Предновогодье. Внутренние связи (СИ) - Хол Блэки (читать книги онлайн полностью TXT) 📗
Никогда и ни с кем прежде он не делился признаниями о невинном увлечении. И сейчас, вглядываясь в зеркальную поверхность, искал ответ на единственный вопрос: что толкнуло его, умудренного жизнью человека, на глупую откровенность?
И отражение показало ему истину.
Это могла быть 3 глава
То ли простое совпадение, то ли, действительно, цель определилась, но отдел кадров, сокрытый за бронированной дверью-сейфом, работал.
Документы приняла круглолицая румяная девушка-кадровичка. Крепенькая, сбитенькая, с россыпью мелких обесцвеченных кудряшек, она напоминала сдобную булочку, посыпанную ароматной корицей.
Ее темноволосая коллега, скучая за девственно чистым столом, разглядывала с утомленным видом маникюр на ногтях. Модная стрижка, сложная укладка, заостренные скулы, впалые щеки — эта девушка стремилась соответствовать современным эталонам красоты.
Пока я заполняла необходимые анкеты и заявления, Пышечка с любопытством поглядывала на меня.
— Будете вступать в союз независимых студентов? Членские взносы — пять висоров ежемесячно, — спросила, когда я, наконец, одолела последний пункт анкеты, и поспешно добавила: — Это простая формальность. Перечень стандартных вопросов утвержден ректоратом.
— А можно подумать?
— Конечно-конечно, — закивала она. — Спрашиваю на всякий случай. Всё равно вас будут уговаривать.
Я промолчала. Лучше бы обо мне вообще забыли.
Пышечка наклонилась и поинтересовалась, понизив голос:
— В середине года и перед сессией… Неужели припекло?
Меня аж озноб пробил. Успокоив себя тем, что расспросы неизбежны, я с независимым видом пожала плечами, мол, всякое в жизни случается.
Кадровичка посмотрела с уважением и начала проставлять штампики на моих каракулях. Она штамповала и штамповала, штамповала и штамповала, с усердием, которого ей было не занимать. Натренированная рука Пышечки не собиралась отваливаться от усталости, в то время как у меня глаза заболели наблюдать за мельтешением штампика. На чём бы взгляду отдохнуть?
В углу, в деревянной кадке ромбической формы, погибало неизвестное мне растение. Его скрюченные монструозные стебли завивались немыслимыми петлями и узлами, а листья, похожие на павлиньи перья, имели явно нездоровый вид: часть их повисла безжизненными серыми лохмотьями, часть находилась в процессе засыхания, и лишь макушка растения оптимистично зеленела хохолком из трех листочков-перышек. Растение будто уловило мое сочувствие, и от стебля со щелчком отвалился засохший листок. Тут же пахнуло жутким зловонием, как если бы за плинтусом одновременно удавились сто мышек или одновременно разбились сто тухлых яиц. В общем, омерзительно пахнуло.
Темненькая девушка-кадровичка кинула злобный взгляд на умирающего лебедя:
— Сил моих нет. Скоро задохнемся в вонищи.
— Мавочка, бог терпел и нам велел, — заметила с философским спокойствием Пышка. Ее коллега тяжко вздохнула и принялась резкими дергаными движениями подпиливать ногти, посматривая на растение в кадке.
— Вот справка, предъявите в хозчасти, — объяснила мне Пышечка. — Попадете туда из центрального холла по указательным стрелкам. Там выдадут квитанцию на койко-место в общежитии. Квитанцию обязательно погасите на вахте, иначе вас не пропустят на занятия.
То есть предполагается, что мне нужно сунуть руку в пасть мохнатого клацающего чудовища, дрыхнущего при входе?!
— А без пробивки никак не обойтись?
Пышечка заметила мою нерешительность:
— Никак. Да вы не бойтесь, у вас все получится. Главное, вовремя отдернуть руку.
Мавочка подавила смешок, отвернувшись к окну. Похоже, кадровички решили развлечься. Ну, и ладно. Им ведь скучно, бедняжкам. Когда еще посреди года лопух-новичок нарисуется?
Левое ухо до сих пор отказывалось слышать, поэтому я старалась поворачиваться другим боком к говорящим. Елки зеленые, забыла спросить, где находится медпункт! В свете предстоящих неудач данный вопрос засемафорил весьма злободневно.
— Простите, а куда можно обратиться, если понадобится поставить прививку?
— От бешенства, что ли? — сострила темненькая. — Боюсь, прививка не поможет.
Пышечка прыснула в кулачок:
— Младива Викторовна хотела сказать, что режим работы подразделений института, а также их местонахождение указаны здесь, — выложила на стойку тоненький буклетик.
Под аккомпанемент беседы с агонизирующего растения отвалились два сухих листочка. От нестерпимого зловония меня затошнило. Похоже, аналогичное состояние заработали и кадровички, потому что наперегонки метнулись к окну, и, распахнув форточку, жадно присосались к ней.
— Катин, — обратилась темноволосая к Пышечке, делая ударение на последнем слоге, отчего я делала вывод, что ту звали попросту Катей, — здоровье мое истончилось. Умру от смрада во цвете лет, и никто не поскорбит по неземной красоте.
"Гы-гы, — похихикала я про себя, — всякая красота страдает по-разному".
— Не принимай близко к сердцу. Потерпи немножко, скоро все отвалятся.
— У меня мечта: выбросить уродливое уродство в окно! — Мавочка кровожадно покосилась на виновника вони.
— Нельзя. Нинелла Леопардовна расстроится. Ты забыла, что бывает, когда она в расстройстве?
Темноволосая кадровичка сдавленно хрюкнула: то ли от смеха, от ли от ужаса.
— Необычный цветочек. Как называется? — влезла я с успокаивающим вопросом. Мавочка нервно вздрогнула.
— Пукодел. Редкий вид, — охотно поделилась Катин. — Из-за редкости никто не знает, как за ним ухаживать. Нинелле Леопардовне подарили на юбилей. Пукодел — её любимец, — пояснила она шепотом.
— По-моему, оно, вернее, он — погибает.
— Что вы, что вы! — замахала руками Катин. — Это временно. Все исправимо. И не вздумайте намекнуть Нинелле Леопардовне. Она… опечалится, — закончила девушка с глазами, полными слез.
За свою Леопарду, что ли, переживает? Надо же, какой стресс получит неизвестная Нинелла, узнав, что ее любимый пукодел загибается.
Пышечка кивнула в сторону стойки:
— Ваши документы готовы, можете забирать.
Сгребши в охапку бумажки, я задумалась. Наведаться ли к местным светилам медицины сейчас или отложить визит на потом? Слабый звук горна заглушил размышления, и вскоре легкий удар по бронированной двери засвидетельствовал пронесшуюся воздушную волну.
— Хорошо парнишки горнят. Душевно, — протянула мечтательно Катин.
Эхо горна освежило в памяти последние неприятные события, и я решила, что пора ознакомиться с расписанием звонков. И заодно запланировать покупку наручных часов, потому что интуиция вопила — повторная встреча с последствиями звонка обойдется мне более чем плачевно.
В помещении заметно посвежело, вонизм практически выветрился. Надо бы сказать спасибо пустому желудку, которому нечего выворачивать наизнанку, и послушать ответное добродушное урчание.
Пристроившись в уголке, я взялась за изучение буклета, изредка сверяясь с оригинальными дизайнерскими часами на стене. Овальный диск прозябал без стрелок, но едва взгляд фокусировался на циферблате, как вспыхивали три алые полоски, соответствовавшие часу, минуте и секунде реального времени. Некоторое время я развлекалась: смотрела, не мигая, на часы — и секундная стрелка деловито двигалась по кругу. Стоило моргнуть или скосить глаза в сторону, как алые полоски пропадали.
Девушки за конторкой, похоже, потеряли ко мне интерес или делали вид, что потеряли. И то славно.
В буклетике нашлось всё, что меня интересовало, и даже более. Первым делом я выяснила, что звонки горнят круглосуточно — днем, в глухую полночь и ранним утром на ясной зорьке, когда все нормальные люди сладко спят дома, в мягкой постели, а не бродят по темным институтским закоулкам.
Вторым делом отметила расписание работы библиотеки, столовой, медпункта и хозчасти как следующего стратегического пункта. На форзаце красовался довольно-таки приличный план первого этажа института. Но позвольте, почему только первого? Как попасть, к примеру, на третий этаж крыла С в библиотеку?
