Воспоминания (СИ) - Суржевская Марина "Эфф Ир" (книги онлайн читать бесплатно txt) 📗
Я смотрю на гостью. Ее глаза закрыты. А мне так хочется заглянуть в них.
Диана, в башне уже знают ее имя.
— Будешь оформлять опекунство? — Ион вышел из ванной,
вытирая руки полотенцем. — Я так понял, у малышки никого не осталось? Как ты оказался в том ущелье?
Я повернул голову. Опекунство? Остальное пропустил мимо ушей.
— Да. У нее никого не осталось.
***
Диана выздоравливала мучительно медленно. Мне пришлось уехать, я не мог себе позволить сидеть у постели больной. Дела бизнеса и мира требовали моего присутствия. Улетел в Европу
— Барселона, Лондон, Мадрид... За сменой городов я почти забыл о девчонке.
В Башню вернулся утром, на машине, мне осточертели самолеты. Я не спал уже почти семь суток, я, конечно,
древний, но все же и мне надо иногда отдыхать. Усталость заставляла мечтать лишь о том, как я вытянусь на кровати.
Звонкий голос привлек мое внимание, и я остановился на полпути к своим комнатам.
— Я хочу домой! Я не останусь здесь! Не подходите ко мне!
Голос надрывный, почти детский. В Башне никогда не было детей, я их не переношу. Так откуда взялся ребенок?
Я умудрился забыть о своей новой проблеме.
Толкнул дверь в комнату, откуда раздавались голоса, вошел.
Девчонка стояла спиной, косички растрепались, тонкие ручки сжаты в кулачки. Бойкая… Услышав хлопнувшую дверь, она развернулась, взметнув подол синего платья, и уставилась на меня.
А я – на нее.
Так и стоял, пытаясь вдохнуть резко закончившийся воздух. В
глазах девочки плескалась небесная лазурь. Наверное, я изменился в лице, потому что Дориций (надо же, старик даже соизволил собрать свое тело), встал между мной и гостьей.
Я посмотрел ему в глаза, моргнул и отодвинул с дороги.
Присел перед Дианой.
— Кто вы? — она все еще сжимала свои кулачки, смотрела настороженно.
— Твой опекун, — никогда не умел общаться с детьми.
Девочка сдвинула бровки.
— Мне не нужен опекун! — выкрикнула она. — У меня родители есть! Я хочу домой!
— Твои родители погибли, — сухо сказал я, Дориций издал какой-то возмущенный звук. Но я не собирался растягивать агонию этой малышки. По мне так лучше все сказать сразу.
— Произошла авария, никто не выжил.
— Вы врете! — она побледнела, отчего лазурь ее глаз стала ярче. — Вы все врете! Я вам не верю!
— Успокойся, — я взял бледную тонкую ладошку. — Я
позабочусь о тебе, малыш.
Нет, она не успокоилась и ладонь выдернула. Пришлось звать
Иона и еще кого-то. Мне красноречиво посоветовали удалиться. Тогда я ушел в мастерскую и достал тот первый холст. Внутри жгло каленым железом - не успокоиться. Первая линия легла на ткань – черная. Вторая - красная. А потом я забыл себя, найдя, наконец, столь желанное забвение. По крайней мере, на те несколько часов, когда в моей руке была кисть…
***
Девочка растет, и мне все труднее смотреть на нее. Каждое появление отзывается внутри ноющей болью, я все чаще ловлю себя на том, что хочу избавиться от Дианы. Я уже миллион раз пожалел, что забрал ее из того ущелья. Она не избавление, она вечное напоминание. Живое, дышащее, убивающее меня напоминанием о другой женщине. Я смотрю в лицо Дианы и вижу Норию. Это сводит с ума.
Я стараюсь как можно меньше общаться с новой жительницей Башни, но позволяю ей все. Не могу отказать.
Смешно, но я осознаю, что Диана и Нория - разные. Ди - дитя своего времени: дерзкая, бойкая, непоседливая. Совсем не изнеженная. Она любит драться и дружит со стражем, глупым мальчишкой, что не понимает моих приказов.
А я не понимаю, что чувствую. Я путаюсь в реальности и воспоминаниях, я теряюсь в них. Чувства двоятся,
накладываются одни на другие, мучают.
Сегодня я рисовал снова. Изумрудная полянка, корзина для пикника, соломенная шляпка с синими лентами. В тот день я сказал, что люблю ее. А она улыбалась и говорила, что у меня крылья белее снега, такие прекрасные, что ей хочется плакать.
Я ответил, что не позволю ей плакать. Никогда. Что рядом со мной на ее лице всегда будет цвести улыбка, зажигая звезды в лазури ее глаз.
Я был поэтом и романтиком, я был идиотом.
Или я идиот и сейчас, оттого что рисую Норию в тот день.
Принес портрет в свою комнату и теперь провожу пальцами по холсту, на котором еще свежа краска. Мне хочется очертить овал ее лица, хочется коснуться губ. Смешно, но я никогда не целовал их. Не прикасался к телу, не ощущал наслаждения от близости. Но я хочу этого даже сейчас. Люди говорят, что время лечит, что оно стирает воспоминания и боль. Мои -
живее даже некоторых людей.
Шорох за дверью заставил насторожиться. Время позднее,
кому я понадобился?
За створкой стола девушка. То же лицо, что минуту назад я ласкал на картине. Тонкое тело, широко распахнутые глаза.
Полумрак окутывал ее сизой вуалью. В ее глазах - надежда,
лазурь светла и не омрачена стылой стужей… такая юная…
А я такой пьяный… И совсем безумный.
Я, наверное, испугал ее. Смотрел слишком жадно, слишком пристально, слишком горячо. Мое желание очевидно для всех,
кроме этой девочки, я не могу скрыть его, вытравить из своих глаз и души. Я действительно хочу получить ее. Диану или
Норию? Я смеюсь над своим больным разумом, потому что не могу ответить. Я хочу получить то, чего был лишен, хочу забвения и наслаждения. Хочу того, что никто не может мне дать на этой проклятой земле.
Я обхожу девчонку десятой дорогой, понимая, что нам стоит видеться пореже. Лазурь ее глаз сводит меня с ума. Я ненавижу себя за это. И ее за то, что она – не та, но вряд ли меня это остановит…
***
Аргус где-то поблизости. Я чувствую тлен его эфира, как если бы в мое окно ветер приносил запах пепелища. Дориций тоже это ощущает и беспокоится, хоть и не говорит. Но я слишком давно живу рядом с ним и научился понимать даже то, что не было произнесено.
Но как я не стараюсь, не могу найти Аргуса. Говнюк прячется там, где я не могу его достать, наверняка воспользовался артефактом иных - часами. Год за годом я ищу одаренного, у которого будет власть над временем, но все бесполезно, таких не рождается. У меня есть люди, способные разорвать пространство, но не время. Даже Эльхана заглядывает туда лишь мельком, ее видения хаотичны и слишком непонятны, ведь их трактует необразованная мексиканка, что даже не умеет писать.
Иногда я думаю о том, что было бы, останься часы у меня.
Мы так давно разделили артефакты, мне - зеркало, Аргусу -
часы. Дориций владел копьем судьбы, но потерял его во время взрыва. Трое древних, трое иных. Когда-то я считал Аргуса самым близким мне существом, все же мы выросли вместе, уже в этом мире. Я не знаю, что произошло в прошлом. Как ни странно, но этого не знаю даже я, отец не любит рассказывать о переходе между мирами. Лишь пояснил, что это была вынужденная мера. Но тринадцать прошедших грань навсегда остались в мире людей. Они принесли на землю эфир, как часть своей магии, часть своего существа. И я, и Аргус были детьми, прошлый мир мы почти не помним. Наш дом здесь.
Дориций воспитал нас обоих, как своих сыновей. Мы взрослели иначе, чем люди, я был ребенком целые столетия…
Наша жизнь длиннее, и каждый период в ней растянут на долгие годы. За века мы успели побывать и царями, и демонами, мы развлекались, как могли. Правда, я довольно быстро устал от глупых увеселений, захотелось чего-то другого.
Аргусу - тоже. Новое время, зарождение научно- технического прогресса – все это ему не нравилось, он желал вернуть мрачное и кровавое средневековье или времена рабства, где ему поклонялись бы, как богу. Люди больше не хотели верить в богов, они находили новые идеалы и цели, и Аргус видел это в своих видениях. Он предсказывал, что настанет день, когда мы будем жить среди людей тайно, скрывая свою суть. И это его злило. Аргус мечтал о власти и крови.
