевато выругался.
Я могла бы крикнуть, чтобы товарищи следили за культурностью речи, ведь в толпе стоит особа нравственно чистая, которую воротит от подобных высказываний, но представила себя на месте хозяина, над чьей драгоценной машиной поглумились с варварской жестокостью, и промолчала.
Дэн пошел в обход танка и, скрывшись сзади, присвистнул. Значит, с другой стороны зрелище не менее разорительное.
— Ну что? — спросил Макес, разглядывая анфас подбитого "Мастодонта". — Отделение вызвал?
Мелёшин отрицательно покачал головой.
— Сильно отделали, — заключил Дэн, подходя. — Днище пробито, багажник изнахрачен. Видел?
— Видел, — ответил Мэл.
— Спрашивается, как им удалось передать привет при свете дня? — спросил Дэн. — Мимо беспрерывно шляется народ, и наши без конца бегают курить.
Мелёшин пожал плечами:
— Значит, как-то удалось.
— Он не хочет вызывать отделение, — пояснил пестроволосый Дэну, точно поставил диагноз неизлечимому психу.
— Чеканулся? — Дэн присел на корточки, разглядывая остатки бампера.
Мелёшин, переминаясь, выбрал номер на телефоне и сделал короткий звонок, отвернувшись спиной к сочувствующим зрителям.
— Вызвал? — спросил Макес.
— Эвакуатор.
Дэн потрогал пальцем разбитое стекло фары, и когда оно высыпалось на снег, смачно выругался.
— Когда поставил?
— Около десяти, — сказал Мэл, засунув руки в карманы куртки.
— За… — Дэн посмотрел на запястье, — три часа они умудрились превратить машину в говешку, а никто не заметил. Тут же наверняка стоял грохот на весь район. Свидетели есть?
— Нет.
— Почему не хочешь отделение?
— Потому, — объяснил Мелёшин, и, пробежав взглядом по толпе любопытных, встретился со мной глазами. Некоторое время осознавал, потом нахмурился и отвернулся.
Попятившись, я вышла бочком из толпы, стараясь шагать неслышно, будто скрип снега мог привлечь внимание. У калитки напоследок взглянула на сборище и вздрогнула, натолкнувшись на лицо Мэла, угрюмо смотревшего мне вслед. А потом его заслонил Дэн, поднявшийся с корточек, и я пошла в общежитие на обед.
Прием пищи прошел мимо меня. Вроде бы мы с Радиком что-то варили, и я что-то отправляла в рот, жуя, но не чувствовала вкуса.
— Ты не заболела? — растормошил меня парнишка и приложил ладонь ко лбу. — Бледная, и глаза блестят.
— Разве? — удивилась я отстраненно.
— Вроде бы температуры нет. Зову, а ты как кукла. Не пугай меня больше, ладно?
— Не буду, — пообещала, но как уследишь за собой?
— Тебя что-то беспокоит? — допытывался Радик. — Зверь прикрыл лапами нос и выглядывает.
— Да-да, выглядывает, — поддакнула я машинально и очнулась: — Какие лапы? А-а, всё нормально, не волнуйся. Обычные женские проблемы.
Объяснение подействовало на парнишку безотказно. Он покраснел как рак и не лез с расспросами. И все же Радик интересовался не впустую. Что меня беспокоило? Всего лишь прорва информации, свалившейся за короткое время. Я совершенно не понимала противоречивость поступков Мелёшина: его нежность и ласковые слова и, как противопоставление, димиката с Дегонским и месть блондинке.
Мне не хватало духу признать, что искренность Мэла оказалась фальшивой, потому что я боялась окончательно разочароваться в нём.
8.2
Перед тем как зайти в институт, я оглянулась на институтские ворота. За оградой безлюдно, стало быть, Мелёшин разрешил проблему с изувеченной машиной.
На лабораторной сдаточной работе у Ромашевичевского предстояло приготовить снадобье трезвого ума и чистой памяти — такую же блевотину, которой Аффа поила меня после тяжелого коньячного похмелья.
Пока другие студенты неспешно подтягивались после большого перерыва, я удачно проскользнула одной из последних, попав в тридцатку счастливчиков, допущенных к занятию. Получив у лаборанта стандартный экипировочный набор, облачилась и завалилась в помещение, оборудованное защитными кабинами. Небольшие застекленные кубы, обшитые пластиком на метр от пола, широко использовалась при приготовлении снадобий, потому что легко драились после неудачных экспериментов. Проще отмывать узкое изолированное пространство, нежели, стоя на стремянке, соскребать прилипшие кляксы с высокого потолка и светильников, рискуя переломать конечности или шею.
Поскольку кабин всего пятнадцать, а студентов в полной лабораторной боеготовности — в два раза больше, предписывалось варить снадобье в парах и честно поделиться результатами труда с напарником.
