В785 (ЛП) - Лангле Ив (книги бесплатно без онлайн .TXT) 📗
— Частично.
— Потому что у нас был секс?
— Да. Нет. Может быть.
— Тебе не кажется, что на один вопрос слишком много ответов? — дразнящая улыбка тронула ее губы.
Неожиданно Эйнштейн решил обнажить перед ней свои самые сокровенные смутные мысли:
— Неужели ты не понимаешь? Ты очень важна для меня. Я так и не осознал, почему и как это произошло, но несмотря на все доводы, твоя безопасность имеет для меня первостепенное значение. Я ничего не могу с собой поделать. Когда мы попали в засаду, то все, о чем я мог думать, — благодарить Бога за то, что ты находилась на корабле вне опасности. Но потом ты ринулась нам на помощь, поставила себя под угрозу, вот тогда я понял, что аппаратное обеспечение, питающее мои органы, выйдет из строя. Я не мог мыслить. Не мог функционировать. Я… я… испугался. Испугался, что потеряю тебя. Я больше не хочу снова пережить это ужасное ощущение.
Побежав, Бонни сократила расстояние между ними. Эйнштейн раскрыл руки, крепко прижав к себе девушку. Она была такой хрупкой в его объятиях. Такой маленькой. Он опять осознал, как был близок к тому, чтобы потерять ее, из-за чего его горло сжалось. Эйнштейн закрыл глаза и положил подбородок на ее макушку. В течение долгого молчаливого момента они стояли в объятиях друг в друга. Ее пальцы играли с кончиками его волос.
— Все нормально, Эйнштейн. Это называется эмоциями. Ты заботишься обо мне. Вот почему ты испугался. Вот почему ты не мог мыслить рационально. Ты испытываешь ко мне нежность и хочешь, чтобы я была в безопасности. Так и должно быть. Это часть человеческой сущности.
— Но я не человек. Я киборг. Робот. В отличие от других я слишком сильно изменился. Я ничего не чувствую.
— Чувствуешь, — она посмотрела на Эйнштейна снизу вверх и обхватила ладонями его щеки, заставляя сосредоточиться на ней. — Даже если в тебе есть механические детали, ты не должен считаться себя неспособным на эмоции. Ты испытываешь их каждый день. Я видела это. Разве машина, лишенная чувств, стала бы также, как ты, относиться к своим друзьям? Я слышала, как ты разговаривал с Сетом и остальными. Шутки. Смех и сплетни. Стал бы робот без эмоций реагировать подобным образом? Неужели существо без сердца будет полыхать такой страстью? Обращаться со мной так нежно? Заботиться обо мне, будто я бесценна?
— Но ты действительно бесценна.
— Для тебя, — Бонни улыбнулась, ласково прикасаясь пальцами к к его коже. — Если бы ты на самом деле был роботом, полагающимся только на логику, то осознал бы, что безопасность одного не превосходит безопасность сотен. Но твоя человечность не позволяет поддаться здравому смыслу. Твое сердце приказывает технической стороне заткнуться и делать то, что ты считаешь правильным. Ты, мой дорогой и рассеянный прекрасный принц, вовсе не неполноценен. Ты лишь чересчур заботлив.
Заботлив? А был ли он таким? Обычное незатейливое слово, которое пыталось объяснить все, что чувствовал Эйнштейн. Но, вероятно, это было неправильное слово. Эйнштейн привел в порядок некоторые из своих хаотичных мыслей, рассматривая их в свете ее утверждения. Он чувствовал себя ответственным за Бонни. Хотел защитить. Ревновал. Ощущал влечение. Притяжение.
В его голове возник новый и еще более страшный вывод, когда появилось правильное определение испытываемых эмоций.
«Я люблю ее».
Чем еще можно было объяснить это? Эмоции, на которые Эйнштейн считал себя неспособным, все то, что он приписывал к неисправностям, имело объяснение. Он любил Бонни. Каким бы удивительным и иррациональным это ни казалось, несмотря на изменения, он все еще обладал способностью любить. Осознание данного факта ошеломило его.
— Ты права. Я забочусь о тебе. Очень сильно.
— Не понимаю, почему ты так удивлен.
— Эмоции — это гормональный дисбаланс. Я контролирую свой гормональный уровень. А вернее контролировал, пока не встретил тебя.
Она сморщила нос и рассмеялась.
— Знаешь, это было не самое романтичное признание.
— Я не знал, что мои слова должны были быть романтичным признанием. Я просто констатировал свое нынешнее состояние.
— Давай я все тебе объясню. Мне кажется, я влюбилась в тебя, Эйнштейн.
Она тоже любила его? Нет. Вряд ли ему могло так повезти. Бонни была слишком хороша для него. Слишком красива и совершенна. Слишком во всем.
— Ты просто благодарна мне за спасение от неминуемой гибели.
— Нет. В отличие от тебя я прекрасно понимаю свои чувства. Это любовь. Можешь считать меня слишком самонадеянной, но поскольку у тебя есть проблемы с очевидным, я почти уверена, что ты тоже любишь меня.
Эйнштейн и сам все осознавал, но так и не сумел выдавить из себя признание. Что он мог ей предложить? По сравнению со своими собратьями только он был помешан на науке. Самый слабый в бою. Самый маленький киборг среди орды гигантов. Бонни заслуживала гораздо большего.
— Вижу, ты все еще не уверен. Позволь спросить, беспокоит ли тебя то, что я рассказывала о своем прошлом?
— Нет. Конечно, нет.
Как она могла так подумать?
— А как же мысли о том, что я была с другими мужчинами?
Эйнштейн зарычал… примитивный звук, на который, по его мнению, он не был способен.
— Когда мы доберемся до твоего родного мира, то что ты будешь делать, если я уйду и начну новую жизнь без тебя?
Напряжение раздавило механический орган, качающий кровь по его телу. Разум Эйнштейна метался между яростью и болью. Он не смог ничего сделать, кроме как прошептать:
— Ты не поступишь так. Я нуждаюсь в тебе, — даже если Бонни заслуживала кого-то более способного ее защитить.
Девушка обняла его.
— Ох, Эйнштейн. Извини. Я не хочу так делать, я всего лишь привела пример. Ты любишь меня. Какие еще доказательства нужны, очаровашка? Не существует проверенного теста на любовь. Ты просто чувствуешь это. Живешь этим.
— И я чувствую. Но…
— Но что?
— Ты заслуживаешь лучшего. Кого-то более крупного и сильного. Кого-то, кто сумеет вступить в бой и уберечь тебя от опасности.
— Ты тоже способен сражаться.
— И вполовину не так хорошо, как остальные, — к своему стыду признался Эйнштейн.
— Тебе не приходило в голову, что мне не нужен головорез, который умеет обращаться с кулаками и ножами? Что, может, мне нравятся умные мужчины?
— Это ты сейчас так говоришь, пока не встретилась с остальными мужчинами на планете. Существуют единицы киборгов, обладающие и навыками боя, и интеллектом. Они намного лучше меня.
— Ох, очаровашка. Неужели ты не понимаешь? Любовь так не работает. Я люблю тебя не потому, что ты можешь защитить меня, и не потому, насколько ты хорош в бою. Я люблю тебя потому, что ты — это ты. Ты бы перестал любить меня, если бы встретил более красивую девушку-киборга с приемлемым прошлым?
Эйнштейн встретился с ней взглядом, разозлившись из-за того, что она предположила подобное. Когда он ответил, то постарался передать своим возмущенным тоном то, что думал:
— Конечно, нет.
— Тогда почему ты считаешь меня такой мелочной? Несмотря на то, что я не понимаю, почему ты любишь меня, я никогда не оставлю тебя. Я просто не смогу, Эйнштейн. Ты мой прекрасный принц. Единственный мужчина во всей вселенной, способный дотянуться до моих сердца и души, которые я считала потерянными. Единственный мужчина, который способен заставить меня чувствовать. Единственный мужчина, которого я когда-либо любила так сильно, что предпочла бы умереть, нежели наблюдать, как тебе причиняют вред.
— В этом случае, почему ты не хочешь, чтобы я увез тебя отсюда? Если ты так сильно любишь меня и если я чувствую то же самое, то почему запрещаешь мне позаботиться о твоей безопасности?
— Потому что мы киборги. А киборги делают то, что правильно для всей расы, даже если это означает ставить потребности других выше собственных.
Мужество и моральная убежденность. Можно ли было полюбить ее еще больше? Эйнштейн решил позаимствовать выражение Сета:
— Отстой.
