Достаточно трёх. Ганзалеон в огне. Книга 5 (СИ) - Климова М. А. (книга регистрации TXT, FB2) 📗

- Послушай меня внимательно, малыш, - зафиксировал её за плечи и поймал встревоженный взгляд. – Сейчас тяжело всем, много жертв и будет ещё больше. Враги не уйдут, пока не уничтожат всех нас, или пока мы не уничтожим их. Нам всем нужно собраться и выжить, чтобы дать отпор, особенно тебе. Организуй женщин и займитесь восстановлением раненых и благоустройством пещер. Лежанки, вода, может, ягоды какие-нибудь. Мы уходим, оставляя немного воинов и младших детей. Выходить на улицу только с мальчиками, имеющими татуировки, далеко не уходить и возвращаться сразу, как они засветятся. Собирайте всё, что может пригодиться.

- Средних тоже заберёшь? – с надеждой посмотрела на меня, надеясь на отрицательный ответ.

- Заберу, - бескомпромиссно заявил. - Они уже воины.

- Присмотри за ними, Зандал, и верни их живыми.

Мари понимающе обняла меня, отстранилась, вытерла слёзы и направилась к плачущим женщинам. Нам же стоило поспешить, пользуясь предрассветной тишиной, дымной марью и оставшимися силами, поддерживаемыми злостью. Оружие, связь, одежда и еда стояли в приоритете, поэтому основная часть была направленна в направлении города, мы же с братьями разъединились, взяв сыновей, и поехали в сторону дедовских шахт в надежде найти выживших. Запрет на поднятие мобилей в воздух установили для всех, разрешив передвигаться только по земле, под прикрытием серой завесы от полыхающих руин.

Оставшиеся мужчины занялись маскировкой транспорта и входа, а также обследованием ближайших пещер, которыми славился Вакнол. Работы предстояло много, как и переживаний за семьи, оставшиеся почти без защиты. Только сейчас, столкнувшись со смертельной опасностью, мы окончательно поняли смысл наших браков, где на одну сакиа приходится трое мужей. По-другому не могло быть в суровой реальности. Войны, нападки с соседних планет, тяжёлые условия для выживания. Каждый день, как последний, и защита женщин с детьми на первом месте.

До шахт Зардо мы добрались к вечеру. Это не по воздуху нестись на полной скорости. Сейчас пришлось объезжать горы, искать брод для переправки через реку, красться по кромке леса, следя за обстановкой наверху. Картина в шахтах ничем не отличалась от нашей. Сгрузившиеся под навесами мобили с копотью по бокам, женские завывания из каменного коридора, детские всхлипы, придушенные объятиями, мужчины, прижимающие жён и смотрящие растерянными взглядами. Безнадёжность во всём. В настоящем, в будущем, в жизни, в себе.

***

- Предлагаю здесь устроить штаб, а женщин с детьми переправить в пещеры, - взял слово на собрании, устроенном в каменном мешке, где складировали инструментов и вагончики для перевозки кристаллов. Освещение здесь не требовалось – сияние от камней освещало не хуже солнечных лучей, которые от серого дыма совсем не пробивались к поверхности земли. – Туда сложнее добраться и они будут в безопасности.

- А есть ли смысл организовывать штаб и оттягивать момент гибели? – с надрывом произнёс один из мужчин, подпирающий стену.

- Толлин Шарун, - прохрипел голос справа. – На его глазах расплавился мобиль с сакиа, двумя сыновьями и младшими братьями, пока он на втором вывозил няньку с прислугой. Как он сам не сиганул под огненный луч, увидев смерть круга?

- Умереть решил? – пригвоздил Толлина взглядом. – А отомстить желания не возникло?  Твою семью убили, как и у большинства оставшихся в живых, а ты вместо того, чтобы взять оружие и уничтожить врага, предлагаешь всем лечь у стенки, сложить ручки и тихо испустить дух. Только ганзалеонец с душой и сердцем воина попадает в страну Зандал, чтобы соединиться с родными навечно. Куда попадёт твоя душа, когда сердце так бесполезно остановится?

Толлин глянул на меня из-подо лба, и в его глазах появились зачатки злости, прорывающиеся сквозь пелену невообразимого горя. Не мог представить себя на его месте. Потерять Мари, сыновей, братьев. И сколько таких на Ганзалеоне после сегодняшней ночи? А сколько их станет позже, когда враги спустятся сюда в полном боевом снаряжении? Страшно до помутнения рассудка, до скручивающей боли в костях, до полного онемения конечностей.

- Я готов рвать их зубами, но мои зубы ничто по сравнению с их оружием! – с досадой взревел Тол. – Что мы можем сделать?!

- Мы на своей земле и знаем здесь каждый камень. За нашими спинами выжившие дети и женщины, которым необходима защита и спокойное будущее. Мы не имеем права опустить руки и позволить захватить Ганзалеон. Один наш воин с камнем в руке стоит десяти их, а с мечом может уложить целую армию, - встал и оглядел всех мужчин, поднимающих голову. – Нам надо связаться с выжившими из других областей, раздобыть оружие, пока эти твари не вошли в атмосферу, и организовать отряды сопротивления. Мы разрознены, деморализованы, растеряны, но не сломлены. Мы ещё можем дать отпор, измотать и уничтожить напавших на нашу планету.

- Я готов встать с оружием под твоё командование, Зандал Зардо, если ты дашь мне шанс отомстить за семью и погибнуть в бою.

Толлин оторвался от стены, выпрямился и ударил кулаком в грудь, подтверждая своё слово. Ровные голоса присутствующих повторили клятву преданности, касаясь груди, и сели обсуждать свои задания и план действий. Не знаю, происходили ли такие же собрания в других концах Ганзалеона, но именно сегодня, в эту минуту началось наше сопротивление.

Здесь мужчин оказалось значительно больше, чем в горах, так как многие работали в ночную смену на добыче, и возможностей представлялось больше. Получилось организовать больше отрядов для отправки в следующие пункты возможного нахождения ганзалеонцев и собрать неплохую бригаду специалистов по восстановлению сетей. Это в Вакноле собрались мужчины руководящего звена, а в шахтах засели работяги с золотыми руками. Толлина назначил главой штаба, взвалив на него координацию отрядов. Злости в нём оказалось достаточно, чтобы вести за собой воинов.

Ночью небо снова озаряли зелёные вспышки, уничтожая города поменьше и селения вокруг них. Несколько лучей прошило почву рядом с шахтами, но сквозь каменную толщ проникнуть не смогли. Лишний раз убедились в правильности решения организовать убежище в горах и шахтах, пользуясь крепостью природных пород.

Под утро, когда всё стихло, оставив после себя сизый туман, оседающий хлопьями на траву и покрывающий зелень пеплом, нам удалось двинуться в обратный путь. Сердце спокойно не билось, то замедляя ход, то соскакивая на бешенный бег. Насмотрелся на мужчин, потерявших всё и лишившихся смысла жизни, наложил эту безысходность на себя и изводился всю дорогу. Неизвестность и отсутствие контроля сводили с ума. Что с ними? Как они? Хватит ли сил у оставшихся мужчин защитить мою семью?

На сыновьях тоже не было лица, а о состоянии братьев вообще говорить не стоило. Бледность, так не присущая смуглым ганзалеонцам, затянула кожу, покрыв её мертвенной пылью. За сто километров терпеть разлуку стало невозможно, и я поднял мобиль в воздух, рискуя попасть под радары и привлечь к себе удар. Видно, небо слишком сильно затянуло дымом, или такие мелкие точки не интересовали захватчиков, так что нам удалось значительно срезать расстояние и приземлиться днём, застав вернувшихся из города мужчин и женщин, устраивающих уют в пещерах.

Мари выбежала сразу, почувствовав нашу близость, и бросилась в объятия, перескакивая с нас на детей. Дени, Зур и Лит засмущались, отстраняясь и твердя, что они уже взрослые, и не надо их слюнявить, а Сатур, Намилл и Карун, не стесняясь, приподнимали её и тискали, показывая свою любовь. Малышка расплакалась, не сдержавшись, уткнулась лицом в мою рубашку и хлюпала носом, плюнув на статус высокородной сакиа. Да и хрен с этим статусом, кому он сейчас нужен.  

Подхватил любимую на руки, прижал к себе, вдыхая слабый, фруктовый аромат, пробивающийся через запах гари, и заурчал, довольствуясь этой малостью и радуясь ещё одному дню в кругу своей семьи.

Пещеры преобразились. Пока мы ездили к шахтам, мужчины добыли одежду, матрасы, занавески, столы и стулья, на стенах появились полки, заставленные посудой, а по центру полыхало несколько жаровен с котлами, булькающими густой похлёбкой. Заил с гордостью показывал каменные пустоты, загруженные оружием и припасами, а отцы обложились мечами и со злостью точили их, отвлекаясь от убийственных мыслей.