Все дороги ведут сюда (ЛП) - Запата Мариана (читать книги без регистрации полные TXT, FB2) 📗

— Хорошо, твоя мама, верно?

— Ага.

— Твои отцы?

— Ага.

— Кто еще?

Он оперся на одну руку и, казалось, задумался об этом.

— Я люблю своих бабушек.

— Хорошо, а кто еще?

— Дядя Джонни, наверное.

— Наверное? — Это заставило меня смеяться. — Кто-то еще?

Он пожал плечами.

— Ну, подумай об этом. О том, что они заставляют тебя чувствовать.

Его ухмылка все еще была на лице. — Но моя мама?

— Да, твоя мама! Разве ты не любишь ее больше всего?

— Я не знаю. Так же, как и моих отцов?

Я все еще не продвинулася дальше с «отцами».

— Я просто накидываю идеи.

— Ты когда-нибудь писала песни о своей маме? — спросил он.

Я слышала, как одна из них играла в продуктовом магазине неделю назад. К тому времени, как она закончилась, у меня разболелась голова, но я не сказала ему об этом.

— Почти все они.

Это было преувеличением. Я не написала ничего нового с тех пор, как провела месяц с Юки. С тех пор не было ничего, что могло бы меня вдохновить или нужды в этом. Лично мне писать давалось очень легко. Слишком легко, как говорили Юки и Каден. Все, что мне нужно было сделать, это сесть, и слова просто… приходили ко мне.

Дядя сказал, что поэтому я так много болтаю. В моей голове всегда было слишком много слов, и они должны были как-то выйти наружу. В жизни были вещи похуже.

Но я не слышала слов, которые так внезапно приходили ко мне, большую часть моей жизни. Я не была уверена, что это говорило обо мне или где я была в жизни теперь, когда отсутствие хоть какой-то постоянности меня не пугало. Особенно, когда я точно знала, что в какой-то момент все стало бы ужасно.

Оглядываясь назад, можно сказать, что с годами слова стали слабее. Теперь я подумала, не должно ли это быть знаком.

— Я чувствую, что мои лучшие песни были те, которые я написала, когда мне было между твоим нынешним возрастом и двадцатью одним годом. Теперь мне это не так легко дается.

Я пожала плечами, не желая говорить ему больше.

Частично, как мне казалось, я была моложе и невиннее. Мое сердце было более… чистым. Мое горе более бешеным. Я чувствовала так… так много тогда. А теперь… теперь я знала, что мир раскололся примерно поровну, если не семьдесят на тридцать, на придурков и хороших людей. Мое горе, поглотившее большую часть моей жизни, со временем уменьшилось.

Я была довольно хороша с двадцати одного до двадцати восьми лет, когда я была на пике любви. Когда все было хорошо — уже не так хорошо, когда я вспоминала всё, что было сказано и сделано, от чего я отмахнулась. Но я была уверена, что нашла своего спутника жизни. Это далось не так легко, но я все еще чувствовала слова, лежащие прямо под моим сердцем, готовые.

В то время я все еще просыпалась посреди ночи со строками слов на языке.

За исключением одного альбома, который я написала с Юки, пока я оплакивала потерю моих отношений, с пустотой принятия того, что некоторые вещи не всегда были такими свежими, я вытянула из себя еще больше слов. Мы сделали этот альбом за месяц, пока у нас обоих были разбиты сердца.

Это была одна из моих любимых работ.

Нори кое-что написала вместе с нами, но она была музыкальной машиной, которая выпускала хиты, как будто испражнялась радугой; она брала слова и воплощала их в жизнь. Я была костями, а она сухожилиями и розовыми ногтями. Это было прекрасно. Подарок от Бога.

Но я не могла и не стала бы рассказывать об этом Амосу. Еще нет. Это не имело значения.

Всё, что у меня осталось, это коробка со старыми блокнотами.

— Я думал о том, чтобы взять урок… — начал он, и мне было трудно не сморщить нос.

Я не хотела отговаривать его от того, что он хотел сделать, даже если я думала, что это бессмысленно. Написание песен не было математикой или наукой; в мире не было формулы для этого. Талант у тебя либо есть, либо нет.

И я знала, что Амос обладал им, потому что две песни, которые он показал мне, тихонько напевая их во время нашего последнего сеанса, были прекрасны и имели большой потенциал.

— Почему бы и нет? — вместо этого сказала я, изображая улыбку на лице, чтобы он не мог прочитать мои мысли. — Может быть, ты чему-нибудь научишься.

Он бросил на меня еще один свой подозрительный взгляд.

— Ты думаешь мне следует пойти?

— Если ты действительно хочешь.

— А ты?

Я была занята, пытаясь придумать какой-нибудь вежливый способ сказать «нет», когда Амос выпрямился, и его глаза расширились.

Он смотрел на что-то позади меня.

— Что это такое?

Его рот почти не шевелился. — Не делай резких движений.

Мне хотелось встать и бежать, настолько серьезным было его лицо.

— Почему?

Должна ли я обернуться? Я должна обернуться.

— Позади тебя ястреб, — сказал он прежде, чем я успела это сделать.

Я села еще ровнее.

— Что?

— Ястреб, — продолжал он шептать. — Он прямо здесь. Прямо за тобой.

— Ястреб? Ты имеешь в виду птицу?

Благослови милую душу Амоса, он не выдал саркастического комментария. Он сказал спокойно, очень похоже на его отца, судя по тому, насколько серьезно он говорил:

— Да, ястреб, который как птица. Я не знаю их так хорошо, как знает мой отец. — Его горло пересохло. — Он огромный.

Медленно я попыталась оглянуться назад. Краем глаза я увидела маленькую фигурку прямо возле гаража. Еще медленнее я повернулась всем телом и стулом. Как и предупреждал Амос, прямо там был ястреб. На земле. Он смотрел на нас. Может быть, только на меня, но, вероятно, на нас обоих.

Я прищурилась.

— Ам, он истекает кровью?

Раздался писк, прежде чем я почувствовала, как он подполз и сел на пол рядом со мной. Он прошептал:

— Думаю, да. Его глаз выглядит немного опухшим.

Один глаз действительно казался больше другого.

— Ага. Как ты думаешь, он ранен? Я имею в виду, он не должен так болтаться, верно? Просто стоять там?

— Я так не думаю.

Мы тихо сидели вместе, наблюдая, как птица наблюдает за нами. Прошли минуты, а он не улетал. Он ничего не делал.

— Должны ли мы посмотреть, сможем ли мы заставить его улететь? — тихо спросила я. — Значит, мы можем определить, ранен ли он?

— Наверное.

Мы оба начали вставать, и меня осенило. Я похлопала его по плечу, чтобы он остался.

— Нет, позволь мне. Может быть, он ястреб из морских котиков, который не отдаёт себе отчёт, и если мы его напугаем, он нападет. Ты сможешь отвезти меня в больницу, если он это сделает. — Я задумалась. — Ты знаешь как водить?

— Папа меня давно научил.

Я посмотрела на него.

— У тебя есть права?

Выражение его лица говорило обо всем. У него их не было.

— Ну что же.

Я была почти уверена, что Амос немного хихикнул, и это заставило меня улыбнуться.

Не двигаясь слишком быстро или слишком медленно, я поднялась на ноги. Я сделала шаг вперед, но птице было наплевать.

Еще один, потом еще шаг, и он все еще отказывался что-либо делать.

— Он уже должен был улететь, — прошептал Ам.

Вот о чем я беспокоилась. Готовая прикрывать лицо, если он вдруг решит начать сходить с ума, я подходила все ближе и ближе к птице, но ему было все равно. Его глаз определенно опух, и я могла видеть кровь на его голове.

— Он ранен.

— Да?

Я была в двух футах от ястреба.

— Да, у него рана на голове. Ой, бедный малыш. Может быть, его крыло тоже повреждено, так как он не собирается улетать.

— Он уже должен был… — прошептал Ам.

— Мы должны помочь ему, — сказала я. — Мы должны позвонить твоему отцу, но мой оператор связи здесь не работает.

— Мой тоже.

Я хотела спросить его, что делать, но это я была взрослой. Я должна была говорить это.

Я уже смотрела передачу про охотников. Что бы они сделали?

Переместить его в клетку.

— У тебя случайно нет клетки дома?

Он подумал об этом.

— Я думаю есть.

— Ты можешь пойти принести её?