Шлюха (СИ) - Леннокс Нина (электронную книгу бесплатно без регистрации txt) 📗
Мужчина схватил ее за волосы и, притянув к себе, прошептал на ухо:
— I don’t care. It is not my problem (Плевать. Меня это не касается.). Но в следующий раз, как я и сказал, ты будешь наказана.
Макс отстранился от женщины, но его внимание привлекло темное пятно, выделяющееся на персиковой коже Зары.
— Что это? — Провел пальцем по пятну.
Зара дернулась, но ничего не сказала. Тогда он рыком развернул её к себе и стал стирать рукой тональный крем с лица.
— Кто это сделал? — Ледяной тон, обещающий расправу с виновником. — Кто оставил этот синяк на твоём лице? Михаил?
Зара не ответила, но по тому, как она вздрогнула при упоминании имени этого сутенера, он всё понял сам. Макс злился так сильно, что желваки заходили ходуном. Он готов был убить Михаила сейчас же. Никто не смеет трогать его, ЕГО, вещи! А Зара была именно его вещью. Михаил за это ответит.
— Что еще он сделал с тобой?
— Ничего, — ответила Зара, опустив глаза в пол.
— Я спрашиваю про эти три дня, которые должны были быть твоими выходными. Что еще он сделал?
Макс чувствовал, что есть еще что-то, но она не хочет говорить. Если это что-то является сексуальным насилием, то он вырвет ему кадык и заставит сожрать его, а может и оставит без члена. Гнев затмил ему разум. Никто не смеет трогать его вещи! Тем более, он предупредил об этом. Он не терпел ослушания и невыполнения СВОИХ требований. Придется преподать урок Михаилу.
— Ничего, — твердо сказала она и посмотрела ему в глаза.
— Хорошо, — спокойно произнес он, но эта холодная сдержанность была пропитана жгучей яростью.
Зара ощущала это через его ладонь, крепко державшую ее руку, когда они шли к машине. Он не произнес больше ни слова, просто затолкал её в черный седан, приказав не испортить дорогое сидение, и они отъехали от Чистопрудного бульвара. Она не решалась заговорить первой, опасаясь его возможной реакции. Теперь она боялась и за Михаила тоже. Хотя ей было все равно. Она будет даже рада, если он пару раз схватит по роже. Не только же ей всю жизнь от него получать. Тишина стала невыносимой, она страшно давила на девушку. И Зара, не выдержав, нарушила их молчание.
— А почему вы сегодня говорите без акцента? — Уж очень ее мучил этот вопрос.
— Я могу говорить чисто по-русски, если захочу, — ответил он, подчеркивая последнее слово.
Значит, не хотел. Почему, интересно? Но Зара решила не доставать его этим вопросом.
— Куда мы сейчас едем?
— К тебе домой. Через три дня мы вылетаем в Америку. А так как мне теперь принадлежишь не только ты, но и твоя жизнь тоже, я должен знать о каждом твоём шаге. И думаю, что не нужно говорить о том, что ты больше не работаешь?
— Не нужно. Мне звонить и докладывать обо всем, что я делаю?
Так Зара и думала, что отныне она становится рабыней. За что ей всё это? Её запрут в золотой клетке, да? Ну и ладно... Может, там она и найдёт свою смерть?
— Да. Номер я тебе сейчас дам. Здесь ты ещё будешь относительно свободна, но в Америке твоя свобода закончится, — с предвкушением сказал мужчина и провел рукой по колену Зары, сжал его и посмотрел ей в глаза. — Я люблю покорных шлюх.
А ей плевать, что он там любит. Но вслух Зара это, естественно, не сказала.
— Почему я?
— Потому, что ты хамелеон. С виду хорошая девочка, а на самом деле — блудница, — прошептал он и, притянув к себе, смял ее губы в жестком поцелуе.
Эта бестия завела его. Он не узнавал сам себя. Да, он испытывал желание к шлюхам, он их и любил, и ненавидел одновременно. Но это желание в нем просыпалось только, когда он издевался над ними: бил, унижал, насиловал. Эту же девчонку он просто хотел. Он бы разложил ее прямо сейчас на этом сидении и отымел во все дырки, не забыв про ее дерзкий ротик. Он не хотел себе в этом признаваться, но она ему чем-то понравилась. Она не была пустой внутри, она еще не раскрылась полностью перед ним, но он уже видел в ней много скрытого. Он видел в ней интересного человека, а не только куклу для утех. Но он не мог забыть, что она шлюха. Ни на минуту. Поэтому интересный человек в ней волновал его гораздо меньше, чем эта самая шлюха.
Они подъехали к ее дому. Макс дал ей свой номер, а также номер водителя Стефана, так его звали. Но, как поняла Зара, Стефан был кем-то большим, чем просто водителем. Может, даже другом приходился Максу. Макс на прощание поцеловал Зару, забираясь руками ей под платье и вводя в нее три пальца. На этот раз она была влажной, и он остался доволен. Вытащив пальцы, он вытер их об ее платье, сказав, что она шлюха, и ему противно.
— Не расслабляйся, детка. I'll fuck you soon. You'll beg for more. I promise (Скоро я тебя трахну. И ты будешь молить о большем. Я обещаю.). — Провел пальцем по скуле и отвесил ей пощечину. После этого приказал проваливать.
Зара ушла, не проронив ни слова. Все её возможные слова навсегда останутся в ней, задохнутся и умрут. Так же, как и её обида. Сейчас она достанет свои любимые Vogue, выкурит пачку, и ей станет легче. А если нет, то придется открыть что-то покрепче. Например, коньяк. Она убьет в себе все чувства на сегодня, пусть хоть на один вечер музыка ее души превратится из похоронной в клубную.
— Станцуем на своих же костях! — печально-воодушевленно сказала Зара и открыла бутылку "Хенесси", решая сразу перейти к тяжелой артиллерии. За шлюх. За жизнь. За все мечты и надежды, что были уже мертвы. За счастье, что обходило ее стороной с самого рождения. И за смерть, которую она не уставала звать день изо дня. За любовь, чтоб её! Она махнула одну, вторую рюмку, и сразу стало немного легче.
Ее жизнь брала сейчас новый поворот. У нее менялись хозяева. Передел имущества. Зара улыбнулась этим мыслям захмелевшей улыбкой и выпила еще один бокал. Вот и докатилась она до пьянки в одиночестве. Это женский алкоголизм в чистом виде. Ну и пусть. Она всегда была одна. Одна жила, одна умирала, одна выгребала эту жизнь. И пить будет тоже одна.
Одна. Одна! Одна... Всегда одна.
Глава 5.
— Мама, мама! Прости меня! Прости... — кричала девушка и плакала. — За все прости. Слышишь? Прости и вернись!
Слезы текли по щекам и падали на подушку, которая вся была пропитана ими. Зара хваталась за воспоминания, которые безжалостно выдавало ее подсознание, желая добить окончательно. Девушка металась по кровати, находясь на границе мира снов и реальности. Сейчас она проснется и увидит маму, прикоснется к ней… и мираж растает. Она хотела, чтобы мама услышала ее хотя бы во сне. Хотела просто сказать, как любит ее, несмотря ни на что, как скучает.
Отчаяние, затопившее Зару, быстро сменилось диким страхом, ужасом, пробирающим до костей. Лес, ни души в нем, она наедине со своими мучителями. Всю жизнь она старалась стереть их лица из памяти, но память упорно цеплялась за них, словно была мазохисткой. Их руки, их противные прокуренные голоса, их злость и похоть, направленные на нее. Ее страх. Неподконтрольный ей страх, чувство, леденящее душу. Солнце тогда перестало светить для нее навсегда, на ее мир опустилась тьма.
— Нет, не надо! Отпустите! За что?! — захлебывалась в слезах она, обращаясь к пустоте.
Девушка с криками проснулась, слезы уже не умещались у нее внутри. Она боялась, что из глаз начнут бить соленые фонтаны, разбрызгивая ее боль вокруг. Зара резко села на постели и, закрыв лицо руками, горько заплакала. Как же она устала. Эта боль воспоминаний проходила высоковольтными проводами по ее телу, замыкаясь где-то в сердце. Было ощущение, будто она жила, подпитываемая исключительно болью. Почему ее сердце до сих пор билось? Оно устало биться просто так. Оно хотело биться с мечтой в такт. Но мечты были убиты, разобраны по кусочкам и похоронены. Она даже не успела сделать шаг к ним, к мечтам, как осталась без ног. Больше идти она не могла. Не могла мечтать, не могла жить.
Отдышавшись, Зара убрала руки от лица, но глаза не открыла. Грудь судорожно вздымалась, легкие качали воздух, торопясь, пока она снова не заплакала, переставая дышать. Горло сдавливал ком из печали и страха, который еще пытался утащить ее в бездну отчаяния.
