Кровавая ярость (ЛП) - Уорд Дж. Р. (читать полностью книгу без регистрации .TXT) 📗
«Ты здесь по рабочему вопросу», сообщил Сэкстон своему либидо. «Нечего пялиться на свою охрану».
Минни вернулась с подносом, и не успела она ступить и шагу, как Ран встал и забрал у нее тяжесть.
— Куда я могу поставить это? — спросил он.
— Сюда, прошу.
Ран направился к кофейному столику, и когда он наклонился, блики от камина попали на длинную прядь на голове мужчины, отчего волосы блеснули подобно свежей меди в лучах лунного света.
Интересно, каково будет прикоснуться к…
— Сэкстон? — позвала его Минни.
Встряхнувшись, он увидел, что женщина вопросительно смотрит на него, и ответил наугад:
— Я бы хотел чаю. Спасибо.
— Это «Эрл Грей».
— Мой любимый. — Сэкстон заставил себя сосредоточиться и случайно бросил взгляд в сторону камина. — Делфтская плитка [33] вокруг вашего камина изумительна.
Минни улыбнулась так, словно он сказал, что ее ребенок — самый замечательный на всей планете.
— Мой Рисланд, он привез ее из нашего дома в Старом Свете. Он купил их у человеческого мастера, и они обрамляли нам камин с 1705 года. Когда он решил, что мы должны пересечь огромное море в поисках лучшей жизни, то знал, что я с тяжестью в сердце покидала то место. И он втайне от меня снял плитки и бережно упаковал их. Только спустя пятьдесят лет мы смогли позволить себе приобрести эту землю, и еще десять лет ушло на возведение дома, но мой Рисланд… — На глаза набежали слезы, и она достала платочек из кармана своего платья. — Он не говорил мне, что задумал, и в качестве сюрприза приклеил их. Он сказал, что эта плитка — мостик к нашему будущему и связь с нашим прошлым.
Пока Минни пыталась взять себя в руки, Сэкстон подался вперед, к плитке, давая женщине такую возможность… и увиденное буквально захватило его. В центре каждой белой плитки голубой краской была изображена некая причудливая сценка, — ветряные мельницы или поля, рыбацкие лодки и люди, занятые работой, — выполненная в беззаботном художественном стиле и украшенная декоративными завитками по углам. В общем, плитка производила восхитительный эффект… и выполненная при жизни настоящих мастеров, она стоила целое состояние.
— Вы пьете с сахаром, добрый адвокат?
Сэкстон кивнул.
— Да, спасибо. Одного будет достаточно.
Ему передали фарфоровую чашку, и он крошечной серебряной ложечкой размешал сахарный кубик на дне. Ран отказался от чая, но взял большой кусок корично-кофейного пирога.
— Выглядит изумительно вкусно, — сказал Сэкстон, кивая на предложенный ему пирог. — Я пропустил Первую трапезу.
— Важно хорошо питаться, — улыбнулась Минни. — Я всегда говорю это своим внукам. Хотя они давно пережили превращение и живут собственными жизнями. Я взяла их к себе, когда моя дочь трагически умерла при родах. И никто из них еще не стал родителем… а вы состоите в браке с детьми?
Сэкстон прокашлялся.
— Нет. Я — нет.
— Нет, мадам, — ответил Ран.
— Что ж, — заявила она, усаживаясь в кресло-качалку с собственной чашкой чая. — Нужно исправить это недоразумение, не так ли? Знаете, моя внучка не состоит в браке и весьма недурна собой.
Когда Минни указала на картину маслом позади себя, Сэкстон покорно поднял взгляд. Женщина действительно была красива, имела длинные тёмные волосы и правильные черты лица. Ее глаза покоряли, они излучали острый ум, а ее улыбка показывала, что она обладала добрым сердцем, но дурой не была.
— Она ненавидела это старомодное платье, которое я заставила ее надеть. — Минни улыбнулась. — Моя внучка из современной эры, а это платье я сшила давным-давно, когда была в ее возрасте. Я сшила его, когда впервые встретила Рисланда, и поэтому сохранила. Наверное, я надеялась, что оно поможет ей увидеть ценность брака с хорошим мужчиной и жизни, подобной моей. Однако у нее были другие планы… но это не говорит о том, что она не благочестива.
Он посмотрел на Рана. Мужчина тоже изучал портрет, и по неясной причине, Сэкстону было важно то мнение, что формировалось в его голове. Ран нашел ее привлекательной? Захотел с ней встретиться? Будучи свободным мужчиной и заручившись разрешением главы семейства, было вполне приемлемо для него договориться о встрече при свидетелях. Он не принадлежал к аристократии, как и Минни со своим кланом, но правила приличия никто не отменял.
— Вы упоминали, что у вас есть внуки? — спросил Сэкстон. — Я слышал только о внучке.
Минни опечалилась.
— У нас с Рисландом также есть внук. Но мы с ним не очень близки.
— Что вы имеете в виду? И прошу простить меня, если я лезу в ваши дела, но это может иметь отношение к вопросу с вашим домом.
Повисла длинная пауза.
— Дело не в том, что я не люблю своего внука. Но есть в нем черта, которую мне сложно понять и принять. Он всегда искал легких путей, и это служило источником постоянных конфликтов с его дедушкой.
— Прошу прощения. Отношения порой бывают очень сложными.
— Да, и боюсь, мой внук скоро узнает, насколько это утверждение правдиво. — Минни поставила чашку и поднялась на ноги. — Но это его путь, не мой.
Женщина пересекла комнату, чуть сместила абажур, потом выровняла его… передвинула аметистовую жеоду [34] на приставном столике… потом поправила диванную подушку.
— Минни, прошу, расскажите нам о своем доме, — мягко сказал Сэкстон. — Мы здесь, чтобы помочь вам.
— То же самое сказала мне внучка. Но я думаю, что здесь много шума из ничего.
— И вашей внучке, и вашим соседям так не кажется.
— Вы говорите о Роке и Лирик?
— Да.
— О, они замечательные.
Сэкстон перевел взгляд на бело-голубую плитку вокруг камина. Потом снова сосредоточился на женщине.
— Минни, мы не позволим отобрать у вас собственность незаконным образом, и не важно, идет речь о людях или вампирах.
— Но вы служите Королю.
— А вы думаете, что Роф, сын Рофа, недостаточно могущественен, чтобы влиять на человеческий мир? Хочу убедить вас в обратном.
— Мой хеллрен всегда говорил, что людей лучше оставить в покое.
— Простите меня, мадам… — Ран поставил наполовину съеденный кусок пирога на столик, — но это справедливо лишь в том случае, если они соблюдают собственные законы.
Улыбнувшись, она вернулась в свое кресло-качалку.
— Мой Рисланд сказал бы точно также.
— Расскажите нам, — мягко побуждал ее Сэкстон.
Женщина заговорила не сразу. И когда она начала рассказ, то словно бы примеряла все факты на себя, пытаясь определить, является ли та реальность, которую видят другие, тем, что происходит на самом деле.
— Мой дорогой хеллрен ушел в Забвение два года назад. Моя внучка, которая живет вблизи к городу, просила меня продать дом и переехать к ней. Но я не хотела навязываться, и, что более важно, это мой дом. Как я могу бросить его… дом, имею в виду. Но потом рядом возвели жилой массив… так, кажется, люди называют это. Помню, как не могла спать в течение дня, слушая весь этот стук и шум грузовиков, постоянно сновавших туда-сюда по дороге. После этого, спустя примерно шесть месяцев, со мной связались с целью покупки дома. Людям нравилось то, что они строили, и дома хорошо продавались, поэтому они хотели расширяться.
— Кто вышел на вас? — спросил Сэкстон.
— Мужчина по имени Мистер Романски. Или нет… подождите, это был юрист, представлявший его интересы? Не помню. Сначала они послали мне письмо. Потом позвонили… не знаю, где они взяли мой номер. Когда я не ответила, они позвонили снова. Прислали еще больше писем. Потом люди стали стучать в дверь в течение дня, когда я была внизу. Практически перед уходом в Забвение, Рисланд установил небольшую камеру перед входом, поэтому я видела человеческих мужчин. Сначала пришел один. Потом они начали ходить по двое. Сначала — раз в неделю. Потом чаще.
Сэкстон покачал головой.
— Что произошло дальше?
Минни накрыла рукой основание шеи.
