Жена Наследника (СИ) - Лошкарёва Виктория Витальевна (книга жизни TXT) 📗
— В вашей Мудрой Книге написано, что знания приумножают боль, — пожал плечами Кейн. — Не могу с этим не согласиться.
И тут только до меня дошло.
Том! Кейн! Язык!
— Аа… ЭТО… — я взглянула на мужа.
Кейн ласково мне улыбнулся.
— Алёнка, согласись, это не дело. когда родственники не понимают друг друга. А потом, им всё — равно пришлось учить дифиерго.
Я перевела взгляд на Тома.
— Так вы не только русский, но и дифиерго знаете?
— Это язык Новой Земли, — кивнул зять. — Всё делопроизводство. все данные постепенно переводятся на язык империи.
— А я теперь ещё знаю и немецкий, — заметила бабушка, покосившись на Юлькиного мужа. — Так что в любом случае общий язык найдём.
Я прикусила губу. чтобы не рассмеяться: до того это угрожающе прозвучало из уст восьмидесятилетней старушки.
Слегка сжав ладонью руку Кейна, я мысленно протянула:
— Ох… чувствую, кое — кто попортит Тому кровушки.
Кейн закашлялся, пытаясь сдержать смех.
И хотя в нашей семье не было принято шутить на тему военных лет — слишком дорогой ценой досталась моему роду победа и выживание в Великой Отечественной- но бабулино упрямство. за которым совершенно точно не стояло никакой злобы, не могло не вызвать улыбки.
— А вы теперь, когда в гости приедете? — спросила мама, вглядываясь в монитор
— Мам, мы…
— Мы летим на Рашиан, — ответил Кейн. — Наследник империи должен родиться на родной планете.
— Понятно, — протянула мама разочарованно. — Значит, скоро вас не ждать.
Глядя на вытянувшиеся лица родных, я сама захотела заплакать
— Вообще — то, у меня была мысль пригласить вас в гости, — сжав мою ладонь в своей руке, произнёс Кейн. — Не сейчас… а так спустя месяца три после рождения Михаэля. У вас будет в распоряжении собственный корабль и целый штат помощников, — на всякий случай уточнил мой супруг.
Глаза у бабушки и Юльки одинаково загорелись.
— Эм…
— Вообще — то…
— Ну, если честно сказать, то…
— Мы приедем, Алёнка! — подал голос мой младший братишка, сидевший на ковре возле мамы. — Обязательно приедем.
— Это большая честь для нас, Ддаррххгрэн Кейрран, — склонив голову в уважительном поклоне, церемониально произнёс Том. — Увидеть своими глазами столицу империи — мечта каждого подданного.
— Ну не знаю, — протянула бабуля с показательным сомнением. — Я в Москве раз двадцать, посчитай, уже была, а время равно больше люблю родной городок, и ни на что его не променяю. Недаром Гагарин родом с наших мест был — места у нас особые… Впрочем, вам, иностранцам, не понять.
— Бабушка! — воскликнула я.
— Мама!
— Вера Васильевна!
И только Юлька, хранившая спокойствие, внимательно смотрела сквозь плотную занавесу голограммы.
— А ты изменилась, Алёнка… Сильно изменилась.
— Да мы же с ней только дней десять назад разговаривали, — всплеснула руками мама. — Никак не больше.
Юлька же — внимательная прозорливая Юлька покачала головой.
— Так не в днях же дело… Иногда за день успеваешь целую жизнь прожить, а иногда и за год — меньше дня.
— И то верно, — кивнула мама, внимательно ко мне приглядевшись.
А я… Сжав зубы, я старалась не вспоминать обо всех тех днях, за которые я повзрослела…
Как я брела по бескрайнему безлюдному Юхкону — и мне то чудились голоса родных. зовущих меня куда — то; то хохочущая вслед, Агата… Сколько раз, изображая из себя Никиту во время рейсов со Стивом, я надеялась, что кто — нибудь также поможет моим родным, если они окажутся в беде… Как я вспоминала Коленьку. когда неуклюже переводила американским деткам — сиротам русские народные сказки. И как выла ночами в подушку. представляя где — то бредушего в одиночестве Коленьку… Как умирала от голода в бесконечных снега Канады и Америки, согреваясь только воспоминаниями о родном доме; представляя перед собой любимую большой кружку — доверху наполненный горячим кофе и тарелку жареной картошки… Сколько дней я жила только воспоминаниями и мечтами…
Даже когда Сопротивление решило подороже меня продать — даже когда у меня ничего не оставалось за спиной, я знала, что где то там — очень далеко за океаном меня ждут родные… Моя синяя птица.
— Алёнка понимает, какая на неё возложена ответственность. — мягко дотронувшись до моей спины, произнёс Кейн. — Однажды она станет императрицей Рашианской империи. А Земля — и я имею в виду сейчас не какую- то конкретную страну. а целую планету — будет для неё лишь небольшой колонией на периферии.
Мама с отцом, кажется, испуганно переглянулись.
— Ну а что, — сказала бабушка, оглядев меня с ног до головы. — Ну а чем не императрица? Языки иностранные знает, как блины правильные печь — умеет…
Мы все дружно рассмеялись, и это погасило внезапно возникшее напряжение.
Значит, ждём вас в гости после рождения внука, — обратился к моим родителям Кейн. — И если возражений нет, то я сегодня же дам приказ, чтобы один из кораблей был готов к вылету в указанное время.
— Какие же возражения, — пожал плечами папа. — Мы с дочкой почти год уже не виделись…
— Надо же, — выдохнула мама, всплеснув руками. — То заграницу себе позволить не могли, а сейчас едем на другую планету.
— И даже в другую галактику, — кивнул Кейн, улыбаясь. — Обещаю: на корабле будут созданы все условия для самого комфортного проживания.
Ага, подумала я. — с голубой жижей.
Кейн отчетливо хмыкнул, но не отвлёкся
— На наших кораблях класса перевозчик всегда есть оранжереи, обсерватории. приемные залы и, конечно же, медицинские отсеки со всей необходимой медицинской техникой.
Мама, Юлька и бабушка зачарованно вздохнули…
— А я. наконец — то смогу отдохнуть от уроков! — довольно воскликнул младший братишка. Но был тут же разочарован ответом Кейна.
— Вообще — то, я полагал, что обсуживающий персонал останется в качестве сопровождения, — взглянув на брата, хмыкнул супруг, тихо пояснив для меня. — Ты же понимаешь. Алёнка, что хотя обучение в школах и восстанавливается, но для члена твоей семьи будет лучше продолжить заниматься с персональным педагогом.
— Ну, если мама с папой согласны… — протянула я, мысленно давая себе хорошего пинка. Могла бы и поинтересоваться делами родных вместо того, чтобы захлёбываться в собственных печалях. А я, как только услышала, что родители. бабушка с Коленькой и Юлькина семья — все живы, здоровы и находятся под опекой рашианцев Кейна — сразу успокоилась.
Зато ничто не отвлекало меня от уныния, — со злостью на саму себя подумала я. — И ведь прав был шаман — тысячу раз прав: я вела себя как страус, засунувший голову в песок.
Кейн тем временем, расточая щедрые улыбки, вовсю прощался с моими родными.
— Алёнка, — позвала мама, уже после пятого «до свидания» (за мамой такое водилось) — А как токсикоз — то? Не мучает?
— Не — а, — ответила я. — Ем что хочу и сколько хочу.
— Счастливая, — протянула Юлька, — а я всю беременность из туалета не вылезала.
— Местные врачи тоже удивляются, — хмыкнула я, припомнив нашего лекаря. — Рашианки тоже, оказываются, подобной хворью во время беременности мучаются.
Женский организм он и есть женский организм, — заметила мама. — Но ты смотри. берегись.
— И пей побольше молока, — посоветовала бабуля.
— Не пей! — испуганно закричала Юлька. — Не слушай бабушку!
— Может, на ней сработает, — прищурилась бабуля. — А ребенку всё равно нужен кальций для костей.
Кейн чуть ли не крякнул — видимо, рашианцам для костей требовался какой — то другой минерал, и стал заходить на новый круг прощания.
Наконец, голограмма связи погасла.
Сползя с ложа на пол, Кейн завыл от смеха.
— Алёна, твоя семейка… Твоя семейка — это что-то…. Нет, ну надо же… ну ведь же…
Утерев лицо от слёз, выступивших в процессе хохота, Кейн покачал головой.
— И хотя я совсем не сторонник матриархата, глава в вашей семьей, конечно, твоя бабушка.
Только ей это не говори, — испугалась я. — А то подумает, что это официальный титул…
