С.Е.К.Р.Е.Т. - Аделайн Л. Мари (первая книга .txt) 📗

— Этого дела вам не испортить, если только не пустите в ход зубы. Мы их не приглашаем. А в остальном делайте что угодно, и я буду счастлив. Идите сюда.

Я шагнула к нему. Потом еще. Обнаженная, я стояла прямо перед ним. Он взял мои пальцы в свои широкие ладони и потянул вниз, так что я опустилась на колени. От него исходил пряный, теплый аромат, а может быть, запах рагу и хлеба, но нам обоим становилось все жарче. Он положил мои ладони себе на грудь, а потом опустил ниже, на сказочно мускулистый живот.

— Расстегните мне штаны, Кэсси.

Внутри меня что-то растаяло; я потянулась и расстегнула его ремень. Он стряхнул джинсы на пол. Его член был большим и твердым. И толстым.

— Боже, — прошептала я, взявшись за него руками и ощутив мягкую кожу.

Как он мог быть таким... твердым и таким нежным одновременно?

— Теперь нагнитесь и поцелуйте головку, — велел Шон. — Вот так, сначала медленно. Правильно, да. Целуйте. Хорошо.

Взяв его член в рот, я облизала его целиком, от головки до корня, чувствуя, как тело Шона начинает покачиваться в такт по мере того, как обретали ритмичность движения моих рук и губ.

— Все правильно, только чуть быстрее.

Я ускорилась, а он сомкнул мою руку вокруг своего члена и оставил там. Я еще глубже втянула его в рот, хотя и придерживала рукой.

— Да! — выдохнул он, нежно запустив пальцы мне в волосы. — Получается. То, что надо.

Мои руки соприкоснулись с губами; член целиком вошел мне в рот, и я создала вокруг него вакуум. Потом я вывела его наружу и облизала головку кончиком языка. Шон смотрел на меня, и, когда я подняла глаза, наши взгляды встретились. Его расслабленное лицо выражало блаженство, и все мое тело наполнилось энергией. Я обладала им. Он был мой. Я снова взяла член в рот, отсасывая, втягивая в себя, и ощутила, как содрогнулся его таз. Это придало мне смелости, и я всосала член еще глубже. Я чувствовала его напор, но в то же время он слабел и таял. И это делала я — ему.Контроль был за мной. Теперь я в любой момент могла заставить этого мужчину кончить... мне в рот.

— Милая, вам не нужны мои подсказки.

Чем больше я его ублажала, тем сильнее намокала сама, чего никогда не бывало раньше. Почему я считала это нудной обязанностью? Одной рукой я обхватила его за спину, все глубже и глубже всасывая член. Затем, читая его тело, как книгу, и видя, что он уже почти готов, я замедлила ритм.

— Ах, здорово! Еще! Еще!

Его слова разожгли мой голод. Я заглотила член так глубоко, что Шону пришлось ухватиться за столешницу, чтобы не потерять равновесие. Взглянув ему в лицо и поняв, что он готов кончить, как только я прикажу, я ощутила себя еще сильнее и сексуальнее.

— О Кэсси, — молил он, одной рукой вцепившись мне в волосы, а другой держась, чтобы усидеть на стуле. — Матерь божья! — сорвалось с его губ, и я почувствовала, как буквально вытягиваю из него оргазм.

Резко вдохнув, он напрягся. Затем наступило восхитительное молчание. Через несколько секунд его член обмяк, уменьшился и выскользнул из моего рта. Я поцеловала милое место, где торс переходил в бедра. Затем подобрала с пола футболку и аккуратно вытерла рот. Меня затопило торжество, и я улыбнулась Шону.

— Вот это да, подружка, — выдохнул он, пятясь от меня. — Вам не нужны никакие инструкции. Это было... потрясающе.

— Правда?

Я подступила к нему. Мы стояли впритык друг к другу, так что я чувствовала его крепкие грудные мышцы.

— Правда, — заверил он, коснувшись лбом моего лба. — По. Тря. Сающе.

На его лице оставалось удивление, он так и не отдышался. А я была совершенно голой и стояла на своей одежде.

— Охренеть, до чего здорово. Ванная за буфетной, — указал он.

Я подобрала свою форму мамы-наседки и приготовилась уходить.

— Подождите.

Я обернулась, и он, шагнув ко мне, крепко поцеловал меня в губы, после чего сказал:

— Именно этого я и хотел.

Я заперлась в ванной. Роскошь царила даже в этой комнатке — золотые краны и золотистые водостойкие обои с багровым узором. Подставка раковины была в форме женских рук, сведенные ладони которых образовывали собственно емкость. Я плеснула холодной водой на лицо и шею, потом набрала полный рот и прополоскала. Вода потекла в ложбинку между грудей, и я рассеянно провела пальцами по следу струйки. Я доставила удовольствие и проявила великодушие просто так, не прося ничего взамен.

Я уже одевалась, когда послышался деликатный стук.

— Это я, откройте.

Может быть, Шон, в отличие от массажиста, решил попрощаться? Я приоткрыла дверь. Он протиснулся внутрь, и мой пульс участился. Он развернул меня к зеркалу, оказавшись позади меня, и уткнулся лицом мне в шею, как уже делал в кухне.

— А это для вас.

Он надел джинсы, но я почувствовала, как у него встал. И когда я обвила его шею руками, он притиснул меня к холодной керамике. Я мгновенно промокла. Он куснул меня за шею, его рука скользнула между моих бедер. Я выгнулась и подалась ближе к зеркалу, глядя на его отражение. Глаза Шона были закрыты; руки ощупали мои груди и спустились к животу. Для него даже в этом был ритм, как будто он ловил мою телесную ноту. Он играл на мне, прижимая к себе все ближе и ближе, его пальцы настойчиво трудились внутри меня. От этих касаний я ощущала себя желанной, во мне как будто просыпалась жизнь. Наши глаза встретились в зеркале. Потом же я помню лишь, как все поплыло в пульсирующем многоцветье. Я кончила ему в руки, меня пробрал жар, а затем затопило облегчение.

— Вот так, вот так, — приговаривал он, а я, сама того не сознавая, подавалась назад, к нему, пока мы не уперлись в стену и не выпрямились.

Затем меня разобрал беспричинный смех.

— Спасибо, — еле выдохнула я.

Тут я вспомнила про одежду, которую хотела надеть в ванной. Наряд мамочки-наседки горкой лежал у раковины.

— Наверное, вам пора это надеть, — сказал Шон.

— Думаю, да.

Еще один нежный поцелуй в шею, и вот он попятился и скрылся за дверью. Мое лицо в зеркале горело жизнью. Яоделась и снова ополоснула его холодной водой.

— Ты это делаешь, — прошептала я, улыбаясь своему отражению. — Ты это сделала.Ты только что отсосала у эстрадной звезды-сердцееда, героя билл-бордов, лауреата «Грэмми». А потом он довел тебя до оргазма в умывальной.

При этой мысли я тихо взвизгнула и зажала рот кулаками. Ахх!

Снова одетая, всклокоченная от секса, я вернулась в полутемную кухню. Музыки не было. Кастрюля исчезла. Как и мужчина. На краю кухонного острова стоял пластиковый контейнер g горячим гамбо, на крышке покоилась золотая подвеска. Я опустилась на стул: сил хватало только на то, чтобы дышать и думать о случившемся.

Через несколько секунд вошла Клодетт.

— Кэсси, вас ждет лимузин. Надеюсь, что вам у нас понравилось, — сказала она, чуть растягивая слова на новоорлеанский лад.

— Спасибо. Так оно и было.

Я прижала подвеску к груди, прихватила контейнер с супом и, выйдя из Особняка через боковую дверь, вновь оказалась на шикарном сиденье лимузина.

Пока мы ехали по Магазин-стрит, я вроде бы и глазела по сторонам, но на самом деле мой взгляд устремлялся внутрь. Золотая подвеска была зажата в ладони. И почему я так боялась отдавать? Чего страшилась?

Наверное, того, что меня используют. Что отдача меня истощит. Но выяснилось, что отдавать и доставлять удовольствие — приятно. Я опустила стекло и подставила лицо прохладному воздуху, а контейнер с гам-бо согревал мне ляжку. С.Е.К.Р.Е.Т. давал нам возможность сдаться перед нуждами тела и помочь капитулировать другим. И почему раньше это казалось таким трудным? Я разжала ладонь и воззрилась на блестящую золотую бляшку с изящно выгравированным словом «Великодушие».

— И правда, — сказала я вслух, прикрепляя четвертую подвеску к своему браслету.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Лето накрыло город толстым шерстяным одеялом. А поскольку кондиционер в кафе постоянно барахлил, единственным спасением от жары были короткие походы в морозильник. Мы с Трачиной и Делл прикрывали друг друга, не желая, чтобы Уилл узнал о пустом расходовании холодного воздуха.