Его птичка (СИ) - Попова Любовь (читать полностью бесплатно хорошие книги txt) 📗
— Веселов, просто друг, — в который раз напомнила я, а потом хитро улыбнулась. — Обещал, что придет.
— А почему он не парень? — полюбопытствовала Катя, уже доставая свою толстую книжку.
— Ну, он потерял свой шанс, когда стал спать со всеми, кто был на это согласен, — пожала я плечами. — Мой мужчина должен любить меня одну, — резко ответила я и еще раз, мельком взглянув на себя в зеркало, вышла за дверь.
Как только прозвучал щелчок замка, я услышала тихий голос Надежды:
— Такая она еще наивная.
Глава 9. Между мужчиной и женщиной дружбы быть не может
В холле городской больницы, единственном месте встречи пациентов с родственниками стоял невообразимый шум. Здесь собирались больные со всех отделений, кроме инфекционного, чтобы поведать ужасающую истину о российской медицине: отвратительное, пресное меню, невнимательный персонал, невообразимо ранние процедуры, долгие часы безделья и скучные соседи.
Я только фыркнула на всё это. Особенно меня позабавило: отказ медсёстры, продемонстрировать грудь, а ведь его — худого паренька в чёрной футболке с изображением известного рэпера — это мигом бы поставило на ноги. Наверное, упоминать, что он усиленно махал руками, показывая размер бюста, не стоит.
Все эти возмущения, за редким исключением, я слушала краем уха, когда, спустившись, из своего тихого отделения невольно замерла, окунувшись в океан из голосов.
Сделав глубокий вдох, я по привычке абстрагировалась от внешнего шума, и, перекинув косу за спину, поспешила к своей матери — Маргарите Синицыной.
Весь разговор с матерью я не могла выкинуть из головы слова Надежды.
Меня очень задевало, что уже второй человек упоминает мою наивность. Я всегда была тверда в своих принципах, но в действительности ещё просто не встретила человека, способного ввести меня в искушение.
До вчерашнего дня.
Сейчас такой человек был. Но я не отдалась ему на милость, показав себя сильной, способной противостоять опытному привлекательному соблазнителю.
А не вру ли я?
Стыдясь, я понимала, что всего секунда отделяла меня от падения в эту пропасть удовольствия и, чёрт возьми, как же хотелось туда окунуться. Ощутить в себе эту раскалённую твёрдую плоть, которую не то, что потрогать боялась, посмотреть не могла.
Но хотела, до одури, до онемения в пальцах. Взять в руки, погладить и заставить Рому самого умолять меня о пощаде.
— Аня, ты меня слушаешь? — мама щёлкнула пальцами перед моим лицом.
— Прости, задумалась. Я слышала, что начальник хочет тебя повысить. Верно? — неловко спросила я, виновато вжав голову в плечи.
— Правильно, — улыбнулась мама, и погладила мою ладонь в своей руке. Таким жестом демонстрировалось, что разговор действительно важен и ей нужно всё мое внимание. — Но повышение несёт за собой увеличение рабочих часов и командировки, — тем временем продолжала говорить она.
— Командировки? — удивилась я. — Я думала Олег Павлович не любит разъезды.
— Я же говорю, ты меня не слушала, — мягко пожурила мама. — Он и не любит, а вот его младший брат — Валерий Михайлович, очень даже. И в поездках ему нужна не фифа из отдела информации, — закатила она глаза, — а взрослая нелегкомысленная работница.
Тут я, наконец, выбралась из потока собственных грез и обратила пристальное внимание на мать.
Маргарита Синицына — мать троих детей, вдова госслужащего отличалась кротким нравом и скромностью в одежде. Она редко накладывала макияж, а в людях ценила в первую очередь красоту душевную, а не внешнюю.
«С лица воду не пить», — часто говорила она и это была одна из причин, почему я не особо обращала внимания на свою внешность. В обычное время её можно было назвать вполне симпатичной женщиной, всё-таки потеря мужа и постоянная усталость сказывались на её, когда-то блистательной внешности, но сегодня она выглядела… сногсшибательно.
Я оглядела со всех сторон новую стрижку, светлый брючный костюм, который подчеркивал женственную фигуру матери, но главное, как изменилось её лицо. Оно светилось.
— Ты подстриглась, — ошеломлённо прошептала я, перебив рассказ матери. Она прикоснулась кончиками пальцев свободной руки к мягким завиткам русых волос. Мать никогда не разрешала отрезать мне волосы, пока это не становилось неудобным. Также поступала и сама.
— Я уже думала ты совсем выпала из мира и не заметишь, — улыбнулась она и тряхнула короткими волосами до плеч, отчего они словно заискрились в ярко освещённом холле.
За окном уже темнело, хотя время приближалось только к семи.
— А когда говоришь к обязанностям приступил новый начальник? — как бы невзначай поинтересовалась я.
— Пару недель назад.
Я замерла от удивления, думая, как могла настолько долго не замечать таких разительных изменений с матерью. Это было даже обидно, словно от меня опять скрыли интересную тайну, которую громко обсуждали остальные девочки в коллективе.
Детский сад.
Конечно, главное, чтобы мама была счастлива, тем более она заслужила это. Семь лет ходить под гнетом тирана, чтобы угодить которому порой нужно влезть на отвесную скалу собственной гордости.
Это не каждая женщина выдержит. А теперь она хоть мир посмотрит, пусть и в рамках нашей необъятной страны.
Фирма, в которой трудилась мама, занималась поставками грузовой техники. Её туда, по знакомству, приняли курьером на полставки. После смерти отца оказалось, что она умеет быть только отличной матерью, женой и домохозяйкой. Спустя полгода её повысили до разносчицы кофе в огромном офисе с сотней сотрудников. Год спустя, когда старинный друг отца уволил шестую секретаршу, он взял Синицыну-старшую. И что было удивительно, остался ею доволен, в том смысле, что не бросался больше чашками и не штрафовал на половину зарплаты.
— Заместитель руководителя, а, как звучит?
— Мама, я так за тебя рада, — широко и искренне улыбнулась я, чувствуя вину за то, что так редко общалась с ней, зацикленная на себе и проблемах в коллективе.
Я крепко обняла маму и прижалась губами к надушенной щеке.
— Значит, у вас сегодня самолёт?
— Да, меня подвёз водитель шефа, Николай.
К моему удивлению, она слегка, почти незаметно, залилась краской.
Я сжала губы, скрывая рвущуюся улыбку. Если мама нашла не только работу, то это вдвойне хорошо. Носить траур по мужу в течение восьми лет, конечно, очень благопристойно, но по моему собственному мнению — перебор.
Хотя Марк с Кириллом очень гордились матерью, единственной верной женщиной в мире, как они считали.
— А Марк с Кирой придут?
— У них сборы назначили. Готовятся. Ты же понимаешь, как для них это важно.
Я знала, что даже будь у них свободное время, потрачено оно было бы не на поход сюда. Как ни печально, но пару лет назад братья резко отдалились от меня. Их было двое, общие интересы, друзья, а у меня…
У меня был балет. Ну и Веселов.
Только подумав о лучшем друге, я увидела его, околачивающегося возле входа.
Артур стоял, почесывая затылок, не имея намерений прервать наш разговор.
Одет он был, как всегда, по-молодёжному стильно. Коричневая кожаная куртка, светлые облегающие джинсы и черная водолазка, подчёркивающая его атлетическую фигуру.
На него заглядывались многие, но я не ощущала ни капли трепета от его внешности или касаний во время репетиций и выступлений.
Веселов стоял, покачиваясь на стопах, и держа в руках кулёк с моими любимыми жёлтыми яблоками. Помимо этого, ещё успевал перемигиваться с девушкой из кафетерия.
Очевидно, парень решил не рисковать улыбаться красивым пациенткам или их родственникам. Он был мнительным по любому поводу, если это касалось его здоровья. «Наше тело — храм», часто говаривал он, с отвращением наблюдая за курящими или поглощающими фастфуд людьми.
Правда, это не мешало ему баловаться алкоголем.
