Контракт на рабство (СИ) - Ртуть Мика (книги без регистрации бесплатно полностью .txt) 📗
Боги! Она убила человека!
Руки затряслись, живот скрутил спазмами. Да, она спасала дорогое ей существо, но это не оправдание! Она — убийца!
— Вот и откат, — тихонько шепнул Мэтью и прижал ее к себе сильнее. — Ты поступила правильно. Он пришел убивать, и если бы не ты, я был бы мертв. Ты спасла меня, девочка моя.
Он что-то шептал ей на ухо, и с его словами уходили горечь, страх и вина. А взамен появлялся… уют? Регине было очень уютно вот так стоить, обнявшись с оборотнем, и слушать его хрипловатый голос.
— Мэт, — тихо произнесла она, не отстранившись, а крепче прижавшись спиной к оборотню. — Какую тайну ты хранишь? Отчего я таю в твоих руках? Почему доверяю тебе? Кто ты на самом деле? Ты ведь не боишься Лоренцо. Мне даже кажется, что он остерегается тебя, или я ошибаюсь?
— Я не могу тебе этого сказать, котенок. Не сейчас. Не хочу, чтобы это знание мешало твоему выбору.
— Я уже выбрала, — шепнула Регина и повернулась к Мэтью.
Глаза в глаза. Ее руки обвили шею оборотня, она привстала на носочки потянулась к нему губами. Последняя мысль была: «Что я делаю?»
Всего мгновение Мэт промедлил, прежде чем ответить на поцелуй, и этого мгновения Регине хватило, чтобы прочитать в его глазах все: и настороженность, и недоверие, и надежду, и радость, и… любовь? Или показалось? Он никогда не говорил, что любит, но сейчас Регине не нужны были слова. Ей нужен был он, полный опасных тайн сильный мужчина, его надежные руки, его горячие губы…
Мэт коснулся ее губ нежно, почти невесомо, словно боялся испугать или сломать. И от этой нежности внутри Регины что-то шевельнулось такое… как крохотный росток одуванчика, беспомощный цветок — способный взломать асфальт и расцвести на обломках погибшей цивилизации.
Она даже успела подумать, что это очень удачное сравнение, надо будет использовать его в статье… подумала — и тут же забыла, потому что Мэт с тихим стоном, больше похожим на рык, прижал ее к себе и ворвался языком в ее рот.
Мысли, какие к демонам мысли? Их снесло накатившей волной вожделения. Регина отвечала ему, цепляясь за мощные плечи, вжимаясь в напряженное тело и с каким-то первобытно-животным удовольствием ощущая силу его желания. И размер. Если бы она сейчас могла бояться, непременно бы испугалась — слишком хорошо она помнила, как было больно, когда ее насиловал Лоренцо, а ведь он не такой крупный, как Мэт…
Но, странное дело, она была уверена, нет, точно знала — ей будет хорошо и совсем не больно. Еще лучше, чем сейчас, когда ее тело плавится в умелых сильных руках, когда она забывает дышать — а может быть, дышит им, его запахом, его нежностью.
Плавится и течет, как волчица в сезон гона.
Но только губы — мало, безумно мало! Она хочет большего.
Упершись ладонью оборотню в грудь, Регина безо всякой надежды попробовала его оттолкнуть — все равно что отталкивать скалу. И внезапно поняла, что он слушается. Слушается ее! Потому что ему не все равно, чего она хочет. Потому что он хочет ее — но еще больше хочет, чтобы ей было хорошо.
Упоительное, волшебное ощущение! Почти как летать во сне, нет, даже лучше!
Тихонько засмеявшись, Регина взглянула в желтые волчьи глаза: в них отражался лес, в них светила луна и пела брачные песни стая. А вожак стаи смотрел ей в глаза, ей, своей волчице, и обещал биться за нее хоть со всеми оборотнями, вампирами и фэйри этого мира. И — любить ее, он заката и до рассвета, только ее, самую…
Она выдержала меньше мгновения. Нельзя торопиться. Не сейчас. Она будет его волчицей, будет скулить и рычать, но чуть позже. А пока она — человек, и хочет человека.
Именно этого человека.
Хочет изучить пальцами и ладонями его шею, его плечи… и губами тоже…
В груди Мэта заклокотало сдерживаемое рычание, когда Регина скользнула губами по его скуле и вниз — подбородок, шея… расстегнутый воротник рубашки мешает! А пальцы не слушаются, кто только придумал эти маленькие тугие пуговицы!..
Которые рассыпаются и стучат, как горошины, когда Мэт резко тянет рубашку прочь. Одной рукой ведь ничего не расстегнешь, а вторая занята. Кажется, он одной рукой держит ее на весу — чтобы ей удобнее было обнимать его ногами за поясницу. И когда она успела?
А, неважно. Успела… и успеет — все, что захочется!
Она лизнула загорелое гладкое плечо, потерлась щекой о рельеф напряженных мышц, бездумно восхищаясь: мощный, надежный, мой! Мэтью тихо выдохнул сквозь зубы.
— Ты дразнишь меня, женщина.
Регина засмеялась.
— Дразню. Ты же не съешь меня, большой черный волк?
— Может быть, нет, — он тоже усмехнулся. — Может быть, да. Ты вкусно пахнешь.
В доказательство он лизнул ее ухо и прикусил мочку. По телу тут же прокатилась жаркая волна истомы, сосредоточившись внизу живота. Собственная одежда вдруг показалась грубой, лишней, и безумно захотелось прижаться к Мэту — еще теснее, кожа к коже.
— Мэт… — простонала она, не понимая, как выразить свою потребность.
Он понял. Без слов.
Отнес ее на кровать, уложил — и стал раздевать, мучительно медленно, лаская обнаженную кожу пальцами, губами, дыханием… Это было так странно — ждать, желать большего, чувствовать себя стрелой на натянутой тетиве. Сейчас, еще миг, еще один удар сердца…
Ее трусики куда-то делись. Кажется, Мэту не хватило выдержки их снять, и они порвались. Регине было не до того. Оборотень замер, касаясь дыханием самого сокровенного места, дразня и обещая, ожидая…
— Пожалуйста, — выдохнула она, разводя ноги шире, и зажмурилась: он наконец-то коснулся ее там языком. Так же мучительно медленно и легко, скорее щекоча, чем лаская, но от этого касания ее тело загорелось. Все, от макушки до пальцев на ногах. — Пожалуйста, — повторила она, прижимая его голову к себе.
Он снова понял все правильно. Усилил нажим, добавил пальцы — нежно, настойчиво, уверенно подводя ее к пику удовольствия.
Где-то на краю сознания Регина удивилась: откуда она знает, как это — пик удовольствия? Ведь она никогда раньше…
Словно в ответ, вопреки этой мысли перед глазами мелькнула картинка: Мэт под ней, голый, с прикрытыми глазами и искаженным лицом — держит свою наездницу за бедра…
Откуда это?
Она даже на мгновение открыла глаза — чтобы увидеть деревянный потолок волчьей берлоги.
Всего на мгновение. То, что делал с ней Мэтью прямо сейчас, было слишком… слишком… прекрасным!.. и слишком мало… ну же, Мэт!..
На ее невнятный стон он откликнулся голодным рыком, и одним хищным броском оказался на ней, впился ртом в ее губы, и ворвался в нее — огромный, горячий, скользкий, такой правильный и необходимый!
Запрокинув голову и зажмурившись, Регина подавалась ему навстречу, впивалась пальцами в его плечи — и двигалась, двигалась с ним вместе, уже не чувствуя ни простыней под собой, ни его веса, ничего — только полет, только безумно близкая луна и ветер высоты, только его внутри себя…
Взрыв. Невесомость. Счастье.
Она — в надежных и ласковых мужских руках, и нет на свете ничего правильнее и прекраснее этого.
Он шепчет ей на ухо нежные глупости, обещает — вместе, всегда, он защитит и убережет ее, будет любить ее…
— Я тоже люблю тебя, мой вожак, — срываются с губ необдуманные слова, она гладит мокрую от пота спину, зарывается пальцами в жесткие и короткие, так похожие на волчью шерсть, волосы. Она улыбается, счастливо и бездумно.
И вспоминает.
Лоренцо и Мэтью. Ее дом, ее постель. Оргазм на троих.
Что это было? Сон?..
Запах яблочного варенья, голос Лоренцо: не думай о ерунде, моя девочка.
Рука Мэтью откидывает одеяло, обнажая ее — для Лоренцо.
О, демоны.
— Мэт?
— М-м? — он мгновенно напрягается, поднимает настороженные глаза.
— Ты?..
— Я люблю тебя. Остальное не важно. — Он замолкает и тихо спрашивает. — Ты вспомнила свои сны?
— Сны… так их было много… ты знал, да? Ты там был.
— Это всего лишь сны, котенок, — Мэтью потянулся к ней, но Регина не дала к себе дотронуться. Она села на кровати и обхватила себя за плечи. — Не злись на Лоренцо. Он… просто не умеет ждать.
