Избранница Золотого дракона. Часть 1 (СИ) - Снежная Марина (книги онлайн полные версии .TXT) 📗

— Вот как? Мне тоже многое не нравится в том, что происходит между нами, но я же молчу, — процедила я. — Или вы и мне что-нибудь отрежете за непочтительность?

Король слегка усмехнулся и зарылся пальцами в мои волосы, высвобождая их от шпилек. Я с возмущением мотнула головой, пытаясь стряхнуть его руки, но разумеется, не преуспела в этом.

— Хочу, чтобы ты кое-что поняла, моя сладкая, — выдохнул король мне в ухо. — Да, возможно, порой я жесток, но лишь по отношению к тем, кто осмеливается посягать на что-то, что принадлежит мне. А ты теперь моя, нравится тебе это или нет. Но тебе не стоит меня бояться. Я не причиняю вреда женщинам. Хочу, чтобы ты это знала.

— Ваша жена могла бы с этим поспорить, — с горечью, которую не сумела скрыть, проговорила я.

Он вздрогнул и чуть отстранился, внимательно изучая выражение моего лица.

— Похоже, моя драгоценная супруга и правда доверяет тебе, раз посвятила даже в такие вещи.

— Так и есть. Адала — моя лучшая подруга, — я уже проклинала свой длинный язык, который тоже явно стоило укоротить. Что если гнев Кирмунда теперь обратится на Эльму из-за моей несдержанности?

— Между нами с ней все непросто, — после некоторого молчания произнес король, и я с облегчением выдохнула. Похоже, в ярость не пришел все-таки. И в то же время затронутая тема всколыхнуло во мне самой нечто такое, что до сих пор мучило, как бы я ни прятала это в глубинах души.

— Разумеется, непросто, — срывающимся от наплыва эмоций голосом произнесла я. — Вы не представляете, как сильно она вас любила… — мигом вспомнился медальон, который я теперь не осмеливалась носить на груди, боясь, что Кирмунд его узнает, и что теперь лежал на дне дорожной сумки. То, с каким трепетом я раньше разглядывала черты лица этого мужчины, и каким жестоким оказалось прозрение. — Она даже готова была понять и простить то, что вы убили ее отца и брата. Все бы отдала за то, чтобы быть рядом с вами, поддерживать, дарить свою любовь… Вы же… Вы просто растоптали ее чувства, — перед глазами расплывалась пелена слез, и я уже не могла различить выражения лица Кирмунда, молча выслушивающего мои слова. Но по какой-то причине он позволял мне это, не прерывал, и так долго копившиеся упреки выплескивались наружу неудержимым потоком. — Понимаю, что вы не испытывали к ней никаких чувств, а сострадание, как я уже убедилась, вам совершенно чуждо… Но зачем же так?.. — я всхлипнула. — Вы растоптали всю жизнь этой девочки, дали понять, что будущего у нее тоже нет. То, чему вы хотите ее подвергнуть… По-вашему, это не значит «причинить вред»? Убивать ее малышей только за то, что они родятся не той крови, не разрешать воспитывать собственных детей…

— Послушай меня, — он осторожно привлек к груди мое сотрясающееся от прорвавшихся наружу рыданий тело. В этот раз действовал бережно и нежно, гладил по спине, пытался успокоить. Но это лишь усугубляло мою душевную боль. Я прекрасно осознавала, что если бы Кирмунд знал, кто на самом деле стоит перед ним, то лишь порадовался бы моим страданиям. — Того, что я скажу тебе сейчас, не говорил еще никому. Сам не понимаю, почему хочу открыться тебе… — Кирмунд тяжело вздохнул и еще крепче прижал к себе, не давая возможности поднять голову и посмотреть в его лицо. — Возможно, ты удивишься, но раньше я испытывал определенные чувства к Адале.

Я дернулась, словно меня молнией ударило. Показалось, что ослышалась или что-то не так поняла.

— Это не было любовью или даже страстью, — продолжал Кирмунд, задумчиво поглаживая мою склоненную к его груди голову. — Какое-то тепло, симпатия. Я должен был отдать приказ убить эту девочку, как и других, в ком есть кровь Серебряных драконов. Или уничтожить сам. Но не мог… Даже в том состоянии, в каком тогда находился… Ты не представляешь, что со мной тогда было… И не можешь до конца представить, ведь в тебе нет звериной сущности. Во мне как раз пробуждались силы дракона. Инстинкты, которым вместо того, чтобы учиться управлять, я дал полную волю. Уничтожал, истреблял, выплескивал свою ярость, даже не пытаясь ее сдерживать. Считал тогда это правильным. Но даже в том состоянии не смог причинить вред Адале. Не знаю, почему, но мой зверь воспринимал ее как что-то близкое себе. Меня это удивляло и даже злило, но я ничего не мог поделать с этим. Все, что я наговорил ей тогда, как себя вел — и сам прекрасно понимал, что вряд ли смогу осуществить на самом деле.

О, Серебряный дракон, надеюсь, король не слышит сейчас, как колотится мое сердце. Я просто не могла поверить в то, что он говорит. Неужели опять игра? Изощренная, умелая. Игра на моих чувствах в желании добиться полного подчинения, покорить меня. И проклиная себя за это, я поневоле поддавалась. Впитывала каждое слово, проливающееся бальзамом на израненное, полное незарубцевавшихся шрамов сердце.

— Но этого уже нет… — снова ворвался в сознание голос Кирмунда, выдернув из зыбкой пелены. — Когда я увидел ее спустя четыре года, не испытал совершенно ничего. Возможно, та симпатия, которую питал к ней, объяснялась только откликом на ее собственные чувства. Но теперь Адала ненавидит меня и боится. Прежних чувств не осталось как с моей, так и с ее стороны. Но ты можешь быть уверена в одном… Я не причиню вреда твоей подруге. Она останется моей королевой, станет матерью моих детей, чтобы я к ней ни питал.

— И вы не собираетесь уничтожать детей с кровью Серебряных драконов? — недоверчиво спросила я, все же отлипая от его груди и пытаясь понять по лицу мужчины, что же им движет. Кирмунд смотрел задумчиво, и я не могла понять, что происходит в его душе.

— Нет. Но они не будут иметь тех же прав, что дети с кровью моих предков.

Внутри опять шевельнулась неприязнь. Он сделает все, чтобы низвести избранников Серебряных драконов до положения низших, отверженных. Разве я могу допустить это?

— Ты снова злишься на меня, — король нахмурился. — Не могу понять, что делается в твоей голове.

— А разве вас это вообще должно заботить? — с горечью отозвалась я. — Мне казалось, я нужна вам не для того, чтобы вести разговоры по душам.

Кирмунд нахмурился, лоб прорезала глубокая складка. В этот раз я его все-таки достала. Хотя понять не могу, чем. Всего лишь констатировала истину — я для него всего лишь желанное тело, с которым можно развлечься и утолить плотские потребности.

— Ты вообще слушала сейчас, о чем я тебе говорил? — раздраженно рявкнул король, снова впечатывая в дерево. Невольно охнула, ощутив болезненный толчок в спину. — Предпочитаешь не слышать и считать меня чудовищем — твое право. Я больше не стану разубеждать тебя в этом.

Не давая возможности хоть что-то ответить, Кирмунд грубо впился в мои губы, сминая сопротивление. Ощущения были болезненными и неприятными — я в полной мере осознавала, что в нем сейчас говорит, скорее, злость, а не страсть. В мятущемся мозгу даже мелькнула мысль о том, чем это может быть вызвано. Кирмунд ведь говорил, что ни с кем еще не возникало желания говорить так откровенно, как со мной. Он открыл мне душу, а я предпочла плюнуть в нее, найти новый повод ненавидеть, чем попытаться понять. И именно на это он сейчас злится.

Я попробовала отстраниться, сказать что-то, что могло бы исправить ситуацию, но мне не дали такой возможности. Кирмунд принял мои правила игры, и теперь предпочтет видеть во мне и правда лишь сексуальную игрушку. Вряд ли больше позволит проникнуть в свою душу. Почему от этого так больно? Гораздо больнее, чем от его грубых действий.

Ощутила, как его рука задирает мне платье и срывает нижнее белье. В этот раз Кирмунд даже не пытался подготовить, пробудить страсть. Закинув мои ноги себе на бедра, резко ворвался внутрь тела. Мой болезненный крик задохнулся в его рту, не найдя никакого отклика. Мужчина врезался в мое лоно грубыми неистовыми толчками, проникая до основания, наказывая, добиваясь только собственной разрядки. А мне хотелось рыдать от собственной беспомощности и протеста.

Я больше не желала понимать и принимать его мотивы. Внутри снова пробуждались ненависть и жажда мести. Никогда не прощу ему того, что вот так взял меня сейчас — как шлюху, недостойную того, чтобы видеть в ней еще и личность, человека. В этот раз я не испытывала никакого удовольствия от близости с Кирмундом. Была только боль от его яростных движений внутри моего тела и желание, чтобы это поскорее закончилось. Когда он, наконец, извлек член и кончил мне на бедро, содрогнулась от гадливого отвращения. Показалось, что на мне просто справили естественную нужду.