Служанка-леди (СИ) - Стрельникова Кира (лучшие книги онлайн .TXT) 📗

— Можешь, — невозмутимо кивнул Эрсанн, улыбка стала шире.

Потом сунул руку в карман и достал злополучную паутинку, ту, которую мне презентовали вместе с первым платьем. С колен Лореса не дотянуться, поэтому я с большим облегчением встала и подошла ближе, наивно протянув руку и уже мысленно вздохнув с облегчением — остаток вечера обойдется без провокаций.

Ага, сейчас. Эрсанн ловко отдернул руку, глядя на меня снизу вверх, и едва заметно покачал головой. Так. Все, хватит, не буду больше в послушную прислугу играть. Я нахмурилась, скрестила руки на груди и подчеркнуто вежливо осведомилась ровным голосом:

— Милорд?

Я намеренно назвала по титулу, и пофигу на желание. Игры играми, но всему есть предел. Бровь Морвейна-старшего поползла вверх, в глазах блеснул огонек предвкушения. Давай, давай, излагай, чтоб твоей светлости бессонницей до утра мучиться.

— Зубки показываем, Яночка? — лениво произнес он, но вот голос донельзя довольный.

Сволочь сиятельная. Да, показываем. Моя покорность тоже имеет пределы. Я решительно протянула руку и повторила.

— Отдайте, пожалуйста. По-моему, для одного вечера хватит развлечений.

— М-м-м, во-о-от как думаешь, — протянул Эрсанн и добавил. — Подойди ближе, Яна. Я же говорил, когда мы одни — без титулов, — что-то я сильно сомневаюсь, что моя вредная выходка тебе не понравилась, господин провокатор.

Что ж. Подойду. Правда, сердце невольно затрепыхалось испуганной птичкой, но я стиснула зубы и не дала волнению пробиться сквозь раздражение. Спиной чувствовала взгляд Лореса, между лопаток чесалось от него, но плечи держала развернутыми и подбородок не опускала. Уютную тишину нарушало потрескивание дров, лорды молчали. Я стояла… Эрсанн смотрел пристально, немного задумчиво, а потом негромко произнес:

— Приподними платье.

Что?.. Внутри все обмерло от нехорошего предчувствия, но отступать некуда. Молча выполнила, ухватившись кончиками пальцев за тонкий муслин и подняв чуть выше щиколотки. Не сказал же — докуда приподнять? Дальнейшие действия Эрсанна повергли мою скромность в полный аут. Он наклонился, расправил в руках трусики и коротко приказал:

— Ногу, Яна.

Э-э-э-э-э… А-а-а-а… Я как бы и сама в состоянии… Щеки полыхнули жаром, я подавилась вдохом. Но послушно подняла ногу, потом вторую, дав Эрсанну одеть мне белье. Делал он это медленно и со вкусом, словно случайно задевая пальцами икры, коленки, бедра… Под конец Морвейн-старший уже откровенно скользил ладонями по обнаженной коже выше подвязок, а тело снова отозвалось тягучим ощущением внизу живота. Только представив, как мы с Эрсанном смотрелись со стороны — для Лореса — меня затопила очередная волна волнения и раздражения, и чего больше, определить затруднялась. Руки старшего лорда под моим платьем… Его голова на уровне моей талии… И тишина, плотная, вязкая, давящая на уши. Эрсанн же не остановился на том, что просто надел, он… он же за ленточки взялся, подтянуть. Об мое лицо можно было не просто спички зажигать, целый факел точно бы загорелся.

Закончив, Эрсанн наконец вынул руки из-под платья, но… ладони тут же легли на талию, и старший Морвейн вдруг через ткань прижался губами к моему животу. В котором тут же образовалась пугающая пустота, как и в голове.

— Спокойной ночи, Яна, — невозмутимо попрощался Эрсанн и откинулся обратно. — До завтра.

И… вот к чему последняя выходка? Я развернулась, ничего не ответив, и почти бегом выбежала в коридор. Не поддаваться, не поддаваться, Янка, пока не узнаешь точно, что же на уме у лордов. Ох-х-х, но как же сладко, когда прикасаются, целуют, когда… проявляют эту вот свою властность, м-м-м… Уж наедине с собой могу признаться, что да, шалею от всего этого, от пряного привкуса удовольствия чуть-чуть за гранью дозволенного, от раскладов на троих, ч-ч-черт, от того, как меня умело соблазняют и подводят к нужному Морвейнам поведению… И ведь не заставляют по-настоящему, ломая и идя наперекор моим желаниям. Не хотела бы, не отзывалась так послушно на поцелуи и ласки. Лорды ненавязчиво, но настойчиво освобождают от ненужных комплексов, приводят к правильному пониманию ситуации. Эрсанн вчера правду сказал. Не так уж я против происходящего, это все дурацкая привычка слишком много думать.

Я добрела до своей спальни, чувствуя себя усталой — сильнее, чем вчера. Вылезли вопросы, о которых я старалась не думать все эти недели, отвлекаясь на работу и учебу. Кто я здесь? Для чего меня выкинуло сюда? Какое будущее ждет? Чего могу достигнуть и достигну ли? Морвейны… Моя головная боль, мой темный соблазн. В родном мире мужчины много говорили и мало делали, я давно перестала верить громким словам и обещаниям, предпочитая судить по поступкам. Эрсанн и Лорес… Они вели себя честно, по крайней мере. Недоговаривали — да, это есть. Но не врали. При этом еще заботились, как правильно сказала Хлоя, и слишком уж тщательно подошли к вопросу моей учебы. Зачем? Для экономки — слишком много дополнительных знаний. Для любовницы — слишком много внимания. Что-то большее? Я нахмурилась и хмыкнула собственным мыслям. Морвейны не из тех, кто влюбляется безоглядно с первого взгляда, да еще и тащит зазнобу к алтарю, или как тут церемонии проходят.

Я переоделась, расчесалась и села на кровать. Вот почему я слишком много думаю, а? Почему… слишком боюсь привязаться к кому-то? Боюсь, что меня бросят, выкинут из жизни за ненадобностью, как только пройдут первый интерес и новизна? Типичные комплексы и страхи маленькой одинокой девочки, недолюбленной в детстве родителями. И отчаянно искавшей по жизни эту любовь. А жестокая жизнь раз за разом доказывала, что никому кроме себя я не нужна по большому счету. И никого не волнуют мои желания и чувства. Я обхватила себя руками и легла поверх одеяла, невидяще вглядываясь в темноту спальни. Морвейны, кто они для меня? Хозяева? Кто-то больший? Что значит мое влечение к обоим сразу — всплеск гормонов или разбуженная умелыми ласками чувственность, доселе дремавшая в глубинах сознания? Не попадусь ли в старую ловушку, не стану ли слишком зависимой от них?

Я длинно вздохнула и перевернулась на спину, забравшись под одеяло. Усталость оставалась, но сон не шел, и еще потихоньку возвращались те эмоции и ощущения, которые разворошили во мне в библиотеке Морвейны — тело требовало удовлетворения. И черт дернул подумать об этих искусителях, чтоб им пусто было. Да, искусители, наглые, самоуверенные самцы, охотники, лорды… М-м-м-м-м… В голове все настойчивее крутились картинки сегодняшнего вечера, вчерашнего, эмоции вспыхивали разноцветными искорками, а дыхание становилось чаще. Выход один, успокоить гложущее ощущение внизу живота, дать телу удовлетворение и уснуть наконец.

Я сдалась. Да-а-а-а-а, хочу. Руки потянули край ночной рубашки, я крепко зажмурилась и раздвинула ноги. И отпустила фантазию, смешавшуюся с реальными воспоминаниями. Пальцы сами знали, что и как делать, чтобы стремительно разраставшийся пожар страсти полыхнул особенно сильно, дошел до пика, и внутри взорвалась сверхновая. Я выгнулась, тихо застонав. Уж слишком много наслаждения, слишком ярко, вкусно. Тело не могло успокоиться еще несколько минут, несмотря на только что пережитое наслаждение, оставалось смутное ощущение неудовлетворенности. Мало пальчиков, Яна, сейчас могу в этом признаться, когда никого нет рядом. С губ сорвался долгий вздох, я зажмурилась. Спать, спать, утро вечера мудренее. Завтра насыщенный день. На этой мысли провалилась в сон.

Утром ждал очередной сюрприз: проснулась не от колокольчика, а от стука в дверь. Глянула на часы — восемь. Морвейны обычно в это время уже на работу уходят. Вовремя вспомнила, что у меня с сегодняшнего дня первая половина занята учебой, и не подорвалась, как подстреленная лань. Хлоя, что ли? Зевнула, села, хлопая ресницами. Голова оставалась тяжелой, в ней бродили отголоски вчерашних мыслей, да и общее состояние какое-то тоскливое. Здрасьте, приехали, какое знакомое состояние, посещающее большинство женщин регулярно раз в месяц. Теперь мир в черном свете дня два будет видеться. Интересно, Морвейнам знакома эта бяка, или здешние леди слишком утонченные и не страдают всякой фигней? Стук повторился, я встрепенулась и встала, поспешив к двери. Хорошо, что незачем в семь утра теперь подрываться. Я взялась за ручку и открыла.