Истинная пара: третьим будешь? (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна (читать книги .txt) 📗
— А чего тут решать, — мама одёрнула свитерок на джинсах и пожала плечами: — Надо найти что-то сильнее. Неужели мы за несколько столетий не нашли более действенных заклинаний?
Тётя присела на кровать, разгладив покрывало. Помолчала, жуя губами. Потом сказала нерешительно:
— Ну, есть ещё сила трёх ведьм. Она всяко перебьёт руту с вербеной.
— Да как же её использовать-то? Ты же одна…
Мама замолчала и шлёпнула себя ладонью по лбу:
— Всё время забываю, что сила вернулась! Да, нас теперь трое… Давай попробуем, что ли?
Тётка встала, протянула руки мне и маме:
— Ну, давайте, девушки. Я говорить буду, Юлиана мне шепнула по секрету слова, хоть и не верила в то, что пригодится. А вы повторяйте.
Я подала руки тёте с мамой, и вмиг по телу пробежала дрожь. Словно наша сила сразу объединилась, словно мы стали единым целым, и связь между нами достигла апогея. Я уловила мамин страх, тёткину тревогу, а они, видно, мою надежду на хороший исход. Поделив все эти эмоции на троих, мы внезапно успокоились все. Тётя Фотя набрала полную грудь воздуха и начала:
— Силой трёх ведьм приказываю явиться пред наши глаза Аксинье, что смуту посеяла и пришла незаконно в наше время!
— Силой трёх ведьм приказываю явиться пред наши глаза Аксинье… что смуту посеяла и пришла незаконно в наше время! — повторили мы с мамой синхронно, хотя и запнулись немного.
— Силой трёх ведьм… — завела тётя снова, и мы уже увереннее зачастили слова заклинания. Но ничего не происходило. Точнее, я чувствовала натянутую нить, уходящую куда-то вдаль, вероятно, на Чёртово городище, где сейчас была Аксинья, однако нить сопротивлялась и не желала тянуться. Видно, тётя Фотя тоже ощутила это, потому что вздохнула с досадой:
— Эх, нам бы порошка руты с вербеной… Так пока соберёшь, пока насушишь…
Да, порошок был бы кстати. Вот только Аксинья его с собой в мешочке носила, нигде не оставляла, если не сыпала при колдовстве…
Ох ты ж Великий Шабаш!
— Сейчас, погодите! — я разорвала круг из рук и бросилась вон из комнаты. Кубарем скатилась по лестнице и побежала на шум пылесоса. Сыпала, ещё как сыпала! Прямо обсыпалась с ног до головы! Хоть щепотка да осталась на мебели и на ковре. При условии, конечно, что в спальне не убирались…
— Нина!
Я схватила старшую горничную, которая энергично елозила щёткой пылесоса по большому ковру в гостиной, за локоть, и бедная женщина аж завизжала от неожиданности. Я надеялась, что от неожиданности, а не от чего-то другого…
— Нина, вы убирали мою спальню в эти несколько дней?
— Н-н-нет, — едва выговорила та, перекрикивая шум пылесоса, который забыла выключить.
— А у вас есть маленький крошкосборник?
— Эт чего такое?
— Ну пылесосик, чтобы крошки со стола убирать!
— Есть вроде как… На кухне. А вам зачем?
«Не твоего ума дела!» — вякнула тёмная сторона, но я не стала слушать её и просто бросилась со всех ног на кухню.
Крошкосборник работал на славу, хотя тётя с мамой смотрели на меня непонимающими взглядами. Я быстро обработала ковёр в том месте, где стояла Аксинья, когда ко мне постучалась Магдалена. Потом что-то толкнуло словно изнутри — покрывало на кровати тоже надо пропылесосить. И точно, немного порошка, но на две щепотки хватит. Выключив аппарат, я высыпала на ладонь горстку порошка, перемешанного с пылью. Пересыпала, сдувая серые крупинки, и торжественно протянула тётке:
— Вот! Рута и вербена!
— Хитра, Юльча! — хором восхитились мама с тётей, взяли по щепотке порошка и снова протянули мне руки.
— Силой трёх ведьм приказываю явиться пред наши глаза Аксинье, что смуту посеяла и пришла незаконно в наше время!
В перламутровом блеске порошка неясно мелькнул силуэт женщины, скрылся, снова проступил, и мы с утроенной силой повторяли и повторяли слова заклинания, пока перед нами не предстала Аксинья собственной персоной — злая, растрёпанная и в моём синем платье. В моём платье!
— Вы! Ты, мелкая тупенькая ведьмочка! Мои потомки, стыд и срам! — протянула она низким страшным голосом, растянув губы в улыбке больше похожей на оскал. Серые пятна на её лице плясали, меняя форму и оттенки. Мне стало не по себе, но руки матери и тётки сильнее сжали мои ладони, призывая не разрывать круг.
— Мы, твои потомки, призываем тебя покинуть наше время, — спокойно ответила ей тётя Фотинья.
— Нет уж! — Аксинья откинула голову и расхохоталась. — Кишка тонка! Вам со мной не справиться даже втроём!
— Иди откуда пришла, унеси что принесла, оставь что не твоё, с миром ступай, забудь не вспоминай, — всё таким же спокойным голосом продолжила тётка. А мы подхватили, не забывая повторять «силой трёх ведьм».
— Вы разучились жить! Вы прогнулись под людишек! Под оборотней! Вы тряпки, а не ведьмы, и мне стыдно за вас!
— Уходи и забудь обо всём, что видела здесь! Слушай и исполняй! Силой трёх ведьм приказываем тебе!
Мы слабели. Права Аксинья — разучились. Сила утекала куда-то так стремительно, что слабость охватывала тело. Но мы держались — втроём против одной древней ведьмы, из последних сил. Пока тётя не воскликнула:
— Фамильяры! У неё тоже фамильяр…
«Вишенка! Помогай!» — взмолилась я мысленно и… Нет, не могу сказать, что белк откликнулся в ту же секунду, но стало легче. А потом… Взрыв силы! Настоящий взрыв. Люцифер, Зараза и Вишня объединили усилия, приняв свой инициальный вид, причём рыжая кошка шипела, выгибая спину, на плече у тётки. Вцепилась бы когтями в лицо Аксиньи, если бы смела оторваться от хозяйки. И краем мозга, свободным от повторения заклинания, я поняла — из-за сынка, из-за Рыжика, которого себе присвоила прабабка!
А та отчего побледнела, хватаясь обеими руками за голову, завопила:
— Нет! Вы не имеете права! Я всё это делала для вас, для потомков! Для нашей расы!
— Уходи и забудь обо всём, что видела здесь! Слушай и исполняй! Силой трёх ведьм приказываем тебе! — повторяли мы в один голос, посылая всю силу прямо в Аксинью. И её неудержимо тянуло к зеркалу, толкало, крючило…
Хлопок, яркий запах озона, и прабабка исчезла. Вот так сразу, в один момент, мгновенно. А у меня ноги подломились, и я осела к кровати, больно ударившись спиной о деревянную планку.
— Юленька, ты что? — встревожилась мама, присев ко мне. Вишенка высунулся из-за шеи, чувствительно царапая плечо, и вякнул:
— Помогите! Помогите мне стать обычной белкой! Я больше не выдержу всего этого!
Тётка неожиданно захохотала, хлопая себя по ляжкам:
— Ну, учудил! Ну, фамильярище!
Зараза спрыгнула с её головы на покрывало, потом на пол и бросилась к рыжему котёнку, распластанному на ковре, схватила его в зубы и потащила на кровать, приговаривая сквозь клыки:
— Совсем уже! Нельзя ребёнка доверить никому! Чуть было не забросили в прошлое! Какая поразительная беспечность!
И принялась рьяно вылизывать его потрёпанную шкурку. Я слабо улыбнулась, обняв ладонями лоб:
— Шабаш, как же болит голова… Всё закончилось? Она ушла?
— Ушла, — успокоила меня тётя Фотя. — Смотри, даже зеркало снова цело!
Я только выдохнула, закрыв глаза. Мы победили. Немного даже легко сдалась Аксинья. И котёнка оставила… Как же теперь… А вдруг будущее изменилось? Вдруг у нас снова не окажется силы?
Но я даже руку не могла поднять, чтобы попробовать хоть какое завалящее заклинание. За меня это сделала мама, которую, видимо, тревожил тот же вопрос. Она создала из воздуха маленький смерчик, который аккуратно смахнул пыль и остатки порошка из вербены и руты, пригладил углы покрывала и, весело дзынькнув висюльками люстры, исчез.
— Отлично, — выдохнула мама с чувством глубокого удовлетворения. — Проклятье снято, и, надеюсь, навсегда!
— Ох, девочки мои расчудесные! — тётя Фотинья затискала нас в объятьях, каждую по очереди. — Наконец-то Велизаровы обретут прежний вес в России! Нашему клану теперь некого бояться!
— А как же ваши тёрки с Хортовыми? Зачем послали меня шпионить за ними?
