НЕобычная любовь. Дневник «подчиненной» - Морган Софи (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью TXT) 📗

Когда я открыла глаза, он надевал брюки и смотрел на меня сверху вниз. Потом нагнулся и освободил меня. Я медленно встала, распрямляясь понемногу, чтобы облегчить боль в плечах. Я была сбита с толку. Что, и это все на сейчас? Но он снова схватил меня за волосы и, остерегаясь испачкать спермой руки, поволок через всю комнату и прихожую, позволив мне, наконец, на ходу выбраться из брюк и трусиков, одновременно одернув и поправив лифчик и блузку от офисного костюма. Я чувствовала, как со щек на грудь капает сперма. Адам привел меня к клетке.

Мы долго стояли, глядя на нее. Я давно интересовалась клетками и камерами, с тех пор, как зачитывалась историями о деве Мэриан [5], плененной Гаем Гисборном и шерифом Ноттингемским во время их непрекращающейся борьбы за поимку Робин Гуда. Но, стоя перед одной из них и зная, что Адам ждет, когда я туда залезу, я занервничала. Неожиданно я почувствовала, что влезть в нее – все равно что прыгнуть через пропасть. И сделать это с большим желанием. Я посмотрела на Адама, увидела, как он смотрит на клетку, и попыталась представить, о чем он думает. А потом он сверкнул глазами в мою сторону, и мгновения передышки иссякли.

Он дернул меня за волосы, подтягивая к клетке, и указал на нее головой. Медленно я встала на четвереньки и замерла на секунду, чтобы прикинуть, как туда забраться так, чтобы было удобно.

Это была небольшая клетка. В высоту она доходила до метра двадцати, длина и ширина были немного меньше. Прутья были толстые, выполненные из прочной на вид стали, с просветами, сквозь которые едва ли могли пролезть два пальца, не больше.

Адам открыл дверцу, швырнул на пол подушку и пнул меня ногой в направлении входа. Я продвигалась медленно, повернувшись так, чтобы вползать задом и иметь возможность видеть его лицо, одновременно пытаясь блюсти свою скромность и не выставлять напоказ то, какой влажной сделала меня обработка у позорного столба.

Я пробралась в клетку и устроилась на четвереньках на подушке, ожидая увидеть, что он собирается делать дальше. Ответ был – ничего. Он просто прикрыл и запер дверцу снаружи, а потом спустился по лестнице вниз.

– Позовешь, если что-нибудь понадобится.

Его слова смутили меня. Было же совершенно ясно, что больше, чем что-либо, мне нужна возможность кончить. Или он учел это? Или хотел, чтобы я сама попросила? Или мне надо тихо сидеть и просто ждать? Сколько я смогу ждать?!

Я постояла на коленях несколько минут. Определенно, он вернется с чем-нибудь из той сумки с гаджетами или сделает со мной что-нибудь еще, продолжая игру. Вместо этого я услышала его шаги в кухне, хлопки открываемого и закрываемого холодильника, а потом звуки включенного телевизора. Он явно решил оставить меня здесь на неопределенное время. От этих мыслей я взбесилась – от предположения, что он мог попользоваться мной, а потом основательно запереть, пока не будет готов делать еще какие-то дьявольские штуки, как будто я игрушка. Но чем больше я так думала, тем влажнее становилась, и в итоге смутилась настолько же сильно, насколько и возбудилась. Я свернулась калачиком, продолжая смотреть на лестницу, но вдобавок наслаждаясь покоем и свободой от всего. Понимаю, это может прозвучать глупо, но было что-то умиротворяющее и высвобождающее в этой клетке. Полы были теплые, у меня имелась подушка, добавлявшая удобства. Я поймала себя на том, что пристально рассматриваю прутья клетки, и протянула руку, чтобы дотронуться до них.

Через некоторое время я закрыла глаза, оживляя в памяти все, что происходило, как я чувствовала себя у позорного столба. Я немножко покраснела, вспомнив, как это меня возбудило. Всплеск адреналина от интенсивности обработки у столба, траханье в рот, оскорбления – все это начало рассеиваться, и я почувствовала, что засыпаю в тепле коридора. Я погрузилась в дрему, наслаждаясь тем, что мне некуда больше идти, нечего больше делать. Я буквально лежала там и ждала, пока он вернется, а значит, у нас будет еще больше грязного секса. Не то чтобы я хотела постоянно быть центром собственной вселенной, но на этом отрезке времени трудно было придумать место хуже.

Он застал меня врасплох, когда открыл дверцу. Не знаю, сколько я проспала, но совершенно не слышала шагов по лестнице, когда он возвращался. Он поманил меня наружу, предложил руку, чтобы помочь встать на ноги, и заботливо провел по лестнице на всякий случай, вдруг у меня онемели ноги, долго находившиеся в согнутом положении. Я шла за ним, нервничая, смущенно и стеснительно, помня, что на волосах у меня высохшая сперма, а по лицу размазана помада.

Мое сердце сильно застучало, когда я увидела декорации, представшие перед моим взором. Андреевский крест был выдвинут на середину комнаты, а рядом с ним лежал стек. Вид всего этого великолепия поразил меня. Когда Адам прибыл сюда с двумя сумками, я решила, что он привез нечто иное, потому что понимала: стек не мог поместиться ни в одну из них. Должно быть, он прятал его где-нибудь в машине и принес позже. Дерьмо.

Я украдкой взглянула на его лицо. В его глазах не было и тени шутки, просто оценивающий безжалостный пристальный взгляд. Он как будто прикидывал, подхожу ли я для его целей. Мимоходом я подумала и забеспокоилась: вдруг он признает меня негодной. Прошло уже много времени с тех пор, как я была бита по-настоящему. Адам был гораздо большим специалистом по психологии и унижениям, чем по боли. Он только однажды использовал стек, и то недолго. Он пошутил, что у него устала рука еще до того, как я почувствовала себя некомфортно, так что моя репутация девки для битья, по-видимому, не пострадала.

Он повернул меня лицом к кресту и закрепил манжетами запястья и лодыжки, так что я оказалась в позе с развернутыми и широко расставленными ногами и руками.

Я старалась подготовиться к боли, прекрасно зная, что если он захочет большего, чем несколько формальных шлепков, это приведет к ушибам. Однако он не спешил. Он замахнулся стеком и ударил сзади между ляжками, засмеявшись, когда я дернулась. Он оставил стек в этом положении на несколько пугающих секунд, и у меня задрожали мышцы на бедрах, когда я попыталась сдвинуть ноги. И, конечно, не смогла. Он убрал стек.

– К нему пристали твои выделения. Я думаю, это и есть ответ на вопрос, насколько тебе понравились позорный столб и клетка.

Я вспыхнула. Он был прав. В другой ситуации (возможно, позже, за чашкой чая с пирожным) я и была бы способна признать то, что мы уже оба знали: такое обращение – ушибы, унижение, запирание – необыкновенно возбудили меня. Я даже была бы в состоянии разумно порассуждать о том, что было наиболее жарким, наиболее вызывающим. Но только не сейчас. Сейчас, слушая его строгий, высокомерный голос, я была смущена, пылала и жутко бесилась от того, как он злорадствовал, и какой мокрой становилась я от этого. Даже несмотря на то, что я увлажнялась все больше и мы оба получали удовольствие, я чувствовала непреодолимое желание наброситься на него с кулаками.

Оказывается, не я одна собиралась наброситься.

– Ты будешь считать от пятидесяти до одного.

Что?! Вот дерьмо! И тут начался ужас. Удары стека порождали сильную боль. Я никогда не получала пятидесяти ударов. Я не представляла, как это выдержу, манжеты делали мои ноги неподвижными. Потом на несколько секунд я почувствовала вспышку нездорового оптимизма. Может быть, он имел в виду, что я должна отсчитывать от пятидесяти перед тем, как он начнет хлестать меня, может быть, он морочил мне голову, усиливая ожид…

Первый удар обрушился на мой зад. Черт! Ладно. Адреналин начал бушевать. Прекрасно. Сделаем это.

– Пятьдесят.

Он ударил снова. И снова. И снова, и снова…

Первые десять ударов ощущались не сильно, но было ясно, что он сдерживается. Я начала думать, что, возможно, смогу это выдержать, если он будет продолжать в том же духе.