Теряя Контроль (ЛП) - Фредерик Джен (электронная книга .TXT, .FB2) 📗
Незамедлительно следует ответ.
— Это практически «да», Виктория. Лучше беги, пока можешь.
На этот раз я так и делаю. Сажусь на велосипед и кручу педали на пределе человеческих возможностей. Теперь я напугана, потому что до безумия хочу вернуться назад.
Глава 7
Как мы с мамой и ожидаем, химиотерапия оказывается страшной вещью. Внутривенные переливания длятся очень долго. Хоть в комнате стоят два телевизора, а у мамы есть старенький ноутбук, ей не нужно ни то, ни другое, потому что химиотерапия вызывает у нее тошноту, и она хочет отдохнуть. Я присаживаюсь рядом, разглядывая квартиры, которые выбираю. Они находятся в том же районе, где мы сейчас живем, и недалеко от больницы. Я смогу выплачивать арендную плату, пока буду заниматься доставкой левых посылок, но так как для рассмотрения заявки уровень моей официальной зарплаты не подойдет, мне по-прежнему понадобится помощь Малкольма.
Доктор Чен приходит проверить нас где-то на середине процедуры, через четыре часа из положенных восьми.
— Кажется, все в порядке, Софи, — хлопает он маму по плечу. Мама едва открывает глаза, она сонная и почти не реагирует. Доктор Чен хмурится, жестом показывая мне выйти. — Нашли новую квартиру?
— Еще нет.
Он качает головой.
— Не забывай о её душевном благополучии. Она не может оставаться взаперти в этой вашей квартире.
Да, эта мысль вообще не покидает мою голову.
Следующие четыре часа я провожу в тишине, раскладывая «солитер» и листая журналы, чтобы посмотреть на красивую одежду и обувь, которую никогда не смогу себе позволить. В конце дня я несу маму на пятый этаж и укладываю в одинокую кровать. Она сразу поворачивается лицом к стене. Я не знаю, что сказать ей в знак утешения. В любом случае мне пора идти на работу в «Neil’s», чтобы заступить в вечернюю смену.
Я уже почти заканчиваю с заказами, когда звонит мой телефон, и звуки «Killing in the Name» группы Rage Against the Machine оповещают меня, что это Малкольм. У каждого в моем телефоне свой рингтон: у Нейла — «Price Tag» от Jessie J, у мамы стоит Кристина Агилера со своей песней «Beautiful». Своей старой школьной подруге я поставила Pink и ее «So What», но за последние полгода я не созванивалась с Сарой. Да, это моя вина, она столько раз звала погулять с ней, а я всегда отвечала «нет». Просто не могла позволить себе вылазки, где пришлось бы платить по десять долларов за каждый напиток и двадцать пять — за вход.
— Тащи свою задницу ко мне в квартиру. Встречаемся в девять, — орет Малкольм в трубку.
— Ладно, хорошо. У меня осталось… — я начинаю просматривать список своих поставок, но Малкольм меня прерывает.
— Мне плевать, что там у тебя осталось. Просто будь здесь в девять, или отдам твою работу кому-нибудь другому. Тому, кто сможет справиться с этой хренью, — выкрикивает он в телефон так, что приходится держать сотовый подальше от себя. Несмотря на это, я его слышу. Но, если честно, я просто боюсь приблизить трубку, так как создается ощущение, что его слюни могут намочить мне ухо.
— Поняла. Буду ровно в девять, — вешаю трубку прежде, чем он продолжит осыпать меня ругательствами.
В восемь пятьдесят пять, потная и уставшая, я подъезжаю к дому Малкольма. На несколько кварталов повыше стоит большая, серая и очень дорогая машина. Замечаю ее лишь потому, что выглядит она не к месту. Кто знает, может это поставщик Малкольма? Мне, наверное, должно быть интересно, но у меня нет никакого желания злить брата больше, чем уже есть.
— Люси, я пришла, — кричу в домофон, и спустя минуту замок открывается. Я поднимаюсь на лифте, стучу в дверь. Малкольм открывает прежде, чем я успеваю убрать руку, и когда дверь распахивается шире, я вижу его.
Он сидит там, а его рука покоится на помятой и побитой коробке белого цвета. Йен не принадлежит этому месту. И это не связано с тем, что он в костюме или еще что-то, хотя его дизайнерские обтягивающие джинсы стоят как велосипед, а большие кожаные ботинки — на этот раз черные — могут быть приняты в качестве месячной аренды. Дело в том, как Йен ведет себя, словно хозяин здесь он. Малкольм отходит в сторону с руками, засунутыми в карманы джинсов, переминаясь с ноги на ногу, как будто мой брат — посетитель, а не наоборот.
— Тайни, — протягивает Йен. Видимо у них с Малкольмом состоялся долгий разговор, раз он не называет моего имени, а произносит ласковое прозвище. То, как он говорит это, очень отличается от того, как это делает мама или Малкольм. Мама говорит это любя, от Малкольма звучит как оскорбление, а из уст Йена слышится ласка. — Спасибо, что присоединилась к нам.
Я понимаю, что лучше всего разрешить эту ситуацию полюбовно. Бросив шлем на диван в гостиной, сажусь напротив Йена.
— Клевая тачка.
— Спасибо, — он улыбается. — Быстро разобралась.
— Ну, это не сложно. Богатенький мальчик. Дорогая машина. В этом районе такие не водятся.
Он незаметно переводит глаза на Малкольма.
— Вот только не все замечают.
Я умолкаю, так как мне не нужны проблемы с Малкольмом, ведь он все еще моя семья, и у меня нет желания выслушивать оскорбления в его адрес. Если это делаю не я.
Йен наклоняет голову, и мы сидим в полной тишине, ввязываясь в непонятную битву за контроль. «Я могу просидеть так всю ночь» — говорит мой пристальный взгляд. Но под столом я прижимаю ноги друг к другу, и моя киска сжимается, словно ожидает чего-то большего, чем мои пальцы, входящие в нее.
Его самодовольная улыбка кричит: «Я достаточно долго практикую подобные игры», а его глаза пронзают меня насквозь. Если я посмотрю под стол, то подозреваю, что увижу выпуклость на его штанах. Мне требуются сверхчеловеческие усилия, чтобы не нагнуться.
Малкольм разряжает обстановку.
— У Йена к тебе предложение, — выпаливает он.
Держу пари, так и есть. Даже на невозмутимом лице Йена мелькает крошечная ухмылка из-за того, как двусмысленно звучат слова моего брата. Мы продолжаем смотреть друг на друга, и я все больше завожусь. Черт.
Наконец, Йен решает сдаться первым.
— Да. Мне нужен тот, кто поработает на меня два-три месяца.
— И каковы условия?
— Объясню позже, если согласишься. — Он щелкает пальцами, и Малкольм сразу же достает две страницы, очень похожие на контракт, который я приносила, только с меньшим количеством слов. — Это соглашение о неразглашении. Все просто. Я открою тебе кое-какую информацию, в обмен ты еженедельно будешь получать определенную сумму денег наряду с другими вещами, которые тебе понадобятся для требуемой работы. Кстати, после окончания вещи можешь оставить себе. Единственное условие — ты никогда не раскроешь того, что я тебе скажу. Как видишь, все очень просто.
Касаюсь документов, но ближе их не придвигаю.
— Сколько?
— Десять тысяч в неделю.
— Что? — я отталкиваюсь от стола. — Какой сумасшедший будет платить такие деньги?
— Предполагаю, ты не знаешь, кто я? — спрашивает он, на что я качаю головой. — В прошлом году я зарабатывал по двадцать пять миллионов долларов в день. В этом году я приближаюсь к отметке в тридцать семь миллионов. В день, — произносит он, особо выделяя последнее слово. — Эта сумма настолько мизерна, что моему бухгалтеру вряд ли придется списывать ее.
Упоминание о бухгалтере слегка ослабляет мой страх, ведь если он у него есть, значит, то, чем он занимается, не может быть незаконным? Я скольжу в кресло, так как от произносимых им сумм у меня подкашиваются коленки. Неудивительно, что Малкольм подпрыгивает, едва Йен щелкает пальцами.
— Похоже, ты собираешься платить мне слишком мало, — выговариваю я медленно, пытаясь решить, хочу ли работать на человека, к которому меня безумно влечет, и который предупредил, пусть и один раз, что намеревается преследовать меня… Понятия не имею, что он со мной сделает, когда поймает, но у меня также нет времени на проигрывание сценариев, потому что если я сделаю это, в итоге превращусь в растекшееся на полу желе.
