Имя Души твоей. Пробуждение (СИ) - Верещагина Анна Верещагина (читать бесплатно полные книги TXT) 📗
Волк, похоже, наслаждался такой игрой, специально изматывал меня, чтобы потом прикончить. Хоть я и попрощалась со всеми мысленно, но сдаваться без боя, пусть и никчемного, не собиралась. Бросок, прыжок, вот он кружит около, а я, прижав уши и шипя, огрызаюсь. Его желтые глаза неотрывно следят за каждым моим движением. Черная шкура блестит и лоснится под солнцем, под ней перекатываются мускулы. Идеальная машина для убийства. Опять упустила очередной выпад и поплатилась — он прижал меня к земле и распорол бок. Боль сосредоточилась в рваной ране, но ее тут же разбавила другая, не менее сильная, а зверь продолжал наносить укусы. Более ничего важно не было, только невыносимая мука окровавленной плоти. Он не добил меня, оставил истекать кровью, облизал мои страшные увечья, точно пробуя на вкус. Затем склонился, ощерился и, развернувшись, потрусил в сторону леса, утолив дикую жажду.
Я лежала в траве, оглохнув и ослепнув от боли. Хотелось просто умереть. Попыталась перекинуться, но не смогла. Цепляясь когтями за траву, поползла. Плохая затея. Видимо, потеряла сознание, так как пробудилась от того, что кто-то смотрит на меня — это был мужчина, глава семейства. Он присел рядом со мной и прошептал:
— Спасибо…
Я попыталась фыркнуть, но из горла вырвался лишь хрип. Мутным взором смотрела, как они удаляются — он нес на руках жену, а девчушка спешила рядом. Наверное, с собой у них была аптечка, так как глубокая рана женщины была скрыта повязкой. Так фигово, как сейчас, мне еще никогда не было. Смерть не спешила принимать меня в свои объятия.
Я снова пришла в себя, когда солнце уже почти зашло. Жгучая боль прошла, превратившись в ноющую, смогла даже неуклюже подняться и сесть. Разорванная укусами плоть покрылась толстой запекшейся коркой, очень неприятное ощущение, надо заметить. Сделала пару неуверенных шагов и снова упала в одуряюще благоухающую траву, разогретую щедрым летним зноем. Легла на спину и всмотрелась в небо, расцвеченное золотисто-оранжевыми всполохами. Если я еще не мертва, значит, выживу. Снова поднялась, борясь с подступающей дурнотой, прикрыла глаза, глубоко и часто задышав.
— А его очередная подстилка не такая слабая, как некоторые из предыдущих.
Я вздрогнула, услышав незнакомый мужской голос, и быстро открыла глаза.
— И ты такая вкусная, м-м-м…
Меня чуть не вырвало от этих слов, я спешно сглотнула и огляделась. Небрежно навалившись на дерево, меня разглядывал мужчина с редкими для человека желтыми глазами. Черные волосы, синяя рубашка-поло, темные джинсы — он мог быть чьим-то обычным знакомым, если бы не эти глаза… Он нарочито медленным шагом направился в мою сторону, я прижала уши и зашипела. Он рассмеялся:
— Сорвала мою охоту, пришлось тебя наказать. Честно, пришел посмотреть на тебя в настоящем обличье, немного позабавиться и добить. Но есть в твоем запахе нечто такое, необъяснимое…
Желания перевоплощаться и так не было, а после такого сообщения, тем более. Жестокий выродок неумолимо приближался, а когда подошел на расстояние моей вытянутой лапы, я попыталась его цапнуть. Он легко увернулся и оскалился, совсем, как тогда, в волчьей шкуре.
— Чувствую, ты доставишь мне немало приятных минут. Думаешь, он прибежит за тобой? О да, захочет наказать за испорченное имущество, ты ведь его вещь, не более того. Знатное предстоит развлечение!
Он присел на корточки, но так, чтобы я не смогла дотянуться.
— Восстанавливайся, кисонька, уж очень интересно посмотреть на твою человеческую мордашку. И помни, я теперь пристально наблюдаю за тобой.
С этими словами он развернулся, а через мгновение передо мной уже стоял волк, с шерстью цвета непроглядной ночи. В упор посмотрев на меня, зверюга огромными скачками понеслась в сторону леса.
До своей машины я добралась уже под утро. Перекинулась и взвыла — коросты на ранах отошли и начали кровоточить. Пытаясь унять дрожь, обеими руками вцепилась в телефон и нашла номер Ника. Ответил он не сразу:
— Да, Ника, слушаю тебя.
Я чуть не зарыдала от облегчения, услышав его голос в трубке:
— Ник, приезжай, я не знаю, что случилось… Я нахожусь…
Далее путано объяснила, в какую глушь меня занесло и зачем, кратко обрисовала случившееся.
— Немедленно еду к тебе, ты это, держись там…
Забралась в салон и заблокировала все двери. Но что делать дальше, я совершенно не представляла.
Песня 3
Мятное мороженое
Я сидела в авто Никиты на заднем сиденье и смотрела перед собой остекленевшим взором. О моей машине Ник велел не волноваться — он сам с этим разберется. Мне была приятна и необходима такая забота, особенно сейчас, когда я умудрилась влипнуть в какую-то смердящую кучу. Коробку с моим очередным заданием Ник предусмотрительно переложил в салон своего автомобиля, и за это я была снова ему благодарна — не хватало еще потерять и ее. Тогда уж наверняка кто-нибудь спустит с меня шкуру!
— Ты уверена, что мне не надо остаться у тебя, — в который раз переспросил мужчина и попробовал пошутить, — обещаю, приставать не буду.
Я ни в чем уже не была уверена. В смысле, что Ник не будет меня домогаться, я как раз и не сомневалась, а вот в том, что меня ожидает дальше — нет. Бесцветным голосом ответила:
— Просто побудь со мной.
Он бросил на меня взгляд из зеркала и заметил:
— Я с тобой до конца… У меня есть мысли о том, кем может являться эта черная зверюга, но я еще поспрашиваю у тех, с кем общаюсь.
Рассеянно кивнула. Оставшийся путь ехали молча. Меня мутило, хотелось прилечь и не шевелиться. Одежда от засохшей крови прилипла к ранам на животе. Я не представляла, как буду отрывать ткань, но утешала себя тем, что вообще осталась жива. По радио звучала песня «Ветер» Монокини: «Называй меня ветер, называй меня сердце, называй меня воздух…» А как мне назвать того, кто, имея в запасе неограниченную силу и могущество, даже не соизволил помочь мне? Ах да, я же расходный материал, одна из многих — бросит очередной погасший браслет в памятную коробку и все. Даже и следа не останется в его воспоминаниях. Вздохнула — а все почему? Пытаюсь быть похожей на него — равнодушной и иногда жестокой — но ученица из меня, видимо, никакая. Снова вздохнула и прикрыла глаза.
Подъехали к дому, Никита помог мне выйти и, поддерживая, завел в подъезд. По дороге встретили соседей, которые, проводив любопытными взглядами, прошли мимо, не задавая вопросов. Отворила дверь и ввалилась в прихожую, так как Ник отпустил меня, села прямо на пол.
— Эй, ты чего… Подожди-ка, — разом отреагировал друг и взял меня на руки.
Уткнулась лицом в его рубашку и заревела. Хотелось просто скулить от отчаяния. Он донес меня до кровати и осторожно положил. Я не отцеплялась от него. Он не делал попыток убрать мои руки, наоборот, присел рядом и прижал к себе, гладя по голове:
— Я буду рядом, обещаю.
Мы сидели, обнявшись, какое-то время, затем приятель произнес:
— Сделать тебе чай?
— Лучше чего покрепче, — уже более спокойно отозвалась я, его поддержка оказывала благотворное действие на мои взвинченные нервы.
Он ушел на кухню, а я повернулась на бок и прикрыла глаза. Через промежуток времени услышала шаги и звук, раздавшийся рядом от того, что на стол поставили что-то стеклянное. Ник молчал, и я повернулась, резко дернулась и зашипела от боли — рядом стоял ОН и пожирал меня тигриными глазами, полными бешенства. Взяла бокал и осушила до дна, закашлялась.
— А где Ник? — вопрос прозвучал глупо.
Разумеется, мне никто не ответил, да и было ясно, что Никита ушел. Точнее, ему пришлось это сделать. А меня ощупывала крепкая мужская рука, отчего почувствовала себя тушкой барашка, которую осматривает повар, перед тем, как решить — пойдет в суп или на жаркое. Чеканя слова, мужчина поинтересовался:
— Зачем ты вмешалась? Кто тебя просил?
Проблеяла, как овечка перед львом:
— Никто не просил… Это же люди… А девочка совсем ребенок, так нельзя…
