Особо одаренная особа - Вересень Мария (книги онлайн TXT) 📗
— Нет, брови выщипала! — фыркнула четвероногая и выгнула грудь, подставляя под самый мой нос архон.
— Ух ты! — Я радостно всплеснула руками. — Тебя в Школу приняли?!
— Бери выше. — Овечка гордо продефилировала туда-сюда по моей кровати. — Я теперь новый комендант женского общежития.
— Конец общежитию, — оскалился волк.
— Ха! Не надейтесь. — Овца спрыгнула с моей кровати, носом выдвинула на середину комнаты лавку и, довольно ловко усевшись на нее, выступила с программной речью: — Вы у меня по одной половице ходить будете.
Мы захохотали, а овечка обиделась, прищурила глазки и самым мерзким голосом, на который только была способна, проскрипела, растягивая слова:
— А что это на женской половине, в комнате у незамужних девиц делает все это самцовое поголовье? Правила не для вас, да? К директору пойдем разбираться, да?
— Я ее наставник, — тут же ткнул в меня пальцем Велий.
— Я тоже, — добавил Сиятельный, беззаботно пожав плечами.
— А я вообще жених, имею право, — надменно вздернул подбородок Аэрон.
— Я околдованный, — сказал Зоря, нарезая ветчину толстыми ломтями.
И все выжидательно уставились на Серого Волка. Он обвел всех взглядом и ухмыльнулся:
— А я вообще персонаж легенд и мифов, присутствующий здесь в качестве проекции подсознательного на действительность и визуализировавшийся в результате магических флюктуаций в стенах данного заведения.
Зорина ветчина шмякнулась на пол.
— Ты детей-то не пугай, умник, — проворчала овечка, неуклюже сползая со своего трона. — Как девок тискать, так самец, а как из комнаты выметаться, так визуализация. — И она уставилась на Зорю, сложив ножки крестиком: — А не нальет ли кто-нибудь даме немножко вермута?
Так что Феофилакт Транквиллинович застал нас в самый разгар веселья. Оглядев нашу компанию с порога, он заявил, что именно здесь и ожидал найти всех нас. За его спиной беззвучно подпрыгивал, улыбаясь во всю свою крысиную мордочку, Гомункул, лапами показывая, как он нам рад и как ему здесь все осточертело. По коридору усиленно забегал народ, пытаясь заглянуть к нам в комнату и разочаровываясь от того, что все мы живы-здоровы и никаких конечностей нам не поотрывало. Поздравив нас всех с успешным возвращением, директор велел завтра каждому написать отчет и, строго взглянув на овечку, предупредил:
— Прошу обратить внимание, одна из самых неспокойных комнат.
— Может, расселим? — тут же поинтересовалась предательница.
Глаза директора подернулись мечтательной дымкой, словно он представил себе тихие подземелья, тяжелые кандалы и три отдельные глухие камеры. И он тяжело вздохнул:
— Нет, пусть уж лучше они в одном месте, а не расползаются по всей Школе, как тараканы.
— Может, поужинаете с нами? — предложила овечка. Феофилакт Транквиллинович вздрогнул и, почему-то окинув взглядом меня с подругами, отказался:
— Нет, спасибо, я уже… — и покинул комнату.
— А чего это он на нас смотрел? — пугливо спросила мавка.
— Аж сердце захолонуло, — подтвердила Алия.
Велий приподнял брови:
— А вы разве не заметили, что учеников здесь домой не возвращают?
Мавка тонко запищала, прижимаясь к Сиятельному. Я заухмылялась:
— Меня не съест, я ему родственница.
А Серый Волк жизнерадостно проговорил:
— В каком-то смысле мы все братья и сестры, потому что дети Всетворца. — Он повращал глазками и задумчиво добавил: — Но не ходить же из-за этого голодным.
— Это, — Зоря, глядя то на меня, то на Лейю, погрозил пальцем, — вы не пугайте, а то я когда волнуюсь…
— Знаю, кушать хочешь, — закончила я за него.
— Нет, по маме скучаю и громко плачу.
— Кстати, Гомункул, — обратилась я к крысу, который, проводив директора до двери, скромно остался в нашей компании, — вот твой крестничек, попался на воровском заклинании.
— Ха! Я ж говорил, что заклинание работает железно! — Архивный уставился на попавшегося вора, оценивая размеры добычи. Зоря покраснел, засопел, переживая из-за того, что попался на заклинание какой-то крысы. Но проговорил почтительно:
— Мне бы это… назад. Освободиться.
Крыс разом поскучнел и начал виновато прятать от меня глаза, что-то невразумительно бормоча.
— Чего-чего?!
— Извини, подруга, — развел лапами крыс, — нету у меня второй половины заклинания.
И в тот момент, когда я и Зоря в гневе готовы были на него кинуться, мерзко так, по-крысиному захихикал:
— Попалась!
Ловить его в комнате, заставленной мебелью, было бесполезно, только тешить его крысиную душонку. Поэтому я, посотрясав воздух бессмысленными угрозами, сдалась.
Ближе к полуночи мы спустились в подвал, где крыс, порядочно наиздевавшись над богатырем, наконец подарил ему свободу. Любопытная овечка, обегая архив, повстречала алхимикуса и добавила к общему беспорядку, царившему в Гомункуловом хозяйстве, пару разбитых витрин. Но больше всех меня потрясла книга, изъятая у фон Птица. Едва начав ее листать, я сразу обрадовалась, что не сделала этого ночью в Белых Столбах. И торжественно вручила ее Гомункулу, сказав, что вот, даже в дальних походах мы не забываем о друзьях, работающих на столь хлопотном месте. Пьяненький Гомункул прослезился, вычеркнул должника и зашвырнул книгу в груду таких же, наваленных в углу. Проследив за ее бесславным полетом, я решила «купи слона за деньги» оставить себе.
Овечку мы еле отыскали в хлеву, пришлось отпаивать ее вином.
Так что на следующий день, когда топочущий Рогач поинтересовался, кто это в Школе устраивает такие пьянки, мы молча и не сговариваясь показали на нового коменданта женского общежития.
Солнышко стало ближе к земле, дни стали теплее; конечно, до грандиозного таяния было еще ой как далеко, но уже само предчувствие скорого тепла, а там и летних каникул заставляло чаще улыбаться, чаще мечтательно смотреть в окно, реже слушать бубнеж наставников.
Лейя сидела около самого окна, высунув синий от чернил язычок, она радостно строчила один конспект за другим. Алия любовно полировала отцовскую саблю, напевая под нос:
— Чудесные школьные годы, радости полны деньки, с тетрадками и книжками бегут ученики.
Я лежала на кровати, безнадежно глядя на груду «справочной литературы», принесенной Гомункулом из архива по приказу Феофилакта Транквиллиновича. Я-то, наивная, думала, что за все мои подвиги мне гривну благодарственную повесят на шею, а мне для начала вломили неуд по демонологии, потом неуд по демонографии и неуд по культурологии. Феофилакт Транквиллинович, вызвав меня в кабинет, сидел, откинувшись в своем кресле, и благостно взирал на меня, отбивая пальчиками на подлокотнике легкий бравурный марш.
— Почитал я ваши отчеты, госпожа ученица, и обнаружил удивительное, просто сказочное пренебрежение предметом.
У меня и рот раскрылся.
— Вот, например, — продолжал наставник, — взять хотя бы историю с вашим «нечаянным» срыванием печатей. А вот конспект господина Анжело, кстати, начало этого года. — Он зачитал выдержку: — «Закрывающий печати был утрачен через триста лет после того, как был закрыт ход в Подземное царство…» и далее подробное описание свитка. — Наставник подтолкнул мне пухлую тетрадь Анжело. Я с отвращением прочитала в ней полное описание моего свитка, и даже зарисовочки старательный демон умудрился сделать. Хоть убейте, не могу припомнить этого занятия!
— Да, и, госпожа Верея, верните, пожалуйста, свиток. А то я страшусь даже представить, чем может закончиться его дальнейшее пребывание в ваших руках. К тому же это собственность Школы.
— А по культурологии за что неуд? — набралась я смелости спросить.
— Видите ли, госпожа Верея, — совсем уж добродушно взглянул на меня директор, — но и по культурологии вам давали описание семейства небезызвестного чародея Ландольфа. Пусть и в виде легенды, но тем не менее.
Я втянула голову в плечи, пискнула:
— И что теперь? — понимая, что расплата будет нелегкой.
