Отомщенная душа (ЛП) - Лейк Кэри (хорошие книги бесплатные полностью .txt) 📗
Еще секунда размышлений, прежде чем она вздохнула.
― Какого черта, ― она отвела взгляд от него и снова сосредоточилась на своих руках. ― Все мои воспоминания были стерты, кроме одного. В ту ночь на меня напали. Я даже не помню всю ночь. Только несколько мгновений почти перед смертью. Когда я чувствовала его жаркое дыхание. Чувствовалаего зубы в спине.
Глаза Кейна расширились.
― Ликана?
― Полагаю, не нужно быть психиатром, чтобы понять, почему я ненавижу твой род, ― она прищурилась на него. ― Я не помню всех деталей. Все, что я помню, как лежу лицом вниз, ― ее руки начали дрожать, и знакомая ненависть взметнулась откуда-то из желудка, ― пока этот гребаный паразит жрал меня.
Выражение ужаса на лице Кейна заставило ее отвести взгляд.
― Прости, ― пробормотал он.
Айден бросила на него невидящий взгляд.
― Мне не нужна твоя хренова жалость, волк, ― ее взгляд вернулся к рукам.
― Но как ты…
― Выжила? Не превратилась в одного из вас? ― процедила она сквозь стиснутые зубы. ― Я одна из немногих, у кого есть антитела к яду ликан. И мои были сильны. Поэтому в отличие от большинства, кто превратился или погиб после первого укуса, я все время была в сознании.
Она задницей чувствовала, что не должна была так много рассказывать ему. Зачем? Ответ просто не укладывался в ее голове. Будто он наложил на нее какое-то заклинание, из-за чего она вдруг захотела раскрыть свои темные тайны. Черт возьми, было даже хуже, чем просыпаться с совершенно незнакомым человеком.
И все же в каком-то нетронутом закоулке сознания это ощущалось приятным, даже слишком. Словно высказать все пластиковой кукле, чье лицо не выкажет ничего, кроме пустоты и бессмысленного взгляда. Мысли бились в ее голове, пытаясь вырваться на свободу. Кто знал, что исповедь врагу может быть целебной? Сколько ночей она разговаривала с разрушенными стенами в заброшенных местах. По крайней мере, эта могла отвечать.
Он покачал головой.
― Я не представляю, как ты пережила это.
Неверие в его голосе было похоже на удар меча в живот Айден. Она и не пережила. Ужас поглотил ее до бессилия, до паралича.
― Уэйд нашел меня. Он отвел меня в лагерь. Выходил меня. И позволил мне забыть все, кроме того, что нужно было запомнить. Он научил меня, как бороться. Как снова жить, ― она сопротивлялась желанию вздрогнуть при этих словах.
― Что ты имеешь в виду, что он позволил тебе все забыть?
― Мысленная блокировка. Все воспоминания стираются, за исключением последних минут нападения. Это работает как топливо, ― ее голос казался таким волевым, несмотря на то, что именно мысленная блокировка была источником ее гнева. ― Она дает нам цель. Делает нас сильными.
Претенденты, типа Айден, подверглись блокировке под руководством Уэйда. Все предсмертные воспоминания вытравливались, оставалось лишь раздирание плоти до того, как яд внедрялся в оставшуюся кровь.
Все остальное притуплялось, съеживалось до единственной эмоции ― ярости. И Уэйд использовал это, чтобы создать стимул для своей армии.
Воинов Алекси обучали презирать ликанов. Программировали убивать без колебаний. Даже в человеческой форме Алекси рассматривали ликанов как бездушных существ, их умы так зацикливались на убийстве и мести, что ничто иное не имело значения.
Даже стремление узнать, кем они были когда-то.
Уэйд создал действительно эффективное оружие, которое соперничало со сворами ликанов: солдат, само существование которых основывалось на неукоснительной мести.
Помолчав немного, Кейн поерзал на кровати.
― Это какое-то супер-фантастичное дерьмо. Как именно стираются воспоминания? Пуф, и все?
Она невесело засмеялась.
― Я не помню.
Кейн медленно покачал головой.
― Это кажется…
Айден посмотрела на него со своего места.
― Что?
― Жестоко, ― он встретился с ней взглядом. ― Он забрал все, чтобы оставить вас с пустой ненавистью.
Гнев закружил в ее груди, как горючее и пламя, танцующие вместе.
― Это не жестокость. Это милосердие. Я была в спасательных миссиях с Уэйдом. Истреблялись целые семьи, ― отвечая, она впилась пальцами в бархатную обивку, напрягая мышцы. ― Сожранные дети. Дом полная чаша, изгаженный в крови. Тебя искусали. Но представь, что твою жену и ребенка разорвали на твоих глазах? Не думаю, что ты захочешь снова и снова переживать это.
― Это случилось с тобой? ― казалось, его взгляд искал что-то в ней. ― На твою семью напали?
Она отвела взгляд.
― Я… не помню, была ли у меня семья, ― тупая боль пыталась прорваться сквозь холодность ее слов. ― И я рада. Кто захочет тащить это дерьмо? Постоянное сожаление? Это ничего не даст.
― Ты сопереживаешь тем жертвам, но не можешь посмотреть на меня так же?
Ее голова дернулась.
― Ты больше не человек, ликан. Тебя укусили. Изменили. Ты будешь одним из них. Ты будешь охотиться, убивать. И наслаждаться этим.
Казалось, он на мгновение задумался, его взгляд переменился.
― Итак, зачем же позволять мне дожить до этого?
― Я ничего тебе не должна. Даже объяснять.
― Да, не должна. Я для тебя ничто. Дьявол, я даже меньше, чем ничто, ― он покачал головой. ― Но тебе когда-нибудь приходило в голову, что у меня тоже была своя жизнь? Что ты лишаешь меня возможности забыться, продлевая это?
― Твой вид бродит по улицам Детройта каждый день, ― сказала она. ― Каждую ночь вы ищете новых жертв, уничтожаете невинные души, тех, кто слабее вас, неспособных защитить себя или свои семьи. Будь благодарен, что тебя нашла я и что у меня достаточно сил, чтобы уничтожить тебя. Я жила во мраке. Питалась одной местью, пока не подавилась ею, ― слова вылились из ее рта с привкусом сожаления. ― Пусть эти воспоминания и не принадлежат мне, но они были приятными, ― проворчала она. ― Прости, если это тебя как-то задело.
***
Конечно, Кейн ничего ей не должен. Может, она и нашла его, и, возможно, она была права, что ему в этом повезло. Тем не менее, факт оставался фактом: она планировала забрать его жизнь, а до тех пор играла с ним. И все же, как бы это ни злило его, на этом все не заканчивалось. Кейн почесал свой небритый подбородок.
― Меня это не задевает. Ты права. После того, что мои «будущие соплеменники» сделали с тобой, я рад, что могу сделать хоть что-то… хорошее.
Глаза Айден, казалось, сверлили его.
― Так как это происходит? ― спросил он, его голос просветлел.
― Что происходит?
― Воспоминания. Запечатление, как ты сказала. Передача воспоминаний, ― он фыркнул. ― Что, они просто волшебным образом появляются у меня в голове?
― Я точно не знаю, как это работает. Это еще один дебильный ликанский фокус.
Руки, все еще покоящиеся на коленях, чуть напряглись, он немного помолчал.
― Ты знаешь, как людям, нам можно испытывать чувства. Это то, что отличает нас от неодушевленных предметов. Это нормально, если воспоминания заставили тебя… почувствовать что-то снова.
― И для этого мне не нужно, чтобы ты ободрял меня, чертов ликан. Или разрешал мне. Если ты считаешь, что эта небольшая сессия доктора Фила сохранит тебе жизнь, ты ошибся. Ты умрешь.
Он усмехнулся.
― Ты напоминаешь мне об этом каждый раз, когда я тебя вижу. Ты думаешь, что я хочу жить? Неужели кто-то хочет стать одним из них?
― Это ты сейчас так говоришь. Но скоро захочешь. На самом деле, ты будешь бороться, чтобы выжить. И когда это произойдет, я буду рядом, сражаться за то, чтобы ты умер.
Он решительно посмотрел на нее.
― А я надеюсь, что у меня будет возможность доказать, что ты ошибаешься, или же вручить тебе оружие.
― Смотри, какой благородный! ― сарказм сочился с ее языка.
― Я больше не знаю смысла этого слова.
На мгновение воцарилось молчание.
Кейн протянул к ней руку.
― Можешь попробовать еще раз, если хочешь.
Она снова хмуро взглянула на него и отбила протянутую руку.
