Журнал «Компьютерра» № 47-48 от 19 декабря 2006 года - Компьютерра (читать книги онлайн полностью .TXT) 📗

Вклад, который Королевский флот внес в естествознание, наверное, в какой-то степени связан с зоологическими названиями ряда кораблей. Вот и HMS «Doterel» носил имя полевого кулика. Это был парусно-винтовой шестипушечный шлюп с машиной в 950 лошадиных сил, водоизмещением в 1130 тонн и ходом в 11 узлов, названный в честь трехсоттонного парусника времен наполеоновских войн и относящийся к классу «Osprey». Спущенный на воду в марте 1880-го, он взорвался и затонул у чилийского порта Пунта-Аренас 26 апреля 1881 года.

Хоть и погиб HMS «Doterel» не у воспетого Киплингом мыса Горн, но все равно — через Магелланов пролив он шел, решая все ту же задачу обеспечения владычества Англии на морях.

Сразу же появились и сообщения о причинах взрыва HMS «Doterel». Виновными в гибели «Ржанки» называли себя фении. Они охотно рассказывали, как подложили на борт «адскую машину».

Фении (Fenian Brotherhood) — это члены ирландской национально-освободительной организации, боровшиеся за освобождение «Другого острова Джона Буля» от английского владычества. Слово Fianna или feinneda обозначало воинов, служивших древнему королю Эйре. И именно это имя основатель фениев Джон О’Махони в 1861 году выбрал для своей организации.

Обратим внимание — создание группировки, почитавшейся в XIX веке наиболее успешной террористической организацией, началось с чисто информационного действия — формирования брэнда. Вполне в духе постиндустриального общества!

Кто шампунь от перхоти номер один? Известно!

Кто Самый Страшный и Ужасный Террорист? Ясно, фении.

Обгоняющие карбонариев, воюющих в лоскутной Италии, и народовольцев, сражающихся с царями далекой России.

Фении ведь бросили вызов Британии, над которой никогда не заходит солнце и которая обладает густой сетью СМИ, опирающихся на разветвленные структуры гражданского общества. (Обратим внимание на эти особенности!)

А есть еще поразительное проявление могущества художественных образов — песни и баллады про feinneda были распространены в Ирландии везде, за исключением Ольстера, то есть территории, и поныне входящей в состав Соединенного Королевства.

После ряда громких терактов 1860-х годов деятельность фениев заметно поутихла. Ирландия движется к независимости и аграрным реформам мирным путем.

И тут вдруг — гибель «Ржанки». Шумный успех. Ирландским революционерам ведь хватало причин ненавидеть Королевский флот. Морская блокада Ирландии была одним из мощнейших инструментов в руках власти. А о чудовищном экономическом давлении, испытываемом народом Зеленого острова, с болью писал еще декан собора Св. Патрика Джонатан Свифт.

И вот один из шлюпов, кораблей, стандартно используемых для блокады, гибнет! Популярность фениев растет. 6 мая 1882 года в Дублин приезжает новый, либерально настроенный наместник, лорд Кавендиш. Гуляя в Феникс-Парке, он и его секретарь Борк подверглись внезапному нападению и были убиты.

Облавы, казни, в том числе невиновных, новые убийства, в том числе людей, не имевших никакого отношения к английской администрации… Все из-за «Ржанки»?

Отнюдь!

Комиссия Королевского флота быстро нашла причины гибели HMS «Doterel». Это был взрыв растворителя краски, запрещенного после этого к применению на кораблях Ее Величества.

Но фениям удалось возобновить террор. У них получилось создать впечатление, что «Ржанку» погубили они. И это впечатление, сегодня его называют символическим содержанием (см. интервью с Р. Рогозинским в «КТ» #664), оказалось весьма дееспособным.

То есть и в веке позапрошлом террористам была необходима публичность, гласность. Именно это отличало террор от бытовавших перед этим политических убийств, семейных разборок в правящей элите.

Да, бывало и раньше. И неоднократно. Возьмут короля Англии, прижмут мордой к матрацу и вводят ему через просверленный рог раскаленную кочергу. Или Самодержцы Всероссийские. Кого — гвардеец золотой табакеркой ударит; кого — поэт шелковым шарфом придушит. Но все тихо, по-семейному. Как в лучших домах.

Но это — когда задача устранить кого-то. Просто убить. Инфаркт или инсульт современных спецслужб. Геморрагические колики старых добрых времен.

Террор же иное. Латинское terror — страх, ужас, — происходит от глагола terreo — пугать, стращать. То есть в терроре информационная составляющая является необходимым условием. Не просто убить. Вселить страх, породить ужас. А для этого убить надо при всем честном народе. В духе гласности — это слово из эпохи Александра Освободителя. На глазах у питерских зевак — как народники века позапрошлого. Или сблефовать, как фении, получить символическое содержание без физического действия. Или перед камерами глобальных сетей вещания — как бен Ладен или Басаев.

Но во всех случаях — цель террора не просто лишить жизни сколько-то человек. Цель террора сделать так, чтобы максимальное количество людей узнало, что «скубенты и нигилисты батюшку-царя убили». Что фении — вездесущи, «не исключая солдат британской армии и тюремных сторожей». Что Аль-Каида могуча и ужасна. Что их надо бояться. В одном случае — имперскому сановнику и чиновнику. В другом — гражданам России; любому члену «золотого миллиарда», общества изобилия.

В зависимости от того, кого должен террор запугивать, меняются его информационные составляющие.

Террор народовольцев мог и не быть, говоря современным жаргоном, проектом, связанным с использованием средств массовой информации.

Запугать предполагалось царское семейство, министров, губернаторов и жандармов. Ну и подвигнуть к бунту народ.

И даже если бы ни одна российская газета не «осветила» действия цареубийц, объекты запугивания были бы хорошо информированы. Из внутренних средств передачи информации, без которых не может функционировать ни один аппарат управления.

А народ — так народ был неграмотен и газет не читал.

Но. Конечно, без паблисити не могли обойтись и народовольцы. Оно было ориентировано на образованную часть российского общества, на зарубежное общественное мнение. Сословное деление Российской империи, неравноправие религий, черта оседлости — все эти объективно существующие мерзости порождали симпатии к революционерам. Террористы этим и пользовались и отнюдь не с вредом для своего кармана, что достигло апофеоза во времена эсеров.

Потом — «Настоящий Двадцатый Век». Время тоталитарных империй. В коридоре Смольного стреляют вождя питерского пролетариата. Дело семейное — товарищ по партии и оскорбленный рогоносец.

Но в террор этот случай превращает, символическое содержание ему придает реакция государства, большевистской пропагандистской машины, делающая его поводом к развязанному им самим Большому Террору, в котором гибнут люди, никак не связанные с альковными играми Кирова-Николаева.

Теперь время иное. Демократическое. Даже подростковая версия энциклопедии Britannica отмечает, что с середины 60-х годов прошлого века жертвами террора становятся не монархи и политики, а обычные граждане. Это объясняется широким распространением демократических структур управления.

Наглядный пример — Испания. Взрывы на железной дороге привели к падению правительства, смене внешнеполитического курса.

Классический успех политики террора.

Он возможен лишь при широчайшем задействовании СМИ, ориентированных на массовую аудиторию. Медиа-план не менее важен для террористов, чем схема минирования! В Испании они справились с ним превосходно. Правительство пыталось возложить вину на басков, было поймано на вранье (обратим внимание — с широким использованием сетевых социальных структур и современных, цифровых и мобильных, средств коммуникации — все это постоянная тематика «КТ»!) и переизбрано.