Жена Наследника (СИ) - Лошкарёва Виктория Витальевна (книга жизни TXT) 📗
Я кивнула, глядя, почему- то, на свои чуть подрагивающие ладони. Воспоминания так ранили!
Поэтому мы провели столько времени на станции? — поинтересовалась я у Кейна. — Столько времени я мучилась, ища ответы…
— Алёна, — серьёзно посмотрел на меня Кейн — Ты росла, не зная нашего мира и наших обычаев… Ещё очень многое тебе будет казаться странным и иногда даже неприемлемым. Но! — Серебряные взор его засверкал необычайно ярко, отрезая нас от света сразу двух солнц Д’архау. — Ты должна знать главное: в тебе вся моя жизнь. Я скорее сам десять раз умру, чем причиню тебе боль.
— А вот так, чтобы сразу объяснить…
Кейн мотнул головой.
— Ты должна научиться доверять мне.
Утонув в его взгляде, я и не заметила, что мы уже давно стоим в обнимку — и притом, в совершенном одиночестве.
Озираясь по сторонам, я растерянно протянула.
— А где все?
Кейн, хмыкнув, взял меня за руку.
— Ожидают возле стоянки. Здесь недалеко.
Недалеко на самом деле оказалось почти получасом быстрой ходьбы по извилистой узкой дорожке среди нетронутых цивилизацией зарослей душисто пахнущих цветущих пальм.
— Здесь так красиво, — дотрагиваясь до одного из фиолетовых цветков. прошептала я. Кейн согласно кивнул.
— Д’архау одна из самых красивых наших колоний. К сожалению, здесь практически невозможно использовать технологии, да и рашианцев этот мир не любит. но навещать эту колонию приятно.
Сорвав один из перламутровых (самых душистых) цветков, Кейн прицепил его к моим волосам, успев при этом и поцеловать, и провести руками вдоль всего моего тела.
— Мой Цветочек, — прошептал — почти, что промурлыкал Кейн. — Мой самый вкусный, самый аппетитный цветочек…
И честно говоря, я тогда подумала, что до стоянки мы не дойдем. То есть дойдем… когда — нибудь, но не сейчас.
Кейн, явно уловив мои мысли, хмыкнул, пообещав выполнить «фантазии любимой женушки в любое время дня и ночи» — как только я восстановлюсь.
А дальше всё произошло как — то слишком быстро. Стоило мне лишь подумать о том, что я «уже вполне нормально себя чувствую», как моё тело тут же оказалось прижато к стволу ближайшей широкой пальмы, а пальцы Кейна, уже лезли мне под юбку, открывая для себя доступ.
Очень торопливые ласки под скрежет зубов (или клыков) Кейна почти сразу же сменились медленным вторжением в моё тело… Тяжело дыша сверху, Кейн растягивал этот процесс как мог…но стоило мне лишь шевельнуть бёдрами и супруг, рыкнув, с силой толкнулся внутрь меня. Я почти потерялась в своих ощущениях: Кейн то наполнял моё тело своим, то оставлял его одиноким, заставляя просить и умолять вернуться назад… я, кажется, даже недовольно хныкала… И вот уже нетерпение достигло своей высшей точки — и мы, одновременно вздрогнув, ненадолго покинули этот мир — оставив на планете наши в унисон бившиеся сердца. Интересно, какие сердца у рашианцев?
Какими бы они не были — они все твои, — прошептал Кейн, с какой — то нежностью в движениях приводя в порядок мой наряд. Сама я, фактически лежа на руках мужа, всё ещё тяжело дышала после произошедшего.
Стыдно — то как.
— Почему стыдно? — нахмурился Кейн и даже замер вроде. Я вздохнула и отвела взгляд.
— Они же… ну, все, кто нас ждёт сейчас на стоянке — они ведь поймут, чем мы тут занимались.
— И? — нахмурился Кейн.
Встретившись с мужем взглядом, я поняла, что он и в самом деле не понимает мои затруднения.
Ну да, у них же с этим всё просто, — подумала я, припомнив последний приём на станции.
— Алёнка, — строго посмотрел на меня Кейн. — Тебе могло бы быть стыдно только в одном случае.
— В каком это? — тут же поинтересовалась я. Кейн оскалился.
— Если бы я тебя не хотел.
И, взяв меня за руку. он повёл в сторону раздваивающейся тропинки.
— Кстати, — решила поинтересоваться я, следуя за мужем, — а что ты сказал насчёт двойной звезды у Солнца. Это ведь шутка такая?
— Мы пришли, — оповестил Кейн, потянув меня через какую — то лиану… к вполне нормальной дороге.
Ну, за одним исключением, что там стояло несколько странного вида экипажей, сильно напоминавших кареты — с тиграми — переростками в упряжке.
— А почему дорога начинается только здесь? — брякнула я, в принципе и не рассчитывая на ответ. Но на этот раз Кейн меня успышал.
— Планета не любит не только технологии. Любое вмешательство, любое изменение она принимает за агрессию.
— Площадка для приземления кораблей уже сама по себе большая нагрузка, — кивнул, подходя к нам Саар, — поэтому мы решили не рисковать: грузы с кораблей можно переносить вручную или используя маленькие тележки, не подводя дорогу к непосредственно посадочной площадке.
Саар кивнул на тигров.
— Это масары — местный гужевой транспорт.
— Они хищники? — поинтересовалась я, силясь вспомнить прочитанные по наводке Кейна и Джессики статьи о местной фауне.
— Никак нет, Ваше Высочество, — поклонился Саар, — на Д’архау хищники не водятся.
Я кивнула, чувствуя, что где-то уже об этом слышала… и про масаев читала…
Точно читала — просто не ожидала, что они такие огромные.
Саар тем временем любезно предложил Кейну, мне, своей жене и Джессике усесться в первую карету. Сопровождающие и охрана расселись по каретам попроще — и поменьше.
— Когда вы построили эту дорогу? — поинтересовался Кейн, с интересом поглядывая на местные пейзажи и в то же время не забывая держать меня за руку.
— Года четыре назад, — с небольшой заминкой ответил Саар. — Мы тогда провели большую разъяснительную работу с аборигенами, но те, так ничего и не поняв, ушли в дальние леса.
— Этот проект окупился?
— О да, — кивнул Саар. — С лихвой. Теперь мы сократили время поставки сырья до корабля больше чем в два раза. К тому же, мы меньше зависим от погоды — в дилижансе сырье можно перевозить и в невыносимую жару, и в проливной дождь.
Глядя в большое окно экипажа, я с наслаждением впитывала в себя всё, что давала планета: настоящий (не искусственный, как на космической станции рашианцев) солнечный свет, приятный робкий ветерок, ласкающий кожу; самое невероятное разноцветье сразу за границами дороги и душистые цветочные запахи, доносившиеся откуда — из зарослей до открытого окна экипажа. После равнодушной черноты космоса, всё здесь казалось невероятно красочным — и каким — то теплым. Может, и не в самом космосе деле, а просто в моих ощущениях, но, честно говоря, я была так ехала, и ехала, и ехала…
Однако всё хорошее когда — нибудь обязательно заканчивается — а уж дорога — то точно должна иметь какой — то конец — и он имелся в виде небольшого посёлка, раскинувшегося на берегу дархийского океана. Название я его так и не запомнила: рашианцы всюду дают свои названия, а их названия… труднопроизносимы для всех, кроме них самих.
С первого взгляда, всё здесь действительно напоминала Гавайи — разве что только небо было другого цвета, ну и остальные предметы из — за этого имели свой непередаваемый оттенок. Из неприродного, здесь имелось около двадцати небольших одноэтажных домиков — но это, как я поняла из объяснений Рааксаны, был центр, где жили только рашианцы.
— Папа, мама приехали, — заверещал откуда — то из ближайшего дома звонкий детский голос. Заверещал, кстати, на рашианском, но я всё — равно поняла… хотя, такие — то лёгкие слова любой мог бы разобрать. Рааксана, ловко выбравшись из кареты, поспешила встретить бегущего к экипажу ребенка.
Пока они обнимались и кружились, я умилялась на этого маленького блондинистого мальчишку: ласкаясь к матери словно котёнок, он казался мне чем — то вроде якоря для мирной жизни: вот, ведь, рашианцы живут на Д’архау — и не просто живут, детей растят… ласковых, светленьких.
А потом мальчик повернулся — мы как раз вышли из экипажа наружу.
— Это наш старшенький, Террен, — с гордостью представил Саар своего сына. Мы с Джессикой одновременно вздрогнули и попятились.
Она. как я через мгновение поняла, попятилась из — за имени. Саар назвал ребенка в честь её погибшего мужа — отчего моя блондинка не сумела — таки сдержать слёз.
