Нечто зловещее (ЛП) - Кристенсен Элли (читаем полную версию книг бесплатно txt, fb2) 📗

— Может быть, в следующий раз мне стоит пойти с тобой, — предложил он дерзким тоном. — Дай следующему парню еще один шок.

Это была одна из причин, по которой я так сильно любила своего брата. С того самого Хэллоуина он не мог прикоснуться к другому человеку, не надев толстых кожаных перчаток, из страха убить его. Электрическое напряжение, пульсировавшее внутри него, было смертельным. Но, помимо того, что он был немного отшельником — и кто мог бы винить его, если бы он постоянно беспокоился о том, чтобы кого-нибудь убить, — он не позволил случившемуся полностью изменить его.

Я хихикнула.

— Серьезно, братан, тебе нужно найти какой-нибудь новый материал.

— Эй, я чертовски веселый.

— Я рада, что ты так думаешь. Поскольку никто другой так не думает.

Он драматично ахнул, заставив меня снова рассмеяться.

— Мне больно, Маргарет Гамильтон Адлер. Больно, говорю тебе.

— Ты переживешь это, — сухо ответила я. — Что ж, я собираюсь насладиться катастрофой, которая постигла мою личную жизнь, пока заканчиваю инвентаризацию в магазине. Люблю тебя, Сайлас.

— Я тоже люблю тебя, Мэгс, — ответил он.

Я уже собиралась повесить трубку, когда вспомнила кое-что, что хотела ему сказать.

— О, я чуть не забыла. Ты помнишь Финеаса Крейна?

— Отца моего лучшего друга?

Илай и Сайлас были неразлучны до тех пор, пока Финеас не встал и не перевез семью в Сонную Лощину. Хотя какое-то время они оставались близки, когда все изменилось и Лесной Ручей превратился в Кричащий Лес, мы больше о нем ничего не слышали. Сайлас предположил, что это потому, что он на самом деле ни с кем не разговаривал, кроме меня. Я знала настоящую причину, но я не хотела, чтобы Сайлас плохо думал об Илае, поэтому я никогда не говорила ему, что Илай разбил мне сердце.

Когда он не вернулся после поисков Сайласа, я была уверена, что он подошел достаточно близко, чтобы увидеть, во что я превратилась, и убежал от меня так далеко, как только мог.

И все же то, что произошло с Финеасом, было довольно странным.

— Да. Это была самая странная вещь. Он приходил сегодня в «Нечто Зловещее».

Одно это было шокирующим, потому что Финеас был категорически против всего, что имело отношение к магии или оккультизму. Но он пришел за книгой о магических оберегах, заставив меня задуматься, не замерз ли ад. Когда он понял, кто я такая, он не смог выбраться достаточно быстро. Но, пока он расплачивался, я не смогла удержаться от вопроса о старом друге Сайласа и человеке, за которого я держала свечку все эти годы.

— Он все еще придурок?

— Учитывая, как он посмотрел на меня, когда я спросила об Илае, я собираюсь сказать «да».

Финеас был никудышным отцом и мужем. Честно говоря, он был отстойным человеком, если вы спросите меня.

— И он отказался говорить о своем сыне. Это было действительно странно. Он казался почти… испуганным. Перед уходом он сказал мне, что я должна забыть об Илае, если не хочу потерять голову.

— Что? — голос Сайласа звучал так же растерянно, как и мой в то время.

— Странно, правда?

Мы поговорили об этом еще несколько минут, затем я вернулась к инвентаризации, — кульминации моей личной жизни.

Глава 2

Илай

Я наклонился над Порохом — одной из лошадей, которая принадлежала исключительно мне, — и призвал его ехать быстрее. Приближался Хэллоуин, поэтому воздух был свежим от запаха осени, и он наполнил мои легкие, помогая успокоить мои бурлящие эмоции.

Леса вокруг Сонной Лощины были моим убежищем. Я всегда любил их и исследовал, проезжая на своей лошади через лабиринт деревьев и мчась на полной скорости по холмам вокруг него. И после того, как несколько человек мельком увидели монстра, в которого я превратился ночью, большинство людей побоялись заходить в мои владения. Не то чтобы кто-то знал, что это был я, хотя было много предположений.

По большому счету, я полагал, что должен считать себя счастливчиком — ну, более удачливым, чем большинство, — потому что моими единственными постоянными качествами были рост на несколько дюймов выше, а мои мышцы стали более рельефными и очерченными, особенно бедра, которые и так были сплошными мышцами от постоянной езды на лошадях. Из того, что я знал о жителях Кричащего Леса, большинство из них жили как монстры каждую минуту своей жизни. По крайней мере, моя голова исчезала только ночью.

Но этого было достаточно, чтобы отправить меня обратно туда, откуда я пришел, и никогда больше не связываться с Мэгги или Сайласом. В конце концов, кто бы захотел быть с безголовым мужчиной? Я сомневался, что они воспримут надевание тыквы мне на голову как решение проблемы. Тем не менее, это, безусловно, было забавно делать, когда я хотел напугать любого, кто пришел в поисках «Всадника без головы». Истории, которые придумывали люди, на самом деле большую часть времени были довольно забавными. Тот, кто рассмешил меня сильнее всех, обвинил меня в краже душ. Я мог представить, как они путают меня со Жнецом. Особенно, когда я надевал свое длинное кожаное пальто более холодными ночами. Оно развевалось позади меня на ветру, похожее на плащ.

Я должен был где-то в этом найти юмор, потому что, несмотря на то, что мой монстр поднимает голову только ночью — вероятно, неудачный выбор слов, — я не мог представить, как какая-либо женщина могла бы заинтересоваться мной больше, чем на дневную интрижку. Вот почему я держался подальше от Мэгги. Я знал, что она не избежала катастрофы, что она позеленела и внутри нее жила темная магия. Но она не была невидимой, постоянно или как-то иначе.

Я украдкой взглянул на нее издалека через несколько лет после того случая. Она была все так же прекрасна, как и в тот день, когда я говорил с ней в последний раз. С ее длинными каштановыми кудрями, ставшими черными как смоль, а персиковая кожа — шелковистой изумрудно-зеленой, она по-прежнему казалась мне безупречно великолепной. И, возможно, она не поверит в это, но ее внутренняя красота все еще была там. Она делила ее тело с магией, но мне было ясно, что они жили в гармонии.

С другой стороны, я был зол и ожесточен, позволив этому омрачить мою душу. Было так много причин, по которым между нами ничего не выйдет, поэтому я постарался выбросить ее из головы и сердца.

До вчерашнего дня.

Мой отец был ленивым сукиным сыном — прости, бабушка, — и он едва пошевелил пальцем, чтобы помочь вести наш бизнес. Однако у него также было эго, и ему нужно было чувствовать свое превосходство, поэтому время от времени он пытался вмешаться и сказать мне, что делать. Обычно перед нашими сотрудниками, потому что ему нужна была аудитория, иначе в чем был бы смысл его драмы?

Мы все знали, каким он был, и сотрудники были лояльны ко мне, так что никто не клюнул на наживку, что только разозлило его. Не имея возможности использовать меня в качестве боксерской груши, он прибегнул к оскорблениям и угрозам.

По какой-то причине пару дней назад я достиг своего предела. Мое терпение лопнуло из-за приближающейся двадцатой годовщины того катастрофического кануна Дня всех святых.

Когда мой отец в очередной раз пригрозил уволить меня, я прижал его к стене и поднял, обхватив рукой за шею.

— С меня хватит твоего дерьма, пап.

Я выплюнул последнее слово, давая понять, что мне было похуй, был ли он моим отцом. Это бы ему не помогло. Во всяком случае, это разозлило меня еще больше, потому что он был полной противоположностью всему, каким должен быть отец.

Эта мысль вызвала вспышку боли в моей груди, напоминание о том, что у меня никогда не будет возможности дать своим детям то, чего у меня никогда не было. Но я отбросил эти мысли в сторону и сосредоточился на своей ярости.

— Мы оба знаем, что, если бы я оставил «Старый Мост» тебе, ты бы обанкротил его за считанные месяцы.

Хотя, поскольку я управлял всем, включая бухгалтерские книги, я назначил себе приличную зарплату, а не те гроши, которые он платил бы мне, и устроил себе неплохое гнездышко.