Поднимаясь ко мне - Лейтон Мишель (список книг .txt) 📗
— Думаю, да. Он мне должен.
— Вот и хорошо. — Я поворачиваюсь к Нэшу: — Тебе помочь добраться до машины?
— Нет, я сам, — говорит он небрежно, но я вижу, как у него на лбу выступает пот, когда он пытается приподняться и сесть прямо.
Наконец Нэшу удается встать на ноги, Оливия подхватывает его с одного бока, Марисса — с другого, и они вместе помогают ему преодолеть короткую дистанцию от спальни до машины, которая стоит в гараже. Когда Нэш ковыляет мимо меня, я вижу кривую ухмылку у него на губах.
Этот ублюдок наслаждается!
Хотя это могло бы вызвать смех, если бы рядом с ним был кто-то другой, но сейчас я не смеюсь. Я не хочу, чтобы он прикасался к Оливии. Не хочу, чтобы он вообще находился рядом с ней. Чувство иррациональное и, вероятно, в немалой степени напоминает ревность, но мне плевать. Что есть, то есть. Как я к этому отношусь, не имеет значения.
Скрежещу зубами, пока девушки усаживают Нэша на заднее сиденье. Не хватает только, чтобы они обе поцеловали его в лобик.
Хочется крепко выругаться.
Марисса оставила машину в переулке, поэтому я дожидаюсь, когда она оттуда вырулит, чтобы ехать следом. По дороге к дому Мариссы в машине царит полное молчание. Стоило нам припарковаться, и обе девушки тут же бросаются прислуживать Нэшу, отчего меня тянет выкатить глаза. Но я этого не делаю. Не настолько я глуп. Если это заметят, я буду выглядеть жалким ничтожеством, каковым и являюсь в данный момент. По крайней мере, по отношению к Нэшу. Я знаю, ему все это доставляет массу удовольствия; приятно наваливаться на Оливию и доводить меня этим до исступления.
Придурок!
— Ключи, — говорю я Мариссе, проходя мимо.
Она дает мне связку, и я иду вперед, чтобы отпереть дверь. Открываю ее нараспашку и несколько секунд прислушиваюсь. Ничего подозрительного. Тогда я щелкаю выключателем справа от себя и осматриваюсь.
Все выглядит ровно так же, как несколько ночей назад, когда я возвращался сюда за вещами Оливии. Это хорошо.
Наверное, надо убрать с дороги разбросанные вещи, чтобы Нэшу легче было пройти. Но тут я вспоминаю самодовольную ухмылку у него на губах и решаю, что, если он рухнет на свою высокомерную задницу, это пойдет ему на пользу.
Оглядываюсь на дверь. Троица как раз добралась до нее.
— Ну? — я приглашаю их войти.
Нэш и Оливия переступают порог, а Марисса нет. Оливия смотрит на нее.
— Ты сама знаешь, что не обязана это делать. Можешь вернуться к отцу или поехать к Кэшу. Никто не станет винить тебя, если ты больше никогда не захочешь вернуться в этот дом.
Я бы сказал то же самое Оливии. Она почти застала похищение Мариссы. Марисса выглядит страшно напуганной. Она и всегда-то бледная, но сейчас, при тусклом освещении, ее бледность кажется мертвенной.
Глаза Мариссы мечутся между дверным проемом и Оливией. Слышу ее прерывистое дыхание. Если Марисса решится, я признаю, что она хороша. Чертовски хороша. Лучше, чем можно было от нее ожидать.
— Нет, я должна это сделать. Не могу же я вечно жить в страхе. Снова на коня, верно? — произносит она со слабой улыбкой.
— Я отведу Нэша. А ты не спеши.
Марисса делает глубокий вдох и качает головой:
— Нет, со мной все в порядке.
Может быть, это фамильная черта — передавать какими-то телесными проявлениями идею, что человек собирается с духом и как будто сам себя за уши вытягивает из болота, потому что Марисса делает то же самое, что несколько раз делала Оливия. Она тянет себя за уши из болота. Может быть, в ней есть многое от Оливии, и этого хватит, чтобы в конце концов превратить ее в полудостойного человека.
Они втроем заходят в дом. К моменту, когда вся троица оказывается в гостиной, мне кажется, что теперь уже Нэш поддерживает Мариссу, а не она его.
— Сюда, — направляет движение Марисса и указывает путь к своей спальне. — Он может занять мою комнату. А я буду спать на диване.
Никто не возражает, и я меньше всего. Это была не моя идея. Уж я-то точно не буду спать на диване. Мое место — рядом с Оливией. А Марисса сама себе хозяйка.
Когда девушки начинают снимать с Нэша куртку и футболку, я ухожу под предлогом, что буду встречать того парня, который должен прийти от Гевина. Это звучит глупо, но во мне закипает бешенство, когда я вижу, как Оливия раздевает другого мужчину, пусть даже это мой собственный брат-близнец. На самом деле от этого, вероятно, становится только хуже. Все равно что она раздевает меня. Только это не так.
Я шагаю взад-вперед на пороге открытой входной двери злой как черт, в это время неописуемого вида черный седан подъезжает к поребрику. Из машины вылезает низенький человечек, оглядывается, забрасывает на плечо сумку и спокойно, как обычный прохожий, идет по тротуару. Когда он приближается ко мне, я удивляюсь, что он совсем юнец.
— Где раненый? — спрашивает незнакомец.
Юнец или не юнец, но парень, видно, деловой.
— А ты кто? — Пусть считает меня дураком, это будет его ошибкой.
— Делани. Гевин попросил меня прийти.
— Ты его летучий приятель?
— Нет. Я работал с ним в Гондурасе.
Пару раз я слышал, как Гевин упоминал это место. Очевидно, он был одним из немногих… специалистов, нанятых для какой-то особой миссии там. Все пошло к чертям собачьим. Гевин не распространялся об этом, но, судя по тем скупым словам, которые я от него слышал, выходило, что для наемников это было все равно что попасть в окопы во время войны. Если этот парень был с Гевином, могу себе представить, как они стали должниками друг друга.
— Сюда, — говорю я и веду гостя в комнату Мариссы.
Мы все стоим вокруг как любопытные зрители, пока Делани ощупывает Нэша. Должно быть, в сумке у него аптечка и набор самых необходимых инструментов. Делани дает Нэшу выпить пару рюмок, промывает раны каким-то средством, которое извлекает из плотно закрытого тюбика. Потом вводит иглу шприца, наполненного чем-то (могу предположить, что это лидокаин), в порез, надевает стерильные перчатки и накладывает швы.
Закончив возиться с раной, Делани ставит на прикроватный столик пузырек с таблетками, говорит, чтобы Нэш принимал их по одной три раза в день в течение двух недель, кивает ему, встает и собирается уходить.
Я провожаю лекаря до двери, в основном потому, что продолжаю сомневаться в нем. Он на миг приостанавливается у порога, отвешивает мне короткий поклон — просто кивает — и уходит. Вот и все.
Убийцы так себя не ведут, они из другого теста. Это точно.
Дожидаюсь, пока девушки перестанут суетиться вокруг Нэша, и высказываю предложение:
— Думаю, нам всем нужно отдохнуть.
— Марисса, ты уверена, что не хочешь занять мою постель? Тебе столько пришлось вытерпеть…
Марисса улыбается Оливии, очевидно тронутая ее заботой.
— Нет, я, пожалуй, побуду с Нэшем еще немного. А вы идите.
— Ты уверена?
— Абсолютно. Этот диван очень удобный.
— Это правда, — соглашается Оливия.
Они улыбаются друг другу, возможно вспоминая какую-то только им известную забавную историю. Начинаю уважать Оливию еще сильнее за то, что она способна так легко зарыть топор войны и забыть о враждебности по отношению к той, которая жестоко третировала ее. Но она такая. Отчасти именно это делает Оливию такой невероятной.
— Ну хорошо. Пожалуй, мы пойдем спать. Мне нужно принять душ, а потом я, наверно, отключусь, как свет в комнате.
— Спокойной ночи, — говорит Марисса, обходя кровать и присаживаясь напротив Нэша. — Эй, Лив?
«Черт! Мы уже были на верном пути», — думаю я, когда Оливия останавливается у двери.
Она оборачивается и смотрит на Мариссу. И снова, кажется, даже я замечаю, как изменилась Марисса. Может, ей нужна была такая встряска, чтобы вышибить дурь из головы.
— Спасибо.
Они снова обмениваются взглядами. Оливия улыбается. Марисса улыбается:
— Для этого и нужна семья.
Наконец мы покидаем Нэша с Мариссой. Оливия немногословна, просто собирает кое-какие вещи и несет их в ванную. Через несколько минут я слышу, что включился душ. Еще через несколько минут он выключается. Будучи таким, какой я есть, я немного обижен, что меня не пригласили. Конечно, я мог бы сам пойти и присоединиться к ней, но если она продолжает сердиться на меня, это будет не слишком умно.
