НЕобычная любовь. Дневник «подчиненной» - Морган Софи (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью TXT) 📗
– Знаю. Я жуткий феминист.
Мерзавец.
Даже в период ссор и напряжения мы продолжали вовсю заниматься сексом. Может быть, виной тому соответствие (или скорее увлеченность) наших либидо, но факт остается фактом: большинство дней заканчивалось объятиями и некоторым количеством грубых развлечений. А это значило, что, несмотря на повседневные трудности, мы остались эмоционально близки. Ведь трудно злиться на кого-то, если вы проваливаетесь в сон с переплетенными ногами, а его руки обвивают твое тело – пусть даже одеяло, случайно им сдвинутое, имеет характер жесткого ограничения.
Тем не менее наступил момент, когда неожиданно все перестало казаться таким незыблемым. И, к моему большому удивлению, гроза подошла с сексуальной стороны, а не со стороны неловкости относительно денежных вопросов или других реальных проблем. К тому же все в основном происходило в моей голове.
Дело в том, что расширение границ ведет к тому, что иногда вы не замечаете, как заходите слишком далеко, пока не становится слишком поздно, чтобы вернуться. Я знаю, это фраза из репертуара ярмарочных гадалок, но это – чистая правда. К несчастью, это был вывод, к которому я пришла уже после того, как все произошло.
За то время, что мы были вместе, Адам различными способами увеличил мои границы и число рычагов управления в десятки, если не в сотни раз. Он ранил меня, смущал, возбуждал такими способами, о которых я и не мечтала, а в некоторых случаях даже теми, которые вряд ли можно было считать эротическими. Я была у него в плену. Это было настолько захватывающе, насколько и неожиданно, а для того, кто получает наслаждение, когда из-под ног выбивают опору, это воистину пьяняще. Я это обожала. Я обожала психологию того, чем мы занимались. Обожала, как после того, когда все заканчивалось, мы вместе готовили ужин, смотрели телевизор или мыли посуду – моменты умиротворения, такие приземленные и по сути контрастирующие с тем непотребством, которое происходило перед этим.
Понемногу я начала привыкать к той хренотени, что творилась у Адама в голове, к его способности лишать меня опоры еще на стадии закладки фундамента очередного эксперимента, который мы строили вместе задолго до того, как производился сам эксперимент. Иногда (и, к моему разочарованию, только иногда) я была в состоянии усмирить любопытство и нервное возбуждение, которые он старался разжечь. Ладно, кого я обманываю? Я не могла их усмирить, я не могла их даже немного успокоить. Но после этого Адам иногда мог видеть, что мне становится мало, и это при том, что он повышал ставки, а наши стычки как доминанта и сабмиссива неожиданно становились более азартными, чем, например, компьютерные игры (во время которых он однажды так плохо показал себя, что от досады грохнул об пол контроллер – я хохотала, он меня целовал, и мы отвлеклись…).
Начнем с того, что я не подозревала, какое испытание он приготовил для меня. Сначала Адам решил, что наилучшим способом гарантированного заработка будет стать внештатным копирайтером и работать дома. Он начал искать клиентов для своего зарождающегося агентства. Бывший коллега рекомендовал Адама солидной компании в Йорке, и его пригласили разработать буклет и рекламную кампанию. Он спросил, не имею ли я страстного желания совершить с ним это путешествие. Как человек, который никогда не прочь поколесить по закоулкам, я согласилась. Следующее, что я узнала – он послал к чертям предусмотрительность и заказал на все выходные шикарный сьют в гостинице, счастливый оттого, что может потребовать возмещения расходов, и я принялась гуглить приятное местечко, чтобы поужинать, когда у него окончатся переговоры.
За неделю до этого Адам известил, что, пока мы будем на выезде, он собирается открыть мне новые горизонты, каких я не видела никогда раньше.
За неделю до этого Адам известил, что, пока мы будем на выезде, он собирается открыть мне новые горизонты, каких я не видела никогда раньше. Я почувствовала, как всколыхнулись нервы, но, конечно – я не тупая, – должна признать, что чувствовала определенное самодовольство. Все, на что он до этого меня толкал, я выдерживала (по большей части), так что когда я почувствовала нервный трепет, он был скорее от страха разочаровать его, чем от беспокойства насчет того, что он задумал.
Глупенькая София.
Сьют был великолепен, с видом на реку из каждого окна, с массивной ванной на львиных лапах, с кроватью, на которой могли спокойно спать шестеро (по крайней мере, поместились бы я, изображающая во сне морскую звезду, ну, и Адам). Адам ушел на переговоры, а я в это время побродила по магазинам и неспешно пообедала. Мы договорились, что ближе к вечеру встретимся в гостинице, как я предположила, для некоторых сексуальных махинаций перед ужином.
В этот день я в первый раз недооценила его. И, к сожалению, не в последний.
«Никто не сможет увидеть меня на таком расстоянии». Я продолжала повторять эту фразу, пока солнце пригревало мое обнаженное тело. Если бы даже какой-нибудь человек из туристических лодок, ползущих далеко внизу, увидел меня мельком, он, вероятно, просто подумал бы, что я любуюсь видом реки. Неподвижно. Полчаса. Но они всегда уплывают. Они ничего не смогут сказать. «Если только не вернутся. А что, если они вернутся?»
В конце концов, Адам был эстетом: веревка, прикреплявшая мои запястья к верху балкона, была ровно такой длины, какой нужно, ни сантиметра больше; она широко растягивала мои руки, но позволяла наклоняться и скрывать мое затруднительное положение. Так что я могла прижаться голой грудью к холодному металлу, который уже согрелся от моего долгого стояния в такой позе. Думаю, я должна была быть благодарна за то, что на балконе были предусмотрены меры безопасности для детей, и, по существу, было всего несколько щелей, в которые проходящие мимо могли бы разглядеть, как мало на мне одежды. Адам явно испытывал мое терпение. Он предупредил, чтобы я ни в коем случае не оглядывалась – неважно, насколько велик будет соблазн, или насколько скучно мне будет; и в то время, как звуки его шагов по комнате, хлопанье дверей и даже переключение телеканалов вызывали во мне мысли о том, что может произойти, соблазн повернуть голову был велик. Я «случайно» стряхнула волосы с плеч, рискнув бросить взгляд, но поняла только, что при такой ширине балкона увидеть я могу очень мало; я была не в состоянии повернуться с обездвиженными руками.
Я поняла, что попала в надежную ловушку и останусь в ней, пока он не решит иначе.
У меня были привязаны не только руки. Лодыжки тоже были надежно прикреплены к стойкам, подпиравшим балкон. Адам раздвинул ноги чуть дальше, чем мне было удобно, и мышцы бедер болели от напряжения. Адам наслаждался всем, он насладился и моей реакцией, когда я поняла, что попала в надежную ловушку и останусь в ней, пока он не решит иначе. Ноги у меня подкашивались еще тогда, когда он только стал на колени, чтобы привязать их, выдавая, как я нервничаю, и от этого мне хотелось или удрать самой, или прогнать его – до того момента, как я почувствовала его руку, нежно гладящую меня по бедру и успокаивавшую, как будто я была говорящим животным.
Я отчаянно старалась сохранять здравомыслие. Я ему доверяю. Я знаю, что он не заинтересован в публичности не меньше меня, что мы просто наслаждаемся нашей общей тайной. Неожиданно все исследование гостиниц, которое он провел, обрело смысл. Даже в то время, когда я нервничала и чувствовала себя неловко, я знала, что это в полной мере безопасно, даже если вызывает ощущение, что он выставил меня на обозрение всякому, кто пройдет мимо.
Адам хозяйским движением провел руками по моему телу, отбросил выбившуюся прядь волос, стряхнул пылинку с задницы. Убедившись, что мне некуда деваться, он ушел, вернувшись с одним из своих любимых наборов: стеклянной анальной пробкой и той проклятой надувной затычкой. Когда он вставил стекло внутрь меня, я всхлипнула, забывшись и забыв, где нахожусь. Я вспыхнула и втянула голову в плечи – глупее некуда, ибо если кто-то и был бы в поле зрения, то вряд ли это остановило бы его от дальнейшего разглядывания. Когда Адам запихивал надувную пробку во влагалище, то тихо посмеивался над тем, какая я уже влажная. Я набралась решимости, сжала губы, чтобы не проронить ни стона, пока он давил на грушу, надувая пробку, чтобы наполнить меня. Он двигался рядом, перегнувшись спиной через балконное ограждение, разглядывал мое лицо, смотрел, как я впиваюсь зубами в губу, видел, как у меня раздуваются ноздри каждый раз, как он надавливает на грушу и наполняет меня еще больше. Улыбаясь мне, он продолжал накачивать, пока не увидел на моем лице настоящее раздражение.
