Интрижка (ЛП) - Дарлинг Джиана (читать хорошую книгу полностью .TXT, .FB2) 📗

— Ты летишь, — сказал он тихо, но мне показалось, что он произнес эти слова прямо мне в ухо. — А если ты расслабишься, расслабишь каждую мышцу и будешь глубоко дышать, то не будет ничего более успокаивающего, чем пребывание в воздухе.

Вместо этого моя нижняя часть живота сжалась, и мне захотелось стать человеком другого типа, кем-то, кто флиртовал бы с красивыми незнакомцами, кто наклонялся бы к этому твердому рту и делал бы это без колебаний.

— Мы не в воздухе, — заметила я. — Мы находимся в машине, сделанной из металла, которой не место в небе.

— Ах, это машина тебя пугает. — Мне было интересно, где он сидит, если он продолжает склоняться надо мной. — Тогда пусть это будет птица, лебедь.

— Ладно, — пробормотала я, внезапно утомившись. — Но только потому, что лебеди злые.

Я улыбнулась его хриплому смешку, но заснула прежде, чем он успел сказать что-нибудь еще.

Проснулась я от мягкого стука дождя по окну и быстрых щелчков пальцев по клавиатуре. Глубоко отдохнувшая и дезориентированная, я застонала и вытянулась на сиденье, прежде чем поправить его. Сморгнув сон, я подняла глаза и встретилась с горящими глазами моего незнакомца.

— Ты хорошо отдохнула, — отметил он, и я почему-то покраснела. Он был еще красивее, чем раньше, если это было возможно. В темнеющей ночи его волосы были почти черными, с красными отсветами в искусственном верхнем освещении. Он казался каким-то существом ночи, чем-то темным и слишком сексуальным, чтобы быть правдой.

— Да, спасибо. — Теперь мы говорили по-английски, и я не могла вспомнить, переключились ли мы на другой язык перед тем, как я заснула. Голос у него был ровный и прохладный, прекрасно произносимый, с легким намеком на французский шарм.

— Мы приземлимся через двадцать минут. Он заметил мое удивление и протянул мне пластиковый стаканчик с газированной жидкостью. Наши пальцы соприкоснулись, когда он передал его мне, и от электрического тока моя рука со стаканчиком затряслась. Он быстро поправил его другой рукой и прижал обе мои руки к пластику. — У тебя получилось?

Я кивнула и согнула пальцы под его хваткой, но он продолжал держать чашку, касаясь меня, слишком долго. Он посмотрел на меня, слегка нахмурив густые брови, но я не могла понять, было ли это от неудовольствия или от удивления. Меня никогда в жизни так не привлекал мужчина, и я задавалась вопросом, не представляла ли я себе нарастающее напряжение между нами. Мой язык высунулся и коснулся пересохших губ, а его глаза пристально следили за ними. Внезапно его руки исчезли, и он сел на свое место, его пальцы летали по клавиатуре Blackberry.

Я моргнула и медленно опустилась обратно на кресло. Очевидно, я неправильно истолковала знаки. Я сделала глоток газированной жидкости и с восторгом обнаружила, что это имбирный эль. Медленно потягивая его, наслаждаясь сладким бурлением пузырьков на языке, я обратила внимание на ранний вечер, превращающийся в синие сумерки за окном. Впереди уже виднелись сверкающие огни Лос — Кабоса, и вместо того, чтобы гадать о бесстрашном незнакомце рядом со мной, я сосредоточилась на своем волнении. У меня была одна райская неделя, прежде чем я должна была встретиться с реальностью в Нью-Йорке.

После пяти лет в Париже и всего лишь нескольких визитов за это время, я наконец воссоединялась со своей семьей. В последний раз мы все жили под одной крышей, когда мне было девятнадцать лет. Мои брат и сестра близнецы, Козима и Себастьян, уехали первыми: Козима, когда ей было семнадцать, стала моделью в Милане, а Себастьян несколько месяцев спустя уехал в Америку, с деньгами Козимы в кармане и твердым намерением стать актером. После этого я жила с мамой и старшей сестрой Еленой.

Я зажмурилась и отказался думать о тех годах. Прошло уже почти лет пять с тех пор, как я оставила нашу маленькую жизнь в Неаполе, чтобы посещать Школу изящных искусств в Париже. Хотя я была близка со своей семьей, мне было хорошо провести эти годы вдали от них. Я возвращалась к ним домой лучшим человеком, чем была, когда поспешно бежала, и мне одновременно хотелось этого и было волнительно увидеться с ними.

— Чему ты улыбаешься?

Его вопрос был слегка резким, как будто я его раздражала. Когда я повернулась к нему, его глаза были прикованы к светящемуся экрану телефона.

— Я давно не была дома, с нетерпением жду возможности снова увидеть свою семью.

— Твоего мужа? — коротко спросил он.

Я засмеялась, и после нескольких часов болезни и сна это было так приятно, что я посмеялась еще немного. Он смотрел на меня, скривив губы, как будто хотел улыбнуться, но не мог понять почему.

— Это было смешно?

— Ох, не совсем. Я заговорщески наклонилась вперед. — Но чтобы выйти замуж, нужен парень, а у меня такого не было уже много лет.

— Вот это действительно смешно. — Он положил телефон обратно в карман, и я почувствовала вспышку триумфа от того, что он снова сосредоточился на мне. — Мне странно, что ты одинока. Его глаза сверкнули, когда он наклонился вперед, и прядь слишком длинных волос упала на его золотистый лоб. — Скажи мне, кроме твоего очевидного страха перед полетом, что с тобой не так?

Я рассмеялась.

— Мы почти в Лос — Кабосе, у меня нет времени перечислять все свои недостатки.

— У меня такое ощущение, что их не так уж и много, — пробормотал он и уставился на меня так, будто глядел сквозь меня и на меня одновременно. — Но, возможно, лучше, чтобы ты мне не говорила о них. Женщина-загадка, — его голос был низким и плавным, настолько пленительным, что я не заметила, как пилот готовил самолет посадке, — вещь соблазнительная.

— Тогда тебе лучше рассказать мне о себе. Я откинулась на спинку сиденья, когда самолет начал крутое снижение в город. — Ты уже достаточно красив.

Его громкий смешок удивил нас обоих. Он был хриплым и выражение его лица, хотя и красивое по своей сути, было почти болезненным. Когда звук стих, он нахмурился.

— Что бы ты хотела узнать?

— Что-то отталкивающее, — бодро потребовал я.

— Отталкивающее? Это трудная задача. — Хотя обычно мне было некомфортно под взглядом другого человека, эта детская синева на моей коже воодушевила меня, и я улыбнулась ему в ответ. — Когда я смотрю на тебя, я могу думать только о них, — его пальцы нашли прядь моих каштановых волос, и он потер ее между пальцами, чтобы высвободить аромат, — о лаванде и меде.

— Хорошо. — Я прочистила горло. — К счастью, мы говорим о тебе.

Его ухмылка была волчьей, когда он снова откинулся на спинку сиденья.

— Я очень хорошо зарабатываю.

— Ах, ты из таких. — Его серебряные запонки блестели даже в тусклом свете снижающегося самолета. — Это помогает, я больше отношусь к типу голодающих художников.

— Вряд ли ты умираешь с голоду. — его взгляд скользнул по моим формам, хотя на мне была скромная хлопчатобумажная рубашка.

Я покраснела.

— Нет, но все-таки художник. Дай угадаю, ты работаешь с деньгами.

— В каком-то смысле, — сказал он, и его глаза заплясали. — Это двадцать вопросов? — Я засмеялась.

— Я не играла в это с детства.

— Не так давно.

— Достаточно долго, — поправила я и бросила на него взгляд краем глаза. — Сколько тебе лет?

— Тридцать один. Мой рост—6 футов 1 дюйм, и я трижды ломал правую руку. — его мальчишеская улыбка составляла контраст с острыми, почти агрессивно вытянутыми чертами лица. Мне отчаянно хотелось проследить чёткую линию его подбородка и погрузить палец в небольшую впадинку под скулой.

— Двадцать четыре. — Я откинула прядь своих волнистых волос набок, чтобы показать ему татуировку за ухом.

Когда я не объяснила её значение, он нахмурился.

— Что это такое?

— Знак, — просто сказала я.

Я слегка дернулась, когда его пальцы коснулись витиеватых чернил.

— Мне нравится это.

— Спасибо. — мой голос был хриплым, когда я снова раскидала волосы по плечам.

— Что привело тебя в Мексику? Я так понимаю, твоя семья здесь не живет. Палец легко пробежался по моей руке, подчеркивая бледность моей кожи.