Феникс (СИ) - Адлер Оле (серия книг TXT) 📗
— Сможешь этим прикрыться?
— Легко, — бросила я самоуверенно.
Гоша расплылся в улыбке. Ох, за такую неприкрытую радость на его лице могу и стриптиз станцевать.
На секунду вспомнила, что я совсем не такая. Куда подевалась моя скромность и неуверенность? Видимо, улыбка Феникса выжгла комплексы, как кислота.
Фенов оставил меня в комнате с зеркалом.
— Я тебя жду в общем зале, — проговорил он, прикрывая дверь.
Я думала, что руки будут дрожать, но нет. Я расстегивала пуговицы рубашки абсолютно спокойно, сняла лифчик и обмоталась куском зеленого бархата, завязав узлом подмышкой. Получилось кустарное подобие топа. Глянула в зеркало. Очень даже симпатично. По привычке убрав волосы за уши, вышла в зал.
Гоша возился с освещением в углу комнаты. Там не было никаких тематических инсталляций, просто стена с драпировкой шоколадного цвета и высокий стул из красного дерева, который почти сливался с полотном на стене. Увидев меня, Фенов сглотнул, хохотнул как-то рассеянно, кивнул на позицию, ничего не говоря толком.
Следующие полчаса я снова слышала только его команды. Встать так, повернуться, голову, руки, лицо, взгляд. Он опять был словно не в себе.
И кажется, мне это нравилось. Особенно, когда Гоша включил музыку. Я поймала какой-то свой ритм. Спустя пару песен поняла, что Гоша уже давно не отдает мне указания, только смотрит и улыбается, щелкая затвором. Я по собственной инициативе прогибалась в спине, запрокидывала голову, вытягивала руки, поворачивалась спиной, глядя назад через плечо.
— Замри, — велел Гоша, когда я опустилась на колени на пол и прогнулась, опираясь на руки сзади.
Он подошел ко мне, присел на корточки рядом, поправил «топ», создавая на груди красивые складки. Я задрожала, от мимолетного касания его пальцев. Он не встал, а уселся на задницу, откинулся назад и стал снимать, поворачиваясь корпусом то влево, то вправо.
Все еще следуя за музыкой, я продолжала менять позы, замирая на несколько секунд, как учил Гоша, чтобы камера успела зафиксировать кадры.
— Значит ты не Фен, а Феникс, — заговорила я, когда он отложил камеру и снова стал поправлять сбившуюся на моей груди ткань.
— Да, — подтвердил он, чуть улыбаясь. — Феникс. Друзья так зовут.
— Почему? Из-за фамилии?
Гоша вздохнул.
— Не только.
— Почему, скажи, настаивала я, пытаясь поймать его взгляд, который он старательно отводил.
— Ты, правда, хочешь знать?
— Да. Скажи.
— Пожалуй, это лучше показать.
Он подмигнул, взялся за майку и одним движением снял ее через голову, отбросив в сторону стула.
— Воу, — вырвалось у меня неосознанно.
Во всей красе Гоша Фенов предстал передо мной. Я была права. Не только его руки были изрисованы, но и торс. Те жирные линии, что я видела на его руке, продолжались, уходя на корпус и складываясь в графическое изображении птицы.
— Феникс, — выдохнула я, словно заклинание.
От красоты перехватило дух. Я понятия не имела, что тату может быть таким впечатляющим. Похоже, во многом тут эффект приходился на потрясающее рельефное тело Гоши. Широкие плечи, развитые грудные мышцы, кубики пресса. И все украшено черными мазками чернил.
— Невероятно, — добавила я секунду спустя.
А еще через одну протянула руку, чтобы коснуться. Словно ребенок, который впервые в музее и еще не знает, что трогать экспонаты запрещено. Так и Гоша казался мне шедевром, который манил и звал. Как торт на день рождения. Красивый и соблазнительный. В него невозможно не ткнуть пальцем.
— Ирсен, — простонал он, едва я провела от плеча к груди.
— Прости, — я тут же одернула руку, почувствовав, что кровь ударила в щеки, а потом и в виски. Моментально стало стыдно. Наверно, я покраснела до корней волос.
— Нет.
Гоша поймал меня за запястье, не позволяя спрятать руку.
— Я не должна была. Это… Это неприлично, — забормотала я, оправдываясь.
— Неприлично? — он хмыкнул. — Что ты знаешь о неприличном, детка..?
Он вернул мою ладонь себе на грудь. В тот же момент губы Гоши накрыли мои. Его руки стальным кольцом легли на мою талию, притягивая ближе, заставляя прижаться к голому торсу. Я зажмурилась, встречая его натиск радостью.
Глава 8
Гоша провел языком по моим губам, и я тут же раскрыла их, позволяя ему проникнуть внутрь. Поцелуй сразу стал глубоким и страстным. Не хватало дыхания, ощущений. Мне сразу же захотелось больше, ярче, острее, хотя его губы и язык буквально сводили меня с ума.
Я положила вторую руку ему на грудь и начала поглаживать, с удовольствием ощущая крепкие мышцы и гладкую кожу.
Гоша чуть умерил пыл, отступил, лизнул уголок рта, прикусил мою нижнюю губу, почти больно, но так сладко, что я застонала.
Он проложил дорожку поцелуев по моей щеке к уху, зашептал, опаляя горячим дыханием:
— Вот это уже близко к неприличному, Ирсен. Но еще рядом не стоит с тем, что я хочу с тобой сделать. Едва ты вышла в этой тряпке, я думаю совсем не о фотках.
— А о чем? — пискнула я, почувствовав, как Гоша прикусил мочку.
— Лучше тебе не знать.
— Хочу знать. Скажи.
— Не хочу говорить, — упрямился он, скользя губами от уха к шее, оставляя влажный след, обводя языком яремную впадину.
— Скажи, — потребовала я, задыхаясь, наклоняя голову, чтобы ему удобнее было целовать.
— Лучше покажу, — пробормотал Фенов и снова поцеловал меня.
Мы стояли на коленях, прижимаясь друг к другу, и целовались. Я знала этого человека без году неделю, но близость с ним казалась такой правильной, естественной. И с каждой секундой она приносила все больше и больше удовольствия, превращаясь в потребность, замешанную на возбуждении, которое кололо острой иголкой внизу живота. Мне было почти больно и жутко страшно, что сейчас Гоша отпустит, не показав ничего неприличного.
Но я зря в нем сомневалась. Продолжая целовать меня, он запустил руку под зеленый бархат, погладил мой голый живот. Я дернулась от этой ласки и выгнулась в его руках, невольно отбирая губы.
— Господи, Ирс, ты горячая, как… Проклятье… — красноречие явно ему отказывало.
Но Гошу это не смущало, он провел своими губами по моим, а его рука двинулась вверх и накрыла грудь. Мы синхронно простонали, а я еще и вскрикнула, едва он сдавил сосок между пальцами. Меня словно током ударило. Я широко распахнула глаза и встретила его взгляд. Тяжелый и пронзительный. Гоша смотрел на меня, поглаживая под тканью грудь, а я дышала, как астматик, которого заставили бежать стометровку, глотала воздух кусками и выпускала из легких с протяжными стонами.
Это было настолько невероятно, что я забыла о смущении и тоже не отводила глаз, смотрела на Гошу, который продолжал ласкать меня. Он то поглаживал большим пальцем, едва касаясь, то снова крутил сосок, то аккуратно сжимал мои груди.
Как ни пикантно было смотреть на него во время этих ласк, но мои глаза непроизвольно закатывались от удовольствия, и я снова распахнула их, когда рука Гоши скользнула вниз, и он погладил меня между ног. Я вздрогнула, а он снова заулыбался, как дьявол, и царапнул ногтями по зубчикам молнии на моих джинсах.
— О, господи, — проскулила я, сложившись пополам, уронив голову ему на плечо.
Гоша продолжал дразнить меня через джинсы и пощипывал соски, нашептывая на ухо:
— Так хорошо? Тебе нравится? Скажи мне.
— Да, — хныкала я, вцепившись в его плечи, извиваясь и стараясь потереться о руку, чтобы усилить трение.
Гоша посмеивался, не делая попыток усугубить ласки через одежду. Он даже узел бархатной тряпки не развязал, довольствуясь легким доступом импровизированного топа. Я приоткрыла глаза, и тут же увидела «перья» феникса на его плече. Поцеловала, приободренная тихим стоном, провела губами по чернильной полоске, потом языком. От плеча и ниже, к груди, очертила контур плоского соска, не сдержалась и прикусила.
— Твою мать!
Гоша отстранился, сверкая на меня глазами. Огонь, безумие, желание. Все это было в его взгляде. Но не исключено, что там отражались мои чувства.
