Теряя Контроль (ЛП) - Фредерик Джен (электронная книга .TXT, .FB2) 📗

— София Корриелли?

Кивок мамы.

— Нет никакой ошибки, — она похлопывает по кровати. — Почему бы вам не прилечь, и мы начнем.

— Давайте, — говорю я. — Я все сделаю.

Это будет утомительный день, так что, согласившись, мама кивает и забирается на кровать. С помощью медсестры мы приподнимаем голову и ноги на кровати, чтобы ей было удобней. Как только капельница включается, я выхожу за медсестрой из комнаты.

— Сколько все это будет стоить?

— Простите, — она улыбается и гладит мою руку. — Я ухаживаю за больными. Вы должны будете сами проверить тарификацию.

Молодая девушка машет рукой и входит в комнату. Я слышу эхо от ее слов еще в коридоре.

— Мисс Корриелли?

— Да?

— Я Халли Ситтон, волонтер. Не хотели бы почитать сегодня? У меня есть «Эмма»?

— Это было бы прекрасно, милая.

В то время, пока мама занята, я проверяю тарификацию по номеру, который мне оставила медсестра.

— Здравствуйте, хм… это Виктория Корриелли, моя мама пациентка Нью-Йоркского пресвитерианского госпиталя. Она сегодня была переведена в отдельную палату, которую мы никогда не просили или не давали своего согласия. Не могли бы вы объяснить мне это?

— Конечно, подождите минутку, — фраза произнесена скучающим тоном.

Спустя несколько минут голос возвращается.

— Счета оплачены вашим новым работодателем, «Керр Индастриз», в соответствии с их семейным планом. Перевод был осуществлен сегодня.

— Ох, хорошо, — бормочу я.

— Что-нибудь еще?

— Нет, спасибо.

Я заканчиваю вызов и иду в комнату.

— Эмма Вудхаус — красивая, умная, богатая, с прекрасным домом и в счастливом настроении, казалось, объединила некоторые лучшие блага жизни; очень мало жила, почти двадцать один год в мире, чтобы обеспокоить или досадить ей.

Голос Халли удивительно успокаивающий, я хотела бы запрыгнуть на один из стульев и предаться истории богатой, испорченной, красивой девочки, которая пытается расположить все в ее жизни, чтобы подойти ей, у меня есть своя собственная Эмма, чтобы иметь с ней дело.

Я начинаю чувствовать, что мне уже выплачено миллион долларов, но за что? Я ничего не сделала. Я схожу с ума, головокружение вызывает у меня отвращение.

— Я должна сделать один телефонный звонок, — говорю маме.

Когда она отвечает мне улыбкой, маленькое зернышко надежды поселяется в ее очевидном счастье. Я не могу читать для нее. Не могу действительно поддерживать ее. Я чувствую себя настолько чертовски бесполезной. Выходя из комнаты, я нажимаю «Вызов» на кнопке своего телефона, который я не знаю наизусть.

Йен отвечает после первого гудка, и я высказываю все, что хочу.

— Я не знаю, о чем ты думал, присылая Стива, платя за отдельную комнату и при этом говоря, что я твой чертов сотрудник!

— Зайчонок, я тоже по тебе скучал.

Я слышу скрип, как будто он откидывается назад на своем стуле и кладет свои ноги на стол.

— Я не шучу, — я злюсь.

— Халли — дочь друга, и ей нужна волонтерская работа, таким образом она выглядит компетентной на практике от колледжа.

— Серьезно?

Забывая свой гнев на мгновение, я смотрю в комнату и вижу, что мама в восторге.

Халли жестикулирует руками и использует различные голоса, чтобы воссоздать более реалистичную историю.

— Она ребенок из театральной специальности?

— Не то, чтобы я знаю. Но полагаю, что она хочет быть доктором.

— Разве Халли не может читать маме в комнате отдыха?

— Слишком разрушительно, — мягко говорит он.

— Как я собираюсь заплатить за это? — наконец говорю я, потому что не могу забрать у мамы это удовольствие, по крайней мере, не сегодня. Так или иначе, я придумаю, где достать деньги за один день, проведенный в отдельной комнате.

— Я отправлю тебе полный отчет, когда будет все сделано.

— Когда я начинаю?

Время пришло. Я собираюсь выполнить его секретное задание.

— Я могу отправить за тобой машину сразу, и мы можем отправиться ко мне домой, где я объясню, что мне от тебя нужно.

Его дом. Думаю, он попросит меня о сексе, но я в этом не полностью уверена. У меня нет ничего, чтобы проиграть, просто спроси напрямую. Я знаю, что сделала бы много вещей для своей мамы, но не могу заняться сексом с Йеном за деньги. Я бы не смогла смотреть на себя утром.

— Я думала, ты не платишь за секс.

Я могу почти чувствовать порыв воздуха в телефон, когда он вздыхает. С легким раздражением он говорит:

— Я пытаюсь сделать хороший поступок, а ты разрушаешь его, чтобы выставить это чем-то низким. Разве ты не можешь принять подарок? Просто подарок, ничего больше.

— Давай просто скажем, что сейчас ты позволяешь сопротивляться тебе.

— Снова проблемы. Выглядит так, будто ты хочешь, чтобы я за тобой гонялся, зайчонок.

Я замираю, прежде чем слова проклятий вырываются из меня. Уверена, что он смеется где-нибудь на Манхэттене.

Когда мы выходим из госпиталя, я даже не удивляюсь, когда вижу Стива на аварийной полосе. Он сразу выпрыгивает из машины и торопится помочь маме залезть в салон. Когда номер перекрестных улиц добирается ниже восемьдесят шестого, я наклоняюсь вперед.

— Вы едете неправильной дорогой.

Он встречается с моими глазами в зеркале заднего вида, и они говорят мне, что я не могу быть настолько глупой. Поэтому сажусь назад на свое место. Йен владеет моей жизнью. Мы останавливаемся возле нового высокоэтажного жилого комплекса в центре города, который построен в прошлом году. Я помню об этом, потому что это была одна из новых разработок с видом на Центральный Парк. Стив вытягивает маму из машины и помогает ей добраться до лифта. Теперь нет никакого смысла возражать. Я позволяю маме поспать, прежде чем отведу ее домой.

Лифт останавливается на пятнадцатом этаже, и мы идем до конца коридора. На этом этаже есть только шесть дверей. Дверь в конце коридора открывается, прежде чем мы туда доходим, Йен стоит у входа. Он не одет в свою обычную одежду, ботинки и джинсы. Сегодня на нем другой отличный английский костюм. Сдержанный темно-голубой, совместимый с красно-белой рубашкой и в сине-белый горошек галстук. Его радостная улыбка исчезает, поскольку мы приходим торжественным маршем чередой угрюмых, недовольных солдат.

Ну, Стив и я неприветливы и недовольны. Мама вне этого.

— Туда? — кивает Стив.

Даже Йену достается только несколько слов. Стив направляется вниз через зал к последней двери. Внутри я нахожу замечательную комнату с огромной кроватью и окном, выходящим на Центральный Парк. Увиденное невероятно, но я слишком сердита, чтобы оценить это. Я помогаю уложить маму в кровать. Она выглядит изумленной.

— Где мы, Тайни?

Ее слабая рука обхватывает мою руку, и я бросаю на Йена разъяренный взгляд. Теперь он использует выражение лица Стива. Безразличный, непреклонный.

Я думаю, что это его виноватый взгляд, тот, где он знает, что заходит слишком далеко, но не может или не будет подтверждать этого.

— Шшш, отдыхай мам. Мы скоро вернемся домой.

Я укрываю ее одеялом, с черными и желтыми вышитыми диакритическими знаками.

Вся комната выглядит новой и привлекательной, но света из окна слишком много. Чувствую себя не очень комфортно, направляясь к окну, чтобы закрыть шторы, но не могу найти шнур. Я щупаю вдоль кроев, потому что вижу тень балдахина под занавесками. Трещащий звук поражает меня, и я отпрыгиваю назад. Свет начинает пропадать, и я поворачиваюсь, чтобы найти Йена, нажимающего на пульт дистанционного управления, который он тихо кладет на тумбочку.

— Конечно, — я злюсь. — Конечно, здесь есть чертовы автоматические жалюзи. У всех они есть.

— Язык, Тайни, — говорит мама сердитым тоном.

Я выхожу из комнаты, Стив и Йен отходят от меня. Стив хлопает Йена по плечу и говорит.

— Удачи, приятель, — и уходит.

Теперь нас осталось двое. Я стою в другой стороне современной гостиной в белых и черных цветах с всплесками желтых оттенков. Длинный, низкий секционный диван расположен перед окнами. Большой телевизор справа, в углу небольшой стул, который похож на гигантское, выбитое яйцо. При ближайшем рассмотрении окна оказываются французскими дверями, которые ведут на небольшой балкон. Квартира лучших размеров для города, но мне холодно и безразлично. Я не беспокоюсь о том, на что это похоже, или как это чувствуется, потому что прямо сейчас сильно злюсь, и Йен знает это.