Слишком много (ЛП) - Дайс И. А. (версия книг .txt, .fb2) 📗
— С этим я могу согласиться. Где твои ножи?
Он показывает налево, и после еще трех вопросов о мисках, кастрюлях и разделочных досках я мою овощи и начинаю нарезать их кубиками, пока Тео сидит за стойкой для завтрака и заваливает меня вопросами. За час, который уходит на приготовление еды, он заполняет пять страниц аккуратным почерком, прислушиваясь к каждому моему слову о греческой мифологии.
Он открывает еще две кружки пива, когда я начинаю подавать, и мои щеки вспыхивают от жара, когда я оглядываюсь по сторонам. Меня нельзя назвать аккуратной кухаркой. Некоторые женщины убирают по ходу дела, но не я. Я слишком нетерпелива и сосредоточена на готовке, чтобы мыть посуду. Миски, вилки, лопатки и сковородки захламляют столешницу. Уверена, на кухне Тео никогда не было так грязно.
— Пахнет потрясающе, — говорит Тео, наклоняя голову, чтобы вдохнуть еще, когда я ставлю перед ним тарелку с сувлакисом, греческим салатом, чипсами и соусом цацики. — Если на вкус это так же хорошо, как пахнет и выглядит… — Он откусывает от куриного шашлыка, вяло жует, и его глаза закатываются обратно в голову. Его грудь резко вздымается, и он издает протяжный стон.
— Вкусно? — спрашиваю я, сгорая от того, что этот низкий, удовлетворенный стон крутится у меня в голове, и я… Я не могу… Боже, я не могу мыслить здраво. Я набиваю рот салатом, приходя в себя от кайфа, абсолютно ошеломленная тем, что он может завести меня одним звуком.
— Вкусно? — бормочет он. — Где, черт возьми, ты научилась так готовить? Это восхитительно.
— Греки любят еду, Тео. Ты с трудом найдешь гречанку, которая не умеет готовить, а я училась в кулинарной школе, так что это помогло.
Я готовила для многих людей, но наблюдать за тем, как Тео расправляется с едой с блаженной, мальчишеской улыбкой, которая выглядит сексуально, но неуместна на мужчине его роста, — это так приятно. Сидеть с ним за столом, разговаривать, улыбаться и смеяться, пока Арес царапает мне ноги, выпрашивая объедки, — это очень близко к счастью.
Чувство, которое ускользало от меня почти два года.
— Это было чертовски вкусно. — Он отодвигает пустую тарелку в сторону, вытирая губы салфеткой. — Спасибо.
Как только я заканчиваю, он начинает убирать беспорядок, который я устроила. Я заворачиваю остатки еды в пакет на чистой тарелке, чтобы у него был готов обед на завтра, затем вытираю посуду и убираю ее в шкаф, пока Тео протирает столы и берет еще две кружки пива.
Арес спит в своей кровати, но когда мы переходим в гостиную, он навостряет уши. Он запрыгивает на диван, устраиваясь поудобнее у меня на коленях, а Тео открывает ноутбук и показывает мне графику для своей игры.
— Что скажешь? — Он устраивается рядом со мной, и пьянящий аромат его одеколона снова щекочет мне нос.
— Персефона выглядит потрясающе, как и Аид, но, не хочу тебя обидеть, Зевс с молнией выглядит древним. Он же бог грома, так почему бы не вдохновиться эквивалентом из поп-культуры?
— Ты имеешь в виду Тора?
Я беру блокнот и ручку с журнального столика и грубо набрасываю образ в своей голове — высокий, широкий мужчина с белыми волосами и бородой. Он излучает молнии из своих рук, а его глаза сверкают такой же суровой белизной.
Тео молчит, словно не желая меня беспокоить. Он чешет Ареса за ушами, его предплечье упирается в мое бедро. От его прикосновения все мое тело охватывает сильный жар. Слишком давно никто не прикасался ко мне так.
— Ты никогда не говорила, что ты художница, — жалуется он, когда я протягиваю ему блокнот. — А у тебя неплохой талант.
— Ты многого обо мне не знаешь. — Я поправляю щенка, прижимая его к груди. Как только я сниму собственное жилье, я тоже заведу собаку. — Вот так я представляю себе Зевса. Современное воплощение.
Он еще некоторое время изучает рисунок, прежде чем закрыть блокнот и положить его на приставной столик у дивана.
— Ты готовишь как профессионал, рисуешь и, очевидно, отлично ладишь с собаками. — Он показывает на резиновый мячик, в котором закончились лакомства и который занимал Ареса в течение часа, пока я готовила. — Что еще?
— Мы должны оставить это на другой день, — говорю я, глядя в окно, где солнце уже село, и быстро наступают сумерки. — Уже поздно.
Он проверяет время на своем мобильном. Несколько неотвеченных сообщений из, как я думаю, группового чата ждут на экране, но он не удосуживается их прочитать.
— Сейчас только девять часов. Давай, еще одно пиво, и я закажу тебе такси.
— Нет, спасибо, я пойду пешком.
— Я ни за что не позволю тебе идти пешком, Талия. До мотеля сколько? Четыре мили?
— Пять, вообще-то.
Его лицо вспыхивает от узнавания, и он чуть не подавился глотком пива.
— Только не говори мне, что ты ходишь в Кантри Клаб каждый гребаный день.
Я кусаю себя за щеку и тихонько хихикаю.
— Ладно, не буду.
— Ты ходишь пешком? — рычит он, и Арес поднимает голову, глядя на него яркими любопытными глазами. — Почему?
— Это не так далеко и занимает всего полтора часа. Свежий воздух еще никого не убивал. — Я беру его за руку и слегка сжимаю. — Я могу позволить себе такси, Тео. Чаевые — это здорово, но я лучше сэкономлю деньги и выберусь из мотеля как можно скорее.
В моих волосах и одежде, даже сразу после душа, остается запах плесени и пыли, как будто я начинаю разлагаться, живя в тринадцатой комнате.
Глаза Тео впиваются в мои в напряженном молчании. С раздражением он хватает телефон и набирает номер.
— У тебя есть время? — Он делает паузу, прислушиваясь к тому, кто находится на другом конце линии. — Меня нужно кое-куда заехать. Тащи свою задницу ко мне как можно скорее.
— Это очень мило с твоей стороны…
— Ты не пойдешь пешком, — кричит он, шлепая телефоном по приставному столику и снова пугая собаку. — Прости, мальчик. — Он гладит собаку по голове и смотрит на меня. — По шкале от одного до десяти, насколько ты доверяешь мне теперь, когда немного меня знаешь?
В квартире воцаряется тишина, и мое сердце учащенно забилось, потому что я вдруг осознала, что мы одни — сцена, которую я представляла себе уже слишком много раз. В этих мыслях на нас не было одежды, и мы были намного, намного ближе.
Несмотря на противоречивые сплетни о братьях Хейс, которые я слышала от слишком многих людей, мало что из этого имеет отражение в реальной жизни. На самом деле я разочарована, что Тео не такой, как его описывают, — игрок, который трахает всех красоток, которые попадаются ему под руку. Я никогда не считала себя особенно красивой, но среди моих друзей и родственников всегда было именно такое мнение.
Но не для Тео, к сожалению. Либо я не в его вкусе, либо он не такой уж большой парень-шлюха.
Очень жаль. Он заставляет меня реагировать по-особенному. Меня привлекает и внутреннее, и внешнее. Начиная с его острого красивого лица и уверенной стойки, заканчивая обаятельным характером, коньячным цветом глаз и низким, хрипловатым голосом. Даже то, как он бездумно играет нижней губой, когда глубоко задумывается, заставляет меня жарко дышать.
Но доверяю ли я ему?
Он не дал мне повода не доверять. Он первый человек, рядом с которым я чувствую себя по-настоящему комфортно за долгое время.
— Восемь, я думаю, — говорю я после долгой паузы.
— Восемь — это хорошо. Тебе нужно знать две вещи: Я никогда ничего не делаю, если не хочу, и никогда не лгу.
Разговор превратился из непринужденного в наполненный скрытым смыслом. Смысл, который я не могу расшифровать. Тео не хочет объяснять, возвращая разговор к моей кулинарной школе.
Через десять минут раздается громкий стук в дверь. Дверь распахивается после того, как Тео кричит: «Войдите». В квартиру врывается молодой парень с ключами в руках, длинные волосы заправлены за уши, лишь несколько небрежных локонов украшают его красивое, юношеское лицо. В представлении нет необходимости. Имя было бы полезно, но одного взгляда достаточно, чтобы определить фамилию.
