(не) Мой Боно (СИ) - Ельская Ингрид (книги бесплатно без онлайн TXT) 📗
Осознавая причину его злости, я вскрикиваю от того, как он снова грубо входит в меня. И с этой мыслью меня накрывает бешеная волна удовольствия, которая передается и Боно. Последний раз толкнувшись, он замирает с глухим стоном.
— Собирайся, — сухо говорит, вытаскивая из меня себя.
— Куда? — я не понимаю, что происходит, пытаясь унять дрожь в ногах. Собраться бы в кучу, чтобы встать и вернуться в реальность. Чувство эйфории, подобно наркотику, расползается по венам, вызывая неземное блаженство, и тело становится ватным и непослушным.
— Ты сегодня берешь увольнительную, — как ни в чем ни бывало говорит Боно и шлепает меня по ягодицам. Я взвизгиваю от неожиданности и вскакиваю со стула, но ноги меня не слушаются. Рома успевает подхватить разомлевшее тело. — Одевайся, Люцик, не заставляй меня ждать.
Глава 27
Боно
Люцик — это мой симбиоз ударной дозы феназепама и острого приступа истерии. Когда она рядом, весь мир замирает и по венам расползается спокойствие, и в тоже время мне хочется повернуть этой чертовке голову до щелчка. Этой сумасшедшей, которая обрушилась на мою голову, как снег в июле, и перевернула всё вверх дном.
Под пристальным вниманием работников клуба мы с Люциком направляемся к машине. Моя паранойя пытается казаться спокойной, но я чувствую ее волнение и сам держу руку на пульсе. А точнее — на оперативной кобуре. Принимая решение, нужно быть готовым к ответственности. И с этой минуты я отвечаю еще и за жизнь Доминики. Она ещё не догадывается, в какое дерьмо вляпалась и что ее ожидает. И я тоже. Но у меня достаточно примеров, чтобы научиться на ошибках других.
Привожу Люцика в новый, практически незаселенный микрорайон, паркуясь возле белой девятиэтажки. Мы оба молчим, обдумывая то, что между нами происходит. Она мечется, выбирая между чувствами и карьерой. И я, между своей жизнью и ее.
Выхожу из машины, открывая перед девушкой дверь, и подаю ей руку. Когда наши пальцы соприкасаются, притягиваю Доминику к себе и, кусая её за мочку уха, шепчу на ухо:
— Если сольёшь эту квартиру ментам, я тебя затрахаю до полусмерти и отшлепаю по заднице так, что месяц на ней сидеть не сможешь. Поняла? — не дожидаясь ответа, веду девушку к подъезду.
Завожу Люцика в свою новую берлогу: очередное временное пристанище, к которому я не успею привыкнуть. С моим образом жизни приходится часто менять место жительства, и даже Хмурый не знает, где я обитаю. Никто не знает, кроме Ники, которая меня слила ментам. Наивная. Теперь наблюдаю за тем, как она нервно бегает своими зелеными очами, не зная, как оправдаться, но я не планирую с ней дискуссировать на эту тему. О последствиях я её предупредил. Остается только решить вопрос с ее работой в «Спектре». Я не хочу, чтобы моя женщина трясла своими сиськами перед другими яйценосцами.
Я собственник. И, оказывается, ревнив.
Стискиваю челюсти до скрежета зубов от воспоминания, как эта зараза заигрывала с тем кренделем и сексуально облизывала губы. Мои губы, которые она должна кусать и облизывать, только когда смотрит на меня.
— Ром, — Ника вырывает меня из размышлений и жмется ко мне, как маленькая. Она напоминает ребенка, который нуждается в защите и опеке, — я есть хочу.
— Давай что-нибудь приготовим, — глажу её по волосам и целую в русую макушку. Приготовим. Продукты я сюда не завозил, — я сейчас сгоняю в магазин, а ты пока можешь сходить в душ.
— Ты вернешься? — испуганно заглядывает мне в лицо. Хотя нет. Это не испуг — это ревность. Люцик патологически ревнива и в момент своего приступа может убить или натворить дел. Именно поэтому, зная ее мотивацию, не прибил заразу, когда она слила адрес. Сам виноват.
— Вернусь, у меня же тут вещи, — глажу её по щеке и торопливо выскакиваю из квартиры, успевая увернуться от летящего в меня клатча.
Четыре года назад эта мадам кинула в меня вилкой, попав в ногу. Столовый прибор воткнулся в бедро, в критической близости от яиц. С тех пор я не рискую называть при ней своих подруг солнцем. Пулевое ранение не так страшит, как вилка, вонзающаяся в самое святое.
Выйдя из подъезда, бросаю взгляд на окна и закуриваю. В кармане начинает вибрировать телефон — это Дэн.
— Ромыч, ты там что, умом тронулся? Мне Ильдар звонил. Ты что, поплыл от новенькой?
— Изыди, сатана, — демонстративно сплевываю, — нормально же общались. Что ты за ужасы мне рассказываешь?
— Я тебе пересказываю то, что говорят люди. Ты себе петлю на шею решил накинуть?
— Брось ты! Что могут рассказывать люди? Что я шлюху снимаю второй раз? Ну, понравился мне её аппарат, рабочий. Хочешь попробовать?
— Она пришла к тебе в бар с истерикой. Девка явно в тебя влюбилась.
— Как будто в первый раз. Ты же сам знаешь, как эти шлюшки на меня реагируют. Главное, что я к ней в соплях и с букетом цветов не пришел.
— Ты там точно шуры-муры не крутишь? — в его голосе еще плавают нотки подозрения, но уже не так явно.
— Ты мне сейчас напоминаешь ревнивую телку. Нет, не кручу. Если захочу, то уж точно не со стриптизершей из «Спектры».
— Ладно. Надеюсь, ты адекватен и не дал повод Хмурому и нашим манипулировать тобой.
— Я не идиот, Дэн.
Сбрасываю звонок и пинаю пустую бутылку, валяющуюся на тропинке. Не идиот… Как раз наоборот: я самый натуральный идиот, если привез к себе на квартиру Доминику для вечерней трапезы, а не одноразового утоления сексуального голода. Этой особой одним разом не насытишься. Она как наркотик, вызывающий после первой дозы привыкание, и теперь мой организм требует добавки. Только все мы знаем, что наркоманы долго не живут. А такие, как я, — особенно.
Вернуться быстро не получается. После Дэна на экране мобильного высвечивается номер Лизы.
— Ром, у котенка температура. Ты можешь привезти жаропонижающее?
— Через двадцать минут буду, — проклиная стечение обстоятельств, я закидываю купленные продукты на заднее сиденье и завожу двигатель. По дороге хочу позвонить Люцику, но осознаю, что у меня нет её номера.
Лиза меня встречает в коротком халате, который практически не прикрывает ее аппетитные формы. Не обращая внимания на откровенный наряд, вручаю пакет с лекарствами и иду к сыну.
— Сколько? — трогая его лоб, тихо спрашиваю у девушки, боясь разбудить ребенка.
— Сейчас сбила, 38,9, — шепчет Лиза, — он уже второй день так. Надо врача.
— Почему сразу не сказала? — целую сына в горячий лоб и показываю, чтобы вышла из комнаты.
— Я думала, что сама справлюсь, — она ойкает на выходе, ощущая мой грубый захват на своем локте. Я тащу ее на кухню.
— Гусь тоже думал, что купается, пока вода не закипела, — цежу я, усаживая Лизу на стул, — мы же договорились, что ты будешь мне звонить сразу же. Сейчас вызову врача, он потом отзвонится мне и скажет, что и как.
— Ты сейчас уедешь?
— Да, я сейчас уеду. Я не могу тут задержаться.
— От тебя пахнет женскими духами. Теми самыми, с которыми ты приезжал на прошлых выходных. Ты спутался с ней всё-таки?
Лизино лицо обретает обиженное выражение, которое на меня не действует. Если дашь слабину раз, потом будет сложнее контролировать наплывы её ревности.
— Папа? — осекаюсь, не успев поставить девушку на место. Поворачиваюсь на голос самого родного человечка, рассматриваю в проходе заспанного мальчишку с блестящими от температуры глазами. Увидев меня, он быстро подбегает и залазит ко мне на колени. — Не уезжай.
— Мне нужно уехать, а тебе нужно поспать, — прижимаю к себе сына, — ты же слышал, что во сне все болезни проходят? А нам нужно, чтобы ты был полон сил и энергии.
— Ты снова на лаботу? — разочарованно протягивает ребенок.
— На неё, — обреченно выдыхаю, замечая, как Лиза поджимает губы. Сложнее всего мне всякий раз уезжать от сына.
