Я вижу тебя - Дорн Линн Ван (книги хорошего качества .TXT) 📗
Мигель подыскивал что бы правдоподобного ответить.
— Разница в возрасте.
Алондра с закономерным шокированным видом ахнула.
— Но хоть совершеннолетняя? Только не говори, что она еще в школе учится.
— Боже, нет. Нет. В другую сторону.
— Хищница? — Лонни смотрела чертовски забавно. Она игриво ткнула Мигеля локтем. — Она нам в матери годится?
Это было невозможным по нескольким аспектам, и главный из них —физиологический.
— Нет. Не настолько.
— А что тогда?
Мигель в собственных ушах слышал стук сердца. Признаться Луне было пустяком. Она была подругой, с которой они только начали общаться. Но Алондра была семьей. Старшей сестрой. Она его любила, но эта тема была очень серьезной. Если она поддержит — на что Мигель очень рассчитывал — то ей тоже придется хранить тайну, а этого он допустить не мог. А если же нет — это станет первой трещиной, которая расколет их семью. Ну или, по крайней мере, разлучит Мигеля с семьей. В любом случае, все кардинально изменится, как только он откроет рот. Пути назад не будет.
Мигель откашлялся и заставил себя выдавить:
— Кажется, я би.
Алондра уставилась на него во все глаза, но молчала.
— Я не... — начал Мигель, но не знал, как точно закончить то, что хотел сказать, и очень обрадовалось, что не пришлось.
Алондра вскинула руку, чтобы он замолчал.
— Секунду, papi, ладно? Нужно подумать.
Мигель кивнул, сам сомневаясь, что сможет что-то сказать. Горло будто стянуло, перехватило от нервозности. Она назвала его papi — хороший знак. Она использовала это прозвище только, когда его оберегала. Как тогда, когда он упал и разбил коленку или когда его в школе задирали. Но о чем она думала, — вот что беспокоило Мигеля.
Лонни наконец неуверенно заговорила.
— Как давно... нет. Не важно. Этот человек, кто тебе нравится. Не девушка, так?
Мигель помотал головой, все еще не в состоянии говорить.
— Значит мальчик. — она говорила ровно и бесстрастно.
Мигель снова помотал головой и с трудом прохрипел:
— Мужчина. Он где-то лет на десять меня старше. Может, на пятнадцать. Так что он определенно мужчина.
— Ты переспал с парнем и даже не знаешь, сколько ему лет? Какого хрена, papi?
— Это сложно.
— Да, мать твою, я заметила. Не поделишься, как это произошло?
Мигель не знал с чего начать.
— Что именно?
— Как давно ты стал геем!
Мигель застонал. Он уже готов был признать, что быть би огромная боль в заднице. Иногда и в буквальном смысле. Последняя мысль заставила Мигеля улыбнуться.
— Лонни, я би, а не гей. Почему так трудно это понять?
Алондра отпила из своего стакана и опустила его обратно на стол.
— Ты занимаешься анальным сексом с парнем? Значит гей.
— Би, — возмутился Мигель. — Мне девчонки тоже нравятся.
Алондра раздраженно вскинула руку.
— Тогда почему ее не выбрал?
— Я не «выбирал» Олдриджа. Просто так получилось. Слушай, я сам еще во всем не разобрался. Ты будешь меня избегать или что?
— Избегать? Ты офигел, Мигелито?
Мигель сложил руки на груди.
— А ты?
— Нет, я не стану тебя избегать. Ты что считаешь? Мы, мать твою, в средневековье живем? Я просто запуталась. Для меня все это просто непривычно. Я не могу припомнить ни одного момента, где бы я сказала «а, да, мы всегда считали, что он гей». Тебе же девочки всегда нравились.
— Помнишь мою одержимость Тором?
Алондра заткнулась.
— Ах, да. Точно. Ну, а кто бы не хотел переспать с Крисом Хэмсвортом?
— Я бы точно его трахнул. У меня очень много смущающих фантазий о нем и Локки.
Сестра скривилась.
— Ладно, это сексуально, но очень по-гейски. Беру свои слова обратно.
— Би!
Алондра довольно ухмыльнулась, как могла только старшая сестра, бесящая своего брата.
— Да плевать, — а потом резко пришла в себя. — Mamá рыдать будет. Ты же ее знаешь.
Мигель еще глотнул выпивки.
— А papá припомнит мне, что велел идти в армию, потому что на флоте полно педиков. Весело будет.
— Abuela поколотит тебя тапком.
— Вот это новость.
Алондра фыркнула.
— Верно.
— И что мне делать?
Сестра опрокинула в себя остатки выпивки.
— Ну а для него это серьезно?
Мигель тоже допил и пожал плечами.
— Мы не совсем встречаемся. Черт, да мы даже не можем показать, что видимся друг с другом.
— Почему? Он тоже в шкафу сидит?
Мигель начал было возражать, что сам там не сидел, но потом осознал, что так, по сути, и было. Так что он ответил:
— Нет. Из-за его работы. Он профессор. Все в курсе, что он гей. Просто...
— Охренеть, papi. Ты трахаешься с собственным преподавателем? Estás loco [26]?
Мигель подумал, что все возможно.
— Наверное. Но в нем что-то есть такое. Я не хочу ничего заканчивать. Пока нет. Но и он сам в некотором роде loco, и проводить с ним время, наверное, глупо. Вероятно, он все прекратит, потому что он — это он, а если я сейчас откроюсь, то станет только хуже.
Сестра заморгала.
— Э-эм. Дашь мне знать, когда он разобьет твое сердце.
— Этого не случится. У нас не серьезно. Все не так.
— Просто знай, papi. Если он тебя обидит, я его прирежу. На правах hermana [27].
— Ясно, — Мигель обосновано верил, что она не шутила. И на всякий случай, мысленно сделал себе пометку спрятать подальше все ножи.
Остаток вечера Мигель испытывал дискомфорт, представляя себе реакцию каждого члена семьи на его потенциальную откровенность. И совсем немного надеялся, что хоть чьи-то слезы будут от радости. Вся его жизнь казалась хрупким мыльным пузырем. Внутри все выглядело отлично, но неизбежно лопнет, и Мигель останется ни с чем.
Может, стоило порвать с Олдриджем.
А потом он вспомнил о ванной, которую тот ему приготовил. Как мужчина, несмотря на все намеки подсказывающие бежать от него подальше, старался быть нормальным для Мигеля. От этого с сердцем творилось что-то непонятное, скручивало его в груди, как на одном из тошнотворных аттракционов в парке развлечений. Схоже с тем, как Мигель кончал и секунд на пятнадцать умирал, а потом умолял о возможности прийти к профессору снова.
Мигель чувствовал себя немного не в себе, очень живым и ужасно хотел увидеть Олдриджа.
«Снова, — подумал он. — Снова. Пока сил хватит это выносить. Я хочу приходить снова».
Глава 20
Мигель хочет запретного
Суббота, 14 декабря.
Кухня в доме дока.
Эванстон, штат Иллинойс.
Мигель, груженный слишком большим количеством еды для двоих, прокрался вдоль улицы, через переулок, а потом поднялся на заднее крыльцо профессорского дома. Он позвонил в старинный звонок, очень надеясь, что Олдридж не забыл о свидании.
Док распахнул дверь и, выгнув бровь, посмотрел на все, что шатко держалось в руках Мигеля.
— Не знал, что мы вечером планировали устроить оргию. Сколько человек ты собрался этим накормить?
— Заткнись. Mamá и abuela не умеют готовить маленькими порциями.
Олдридж придержал для него дверь.
— А я подумал, что ты сам готовить будешь.
— Э, нет. Я сказал, что «принесу» поесть, а не «приготовлю». В смысле, разогреть смогу, а вот, чтобы приготовить — нет. Ничего сложнее, чем заварить лапшу из пакета или разогреть остатки, — Мигель сгрузил пакеты на пол, стянув с плеч пуховик и кинув его на спинку барного стула.
Олдридж поморщился, забрал куртку и вышел из кухни, потом вернулся уже без нее, но с бутылкой вина. Мужчина открыл ее и прислонился к стойке.
Док выглядел супер аппетитно с взъерошенными светлыми волосами, в светло-голубой рубашке, расстегнутой у горла и заправленной в мягкие кремовые штаны. На ногах были кожаные лоферы, сильно поношенные на вид. По предположению Мигеля, это видимо был максимально близкий эквивалент Олдриджа к ленивому ничегонеделанию в домашних трусах.
