Ангел Истреблений (СИ) - "Reikan" (книги онлайн полностью .txt, .fb2) 📗

========== 1. Побег на восток ==========

Два десятка лет, три войны. Чем я провинился перед миром в прошлой жизни? И пусть первую я не помню, был слишком мал, вторая отдаёт наихудшими воспоминаниями. Недели голода, постоянные смерти, казалось, хуже быть не может. Мы проиграли, поселившись в глубоких трущобах, но от этого я почувствовал лишь облегчение.

Закончились кочевания с места на место, а сам я выжил, значит — победил. И, возможно, это была мнимая свобода, а, на самом деле, конца войны не было, но приятней ведь было жить с мыслью о мире. Мире, который резко оборвался с выброшенным на соседний дом снарядом пару часов назад. Снова бега, снова страх за свою жизнь. Наспех собирая рюкзак, я и не замечаю, как в мою комнату пробирается ещё кое-кто.

— Бесполезно всё, Равэн. Нам просто некуда бежать.

Я замираю, медленно оборачиваясь в сторону говорившего. Меня встречает вечно грустный взгляд пустых глаз. За годы бегств, неисчислимых разочарований и убийств, они превратились в бесцветные, словно белые. Не уверен, что помню истинный их цвет.

— Ну что ты такое говоришь, Мерфи? Взберёмся на гору, пересечём восточную стену, и…

— Снова будем пытаться смешаться с этими выродками? Сойдём за «своих», это хочешь сказать? Да меня же вырвет на первого попавшегося солдата! Или вояки, желающие всем сердцем истребить нас, или безвольные овощи, не заикающиеся даже о своих правах на свободу!

— Лучшим вариантом будет позволить этим выродкам убить нас? Милый, я собираюсь выжить любой ценой, и прожить эту жизнь так, как хочу я.

— Всё ещё грезишь мыслями найти нашего альфу? — в глазах моего омеги блестят слёзы. — А я вот нет! Я порой хочу сдаться и забыть обо всём! Сдохнуть в грязных трущобах, в этом доме из знатной консервной банки будет лучше, чем… снова ступать на те земли…

Я подхожу к нему ближе, мягко заключая в объятья. Чувствую каждую эмоцию, которая окутывают моего светлого ангела. Я же полная его противоположность — высокий, под стать остальным бетам, с черными как смоль волосами и такими же глазами. Он так и назвал меня — тёмный ангел. Как же редко ты бываешь таким, Мерфи. Сломленным, желающим сдаться.

— Вытирай слёзы и идём! Умирать ты будешь тогда, когда я тебе разрешу.

— Когда?

— Сам знаешь.

Не первый наш диалог на эту тему. Вернее не диалог, говорю обычно я, а он с восторгом в глазах слушает. Знаю, что не верит мне так, как раньше, я и сам перестал воспринимать всерьёз свои мечты о безбедной жизни в тёплом доме именно с нашим истинным. Но я всё равно буду продолжать говорить об этом. До самой смерти убеждать его в том, что напасти когда-то закончатся. Раз уж у нас нет той самой счастливой жизни, есть мечты, а это лучше, чем разочарования. Не позволю ни дня жить ему без грёз об этом. Даже если в итоге нас ждёт смерть в каком-то захолустье.

— Равэн, давай найдём себе альфу. Не нашего, любого. Я хочу!

— Мы уже говорили об этом.

— А я хочу поговорить ещё! Боюсь засыпать, ведь завтра мы можем уже не проснуться. Мне уже исполнилось восемнадцать лет, а я до сих пор не знаю, каково это… с альфой, — голос омеги приглушается на последнем слове, и я действительно готов его пожалеть и сделать то, что он хочет, но нет, здравый смысл и природное упрямство ещё стучат во мне отбойными молоточками.

— Нет, мы найдём своего истинного, — произношу, отстраняясь. Сейчас в срочном порядке нужно собрать сумку, вернуться сюда мы можем нескоро, если вообще вернёмся. Благо, холода отступили, ближайшие полгода тёплые вещи будут без надобности.

— Что если его нет в живых? — голос омеги звучит отчаянно, флегматично.

— А я тогда тебе зачем? Зачем в мире беты, которые способны отыскивать своих альф и омег, сводя всех в одну семью? Действительно, найди себе первого попавшегося альфу и потрахайтесь себе вдоволь, ты же так хочешь! Без запаха, без течки или гона, зато отхватишь себе альфу! А после этого не забудьте лечь под какую-нибудь штурмовую бомбардировку, которой с радостью вас одарит наше любимое правительство. Тогда ты будешь счастлив?

Тоже сорвался на истерику, что обычно делает он. Низко, мерзко, но пока я ещё об этом не жалею.

Проходит минута тягучего молчания, за которую я успеваю сделать шестнадцать вдохов, Мерфи же дышит практически беззвучно. Омега подходит ко мне с виноватым видом, заглядывая в глаза, отчего тут же становится не по себе. Вроде бы поссорились, а он умудряется смотреть на меня такими влюблёнными глазами.

— Прости, — он опускает голову вниз, утыкаясь мне в грудь. Мелкий, но занимает такое огромное место в моей жизни, — прости, прости, прости! Я… дурак! Идиот, кретин, маразматик! Прости!..

— Тише, — даже если бы пытался сдержаться — всё равно бы не смог — запускаю пальцы в редкие светлые волосы, ощущая то самое тепло, отдающее приятным покалыванием. Только истинные могут прочувствовать нечто подобное.

— А он точно живой? Наш альфа, — слышу тихий вопрос с неким недоверием.

— Точно. Я его чувствую. Точно так же, как сейчас ощущаю тебя, мой омега.

— Мне так повезло, что я встретил тебя… Ведь альфа даже не знает, есть ли у него истинные. Я бы просто не смог выжить без тебя, Равэн.

Снова он поднимает на меня мелькнувшие искоркой глаза. И больно, и приятно в одно время.

— Судьба сведёт ещё нас, обязательно.

— А как живут альфы и омеги без своих бет, мне просто жуть как представить сложно. Что творится у них в головах? Во время этих постоянных войн! Это же… никакой надежды. Что ещё хуже — пережить смерть своего истинного… сродни тому, как умер сам.

— Всё не так плохо, — продолжаю обнимать омегу, совершенно позабыв обо всех делах и опасностях. — В случае смерти истинного есть шанс того, что им может стать кто-то другой. Но наш с тобой не умирал, он где-то есть. По-другому же просто быть не может.

— Многие так и проживают свои жизни, не встретив своих. И хорошо бы бету найти хоть одному, но сейчас нас окружает столько одиночек. К тому же мрут, как мухи.

— Мы с тобой не умрём! Слышишь меня? Сейчас соберёмся, пойдём к стене, взорвём её к чертям, и растеряемся среди мирных чипированных. Кого-то убьют, я уверен, но не нас с тобой! Я знаю куда идти, знаю, кто нас может передержать у себя какое-то время. Утихнет шумиха, пойдём пробираться дальше. Как насчёт столицы? Ты ведь давно хотел побывать в Со́вэрте? Рванём туда. Там столько народу, никому дела до нас с тобой не будет. Может быть, сможем работу найти?

— От одной мысли, что придётся работать на правительство, костяшки белеют. Они стольких убили.

— Будем работать на себя, Мерфи. Всё равно, лишь бы выжить.

— Подловят. Вояки пренебрежительно относятся к тем, у кого нет прошлого. А документы? Без чипирования мы никто, а я на такое не пойду, даже под угрозой смерти! Не удивлюсь, если чипы мозги промывают.

— Равэн, Мерфи, что вы тут копаетесь? Первая группа уже пошла! Вы полечь вздумали? Над городом три беспилотника летают, а вы тут зажимаетесь? — идиллию нарушает Габриэль — наш незаменимый лидер маленького «города мечты». Так мы называем селения, где живут без всяких железяк в теле, а именно без чипов, про которые с такой тревогой высказался только что Мерфи.

Каждый житель при рождении получает в шею чип, который является и идентификатором, и золотой клеткой. Ведь как только правительство сочтёт какие-то действия объекта подозрительными — чип тут же среагирует, обездвижив или даже убив строптивого. Многие сбегали из родных городов, вырезали чипы из себя впопыхах с плотью. Обосновывались в «городах мечты», которые представляют собой полную антисанитарию, постоянную нехватку пищи, воды и одежды, но они становились счастливыми. Свободными.

Я и Мерфи тут родились, нас не чипировали, мы не сбегали. Первые три года своей жизни я не помню, и очень этому рад, ведь тогда правительство начало массово избавлять мир от неугодных. Достичь кое-какого соглашения удалось, ценой жизни всей верхушки оппозиции, но остальных трогать не стали. До двенадцати лет я жил в самом чистом «городе мечты» — Самниуме. Жил, пока его не обнесли взрывчаткой до такой степени, что, казалось, погибли все. Моя семья, семья покалеченного омеги, которого я взялся тащить на себе до самых ворот. Тогда я ещё не понимал, что он мой истинный, но то, что его отпускать ни за что нельзя — знал. Мы выбрались, мы выжили. Одни в огромном мире трущоб. Истинные бета и омега.