В ритме сердца (СИ) - Майрон Тори (читать книги без сокращений .txt) 📗
И потому я просто обнимаю. Не для того, чтобы подразнить его или возбудить ещё сильнее. А так цепко, будто весь мир хочу обнять. Крепко-крепко. От всей души. До боли в мышцах. До нехватки кислорода. Прижимаю голову к его груди, как маленький ребёнок, мечтая сохранить в памяти каждую малейшую деталь этого мгновения, в котором кто-то наконец-то выбрал именно меня среди всей огромной кучи неотразимых леди.
Что-то в моём порывистом жесте явно смутило Адама, потому что лишь спустя несколько секунд он наконец выходит из оцепенения и обвивает меня в ответ своими крепкими объятиями, прижимается губами к моей макушке и начинает легонько поглаживать рукой по волосам, затаскивая мою истерзанную одиночеством душу в пучину нежности, любви и самозабвенной ласки.
Да уж… Как однако всё странно происходит в жизни.
Сколько лет я жаждала этого? Сколько лет желала, чтобы Остин выбрал меня? Заметил. Увидел. Ответил взаимностью. Но он этого так и не сделал даже спустя долгие годы нашей с ним прочной дружбы, в то время как Адаму потребовалась всего пара встреч, чтобы найти во мне нечто необычное, особенное, уникальное.
Возможно, он всё-таки и есть то самое чудо, под машину которого мне было суждено свалиться, чтобы наконец получить кусочек своего личного женского счастья?
Конечно, я не загадывала властного, бескомпромиссного, самовлюблённого и лишающего здравого смысла чуда, которое привыкло получать от каждой женщины слепого преклонения перед ним, но сейчас это неважно. С этим я как-нибудь разберусь позже, а пока…
Я слышу бойкий стук его сердца под своей щекой, тону с головой в тепле его прикосновений, вдыхаю до невозможности приятный запах кожи, спрятанный под терпким ароматом мужского одеколона, и осознаю, что впервые в жизни ощущаю полное умиротворение. Душевную безмятежность. Всецелое счастье, что снизошло на меня настолько неожиданно и случайно, что поверить в его реальность мне до сих пор не хватает сил.
Но ты поверь, Николь! Поверь всем сердцем, что тоже заслуживаешь любви, внимания, заботы. И позволь себе, наконец, насладиться всем этим. Поверь Адаму, его магическим, не лгущим глазам и сказанным словам о том, что сегодня — это только ваше начало, а не твой очередной яркий сон, что как обычно бесследно исчезнет с новым восходом солнца.
Глава 9
Выбраться из уединённого местечка нам с Адамом помогла ещё одна минующая нас пара гостей, попутно наградившая меня щедрым комплиментом об эффектном выступлении с Брауном. И должна отметить, я была приятно удивлена не расслышать в их учтивых голосах и капли ехидства или порицания, что успокоило меня в том, что наш горячий танец с Риком всё-таки сумел вписаться в допустимые нормы поведения данного мероприятия.
Лишь когда лестные комментарии в мой адрес начали сыпаться практически от каждого вставшего у нас на пути гостя, моё кратковременное умиротворение и немалая доля гордости за себя сменились прежней тревогой, вызванной одним немаловажным моментом, что способен сообщить Остину о моём сегодняшнем времяпровождении гораздо быстрее, чем болтливый язык Эндрюза.
— Адам… — крепче сжимаю пальцы на его предплечье, поднимая на него вопрошающий взгляд.
— Ну что ещё? — шумно выдыхает он, словно от безысходности запрокидывая голову назад.
— Ну… просто… я хотела… — торможу, пытаясь найти правильные слова, чтобы не нарушить только что установившуюся между нами идиллию.
— Лина, говори всё сейчас, потому что дома я тебе этого делать больше не позволю, — многозначительно заявляет он и всматривается в моё лицо так, будто одним лишь только взглядом желает вытянуть из меня всю суть проблемы.
— Хорошо, — прикусываю губу от волнения и начинаю: — Я помню, ты сказал, что можешь разобраться с чем угодно, что я сотворю.
— Ты сделала ещё что-то, чего я не знаю? — тут же озадачено бросает он.
— Нет, нет! Ничего того, что ты уже не видел. Как, впрочем, и все остальные присутствующие здесь люди. И потому… я просто… эм… хотела узнать… ну… — мямлю как двоечница у доски.
— Очень содержательно, мисс Джеймс, продолжайте, — издевается Адам, неторопливо отпивая виски из широкого стакана.
Чёрт, да что такое?! Вот почему во время вранья или неудержимого потока опрометчивых высказываний мой язык выполняет свою функцию добросовестно, а как дело доходит до просьбы о помощи, он вечно превращается в вялую, немощную мышцу?
— Блин! В общем, мог бы ты сделать так, чтобы ни одного видео с моим выступлением и снимка, где мы замечены с тобой вдвоём, не опубликовалось в интернете? — спешно проговариваю я и с досадой наблюдаю, как ожидаемо мрачнеет выражение его лица.
— Ты хочешь, чтобы я стёр все доказательства твоего присутствия на этом вечере?
— Если это возможно, — неуверенно бормочу.
— И сделать я это должен, потому что всё ещё наивно верю, что ты желаешь скрыть свой маленький секрет от брата?
— По этому поводу ты можешь мне верить, Адам. Он мой брат, — приглушённым, но твёрдым голосом заверяю я. — Если ты по-прежнему сомневаешься в моих словах, можешь хоть всех соседей в моём доме опросить. Каждый скажет, что мы с ним с раннего детства дружим и ничего большего между нами никогда не было и не будет.
— Насчёт этого не волнуйся, Лина, я непременно прикажу это сделать, — сухо отвечает он, меряя меня испытывающим взором. — Но даже если мы допустим, что я поверил тебе уже сейчас, веской причины, почему тебе необходимо от него что-то скрывать или отчитываться, я всё равно не улавливаю.
— У тебя есть братья или сёстры?
— Нет. При чём тут это?
— А при том, что поэтому ты и не улавливаешь, Адам. Он — моя семья. Ты же ни черта обо мне не знаешь, кроме того, что написано в нарытых на меня бумажках. Он единственный, кого волнует моя жизнь, а отчитываться перед ним я должна по одной простой причине — если бы не мой брат, я сейчас не стояла бы перед тобой, а давно уже была бы мертва, понимаешь? Мы с ним очень близки, и я уверена, что он только порадуется за меня, когда я сообщу ему всё про нас. Но я хочу это сделать лично. Для меня это важно. Очень. Я не могу допустить, чтобы он прочитал что-то в новостях или же выслушал бред от Марка, и поэтому мне также нужно…
— Нет! Об этом можешь сразу же забыть, — властно прерывает он.
— Но я должна с ним поговорить.
— Нет!
— Адам!
— Нет!
— Он всё расскажет моему брату, — мой голос начинает походить на щенячий скулеж, но даже это никоим образом не влияет на непреклонный отказ Адама.
— Нет! Если я сказал, что Эндрюз к тебе больше не подойдёт, значит, так и будет! — твёрдо отрезает он, раздражая мой бунтарный нрав до скрежета зубов, что истошно призывает меня выкрикнуть ему в ответ: «Не он ко мне подойдёт, я сама это сделаю! И ты никак не сможешь этому помешать!», но рациональная часть меня, к счастью, вовремя меня останавливает.
— Хорошо, — смиренно произношу я.
— Хорошо? — Адам откровенно недоумевает, явно уже приготовившись к очередному продолжительному батлу.
— Хорошо.
— Вот так просто?
— Вот так просто.
— Где подвох? — чёрные глаза жгут меня своим подозрением.
— Да нет никакого подвоха. Ты мне всё равно не позволишь его найти, поэтому к чему вести споры? К тому же… — прислоняюсь к нему ближе и провожу ладонями по лацканам пиджака, разглаживая несуществующие складки. — Ты ещё не знаком с моей более сговорчивой стороной, которая при желании может быть очень даже покладистой и удерживать себя от никому не нужных пререканий.
— Да что ты говоришь? Любопытно, — усмехается он, опуская руку на мою поясницу, посылая мельчайшие разряды тока по коже. — И когда же твоя сговорчивая сторона добровольно этого хочет?
— Как когда? — наигранно изумляюсь. — Тогда же, когда она получает то, что очень-очень сильно просит. — Впиваюсь в него умоляющим взглядом, представляя себя котом в сапогах из мультика «Шрек».
— Умильно хлопать своими красивыми глазками ты называешь «очень-очень сильно просит»? — нахально ухмыляется он. — Я надеюсь, ночью ты выберешь более изощрённые методы для достижения своих целей.
