Я решился. Мы встретимся (СИ) - "Сан Тери" (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации TXT) 📗
Но когда он вышел, мне не пришлось звонить. Мне не надо было звонить. Зачем? Я узнал его с первой секунды, как только ноги, обутые в легкие летние штиблеты, шагнули на платформу.
Можно ли парня назвать красивым, если ты не гей?
В ту минуту, когда я увидел Саньку - высокого, плечистого, черноволосого полубога, - я сомневался во всём. В самом себе и в своей собственной ориентации. И когда он улыбнулся мне, слегка приветствуя меня ресницами, я лишь невероятным усилием смог сохранить равновесие, а не растечься у его великолепных ног позорной, невнятно мычащей лужей.
И, хотя по виду это было очень трудно определить, Санька оказался младше меня на шесть лет, и лишь это спасло меня от окончательного позора. При мысли, что я спасую перед малолеткой, я взял себя в руки и мысленно дал себе по лицу. И по рукам. Потому что руки мои уже сами тянулись к этому неведомому богу, желая обнять, прижать, коснуться... Я нашёл своего человечка. Близкого, родного. Моего.
И мне не надо было ждать, что он откроет рот и заговорит, чтобы убедиться в этом окончательно.
А Санька...Саня подошёл ко мне и протянул ладонь, сообщив нахально:
- А зубы у тебя вполне ничего. Ник, челюсть подбери, а то я подумаю, что ты не рад меня видеть.
- Эээ... Рад, растерялся просто. Я тебя другим представлял.
Я, блять, невероятно! Я смутился и покраснел, как задрипанная девочка-семиклассница, которую первый раз пригласили на свидание. И с трудом нашёл ответ:
- Специалист по зубам!
Мы засмеялись.
- А вот я тебя именно таким представлял, - отозвался Саня и улыбнулся такой улыбкой, что у меня не то, что слов, мыслей не осталось.
"А в чёрных глазах огоньки. Тёплые, ласковые, хотя и насмешливые".
- Конечно, - ответил я, уплывая окончательно. - Я ж тебе фотку свою выслал.
Я даже не помню, как мы дошли до бара. Санька болтал, не переставая, словно ощущая моё смущение и желая меня подбодрить. Он сам потянул меня в бар, сказав, что сумки мы закинем и попозже, а вот освежиться не мешает. Не знаю, кому из нас надо было освежаться, уж точно не ему.
Я смотрел на Саньку и любовался им украдкой.
Высокий, изящный, если вообще можно такое слово применить к парню. Не худой, скорее жилистый. А лицо - картинка, профиль греческого бога. А стоило ему повернуться и посмотреть на меня, как я буквально в прямом смысле слова начинал плыть. До встречи с Санькой мне не приходило в голову, что парень может быть сексуальным. Санька был именно таким - убийственно сексуальным. И разглядывая его, я понял, что это прозвище - "Зубастая тварь" - ему удивительно не подходит.
Возможно, внешне он и выглядел немного опасным из-за этой абсолютной уверенности в себе, мудрого спокойствия свойственного сфинксу, а вот внутренне...
В его глазах светилась доброта, и эта доброта просто поражала. Вселенское, космическое спокойствие плескающейся в зрачках тёплой гармонии уюта самого обычного человеческого бытия. Наверное, именно так выглядят все эти всезнающие пофигистичные проповедники дзена, способные поймать мгновение вечности в чашке чая. Но Сашка воспринимался именно так. Тёплым, невероятно тёплым, как мягкий пушистый плед, и, одновременно, ласковым таким, что ли безобидным.
После того терроризма, который мы устраивали друг другу на словах, я был уверен, что с Санькой мы даже в общении никогда не сойдём с трассы бесконечных приколов. Сошли, естественно и непринуждённо. Приняли это как само собой разумеющееся.
Санька курил, небрежно потягивая пиво. Я заказал себе водку. Санька спрятал улыбку и выразительно посмотрел на часы. Действительно, рановато. Время едва перевалило за половину одиннадцатого. Он прибыл на утреннем поезде и собирался осмотреть город. К тому же, ему надо было ехать в гостиницу. Санька даже не намекал на счёт того, чтобы остановиться у меня, а мне как-то не пришло в голову предложить подобный вариант. Особенно после моих ночных снов.
Предложил.
И Санька, внимательно посмотрев на меня и прикинув что-то, кивнул, но таки не удержался от ехидной реплики, и я расплылся в идиотской улыбке, с трудом вспомнив, с кем имею дело.
В итоге, Санька тащил меня домой, закинув мою руку на своё плечо, а на другое повесив сумки. Где-то на грани захмелевшего сознания металась мысль, что этот сопливый малолетка меня уделал по всем статьям. Но в то же время в голове было так легко и хорошо, что эта мысль не казалась досадной.
Я сам открывал дверь ключом, чертыхаясь, потому что никак не мог попасть в замочную скважину. Санька, посмеиваясь, светил мне зажигалкой. А потом отобрав ключи со словами:
- А когда на море качка ... - сам открыл дверь.
Мы впихнулись в узкую прихожую. Санька, легко разобравшись, щёлкнул замком. Кажется, я хотел сообразить ещё выпить. Он смеялся и дразнил меня по поводу моей невменяемости. По сравнению со мной он был абсолютно трезв.
И уже казалось неудивительным, что Санька легко и непринуждённо сориентировался в шкафах, разобрал кровать, а себе постелил на диване. Я пытался прикорнуть в кресле и проснулся от того, что он трясёт меня за плечо.
- Тэкс, моряк. Палуба готова к отплытию, поднимайся. Делаем пересадку. - Поднатужившись, Санька подхватил меня. Я обнял его за плечо.
И наши лица внезапно оказались на одном уровне, а его губы на мгновение приоткрылись. Он, кажется, что-то хотел сказать.
Не знаю, что на меня нашло. Я потянулся и поцеловал его. Санька не отстранился. Сжал чуть сильнее, сдавливая поясницу, а затем осторожно отвёл голову в сторону.
- Не надо, Ник, - сказал он спокойно. - Ты об этом будешь жалеть.
Я не помню, что я ответил, кажется, я обиделся. Но потом под головой у меня оказалась подушка, и палубу заштормило так, что единственное, о чём я мог думать, это уснуть, иначе меня стошнит.
Наутро было херово. Не то слово. Нет смысла описывать, как это бывает наутро после водки, пива и плохой закуски. В голове было смутно и единственное, что вспоминалось то, что, кажется, приехал Санька, и я, хоть убей, не помню, когда это было.
Саня пришёл в комнату и присел на корточки перед кроватью, свежий и бодрый. Впрочем, он практически не пил. С чего ему было пить? У него с меня вряд ли сносило крышу. В отличие от него, я из себя ничего примечательного не представлял. Самый обычный парень двадцати шести лет от роду, разведён, детей нет, на лбу невидимая табличка " Бабы - сцуки". Глаза голубые, волосы тёмные и коротко подстриженные мужественным ёжиком. Подбородок квадратный, телосложение спортивное, на лице явное натуралистическое превосходство ума над инстинктами, рост 185 см и весь под стать. Не крупный, тоже скорее жилистый, но страсть к железкам довела до определённых заметных выпуклостей в разных местах рук и груди, и вес у меня был довольно внушительным.
Как худощавый на вид Санька тащил меня домой, понятия не имею. Однозначно, упрел как вол.
Санька смотрел на меня и улыбался. И от этой улыбки было удивительно хорошо на душе, чего нельзя было сказать о теле.
Чувствовал я себя как тузик, которого сурово отпинали десяток взбесившихся грелок.
- Чего лыбишься? - спросил я недружелюбно.
Санька еле заметно повёл бровью, а затем, смерив меня нахальным взглядом, выдал ехидно:
- А кому-то явно не помешает зубы почистить.
- Блять, Саня, я тут подохну сейчас, а ты ржешь! - Я почти машинально зарылся в подушку. Саня поднялся и вернулся со стаканом воды.
- Давай, моряк! - сообщил он непреклонно. - Через "не могу".
В стакане оказался "Алказельцер". Минут через пять мне правда полегчало.
И, уже стоя в ванной под струёй воды и ловя доносившиеся с кухни запахи - хорош из меня хозяин, нечего сказать! - я вдруг вспомнил, что вчера произошло.
Санькины губы, неожиданно горячие и податливые. Мой собственный язык, нахально вломившийся в этот покорный рот.
