Все дороги ведут сюда (ЛП) - Запата Мариана (читать книги без регистрации полные TXT, FB2) 📗
Только тогда я, наконец, согнула колени.
Материал штанов, покрывающий одно из них, был полностью разорван. А кожа была исцарапана. Материал на другом был цел, но колено адски горело, и я знала, что оно тоже повреждено.
— Ох, — простонала я про себя, глядя на свои руки, затем на локти — не обращая внимания на боль, пронзившую плечи, когда я дернула руку, — и, наконец, снова на колени.
Болело. Всё чертовски болело.
И я не взяла с собой ничего для оказания первой помощи. Как я могла быть такой тупой?
Сняв рюкзак, я бросила его на землю рядом с собой и еще раз взглянула на свои руки.
— Ооох. — Я всхлипнула и тяжело сглотнула, прежде чем оглянуться назад, откуда я пришла.
Все действительно очень болело. А ещё мне нравились эти штаны.
По голени от колена текла тоненькая струйка крови, и желание плакать усилилось. Я бы ударила кулаком по гравию, если бы могла сжать кулак, но даже это мне было не под силу. Я снова всхлипнула, и не в первый раз с тех пор, как переехала сюда, практически в глушь, но впервые за долгое время я задумалась, что, черт возьми, я делаю.
Что я делаю со своей жизнью?
Почему я здесь? Что я делаю, делая это? Я совершала походы в одиночку, за исключением одного раза. У каждого была своя жизнь. Никто бы даже не узнал, что я навредила себе. Мне нечем было протереть раны. Наверное, я сейчас умру от какой-нибудь странной инфекции. Или от потери крови.
Зажмурив глаза, я почувствовала, как выкатилась одна маленькая слезинка, и я вытерла ее тыльной стороной ладони, морщась при этом.
Чистое разочарование, смешанное с пульсирующей болью, образовало комок в моей груди.
Может быть, мне следует вернуться во Флориду или Нэшвилл. Нет никаких шансов, что я когда-нибудь увижу там мистера Золотого Мальчика. Он редко выходил из дома. В конце концов, он был слишком крутым дерьмом, чтобы тусоваться с нормальными людьми. Какого черта я делаю?
Ною, вот что.
А моя мама никогда не ныла, какая-то маленькая часть моего мозга напомнила мне в тот момент.
Открыв глаза, я напомнила себе, что я здесь. Что я не хочу жить в Нэшвилле, с Юки или без Юки. Мне нравилась Флорида, но она никогда не ощущалась как дом, потому что казалась просто напоминанием о том, что я потеряла, о жизни, которую мне пришлось прожить из-за того, что произошло. В каком-то смысле это было большее напоминание о трагедии, чем даже Пагоса-Спрингс.
И ни черта я не хотела переезжать из Пагосы. Даже если всё, что у меня тут было, это всего лишь пара друзей, но, эй, у некоторых людей вообще не было друзей.
Раньше, когда я ещё не чувствовала себя такой жалкой, я думала, что все налаживается. Что у меня стало что-то получаться. Я начала устраиваться.
И теперь все, что понадобилось, это одна мелочь, которая пошла не по плану, и я хотела всё бросить? Кем я была?
Сделав долгий глубокий вдох, я признала, что мне придется вернуться. У меня не было ничего для ран на руках, колени чертовски ломило, а плечо с каждой секундой болело все сильнее. Я была почти уверена, что испытала бы невероятную боль, если бы у меня был вывих, но я, вероятно, просто немного повредила его.
Я должна была позаботиться о себе, и я должна была сделать это сейчас. Я всегда могу вернуться и повторить этот поход снова. Я не бросаю это. Нет.
Выбрав руку, которая выглядела хуже всего, я положила ее на бедро ладонью вверх, стиснула зубы и начала выковыривать гравий, который решил поселиться у меня под кожей, шипя, охая, вздрагивая и говоря: «Боже мой, пошёл к черту», снова и снова, когда какой-то конкретный кусочек причинял адскую боль… а это был каждый кусочек гравия.
Я плакала.
Когда я закончила с этой рукой, и еще больше крови скопилось в крошечных ранах, а моя ладонь пульсировала еще сильнее, я перешла к другой.
Я заботилась о себе.
В моём автомобильном аварийном комплекте была небольшая аптечка, вспомнила я, когда почти закончила со второй рукой. Я купила её, когда приобретала спрей от медведей. В ней было не так уж много, но всё же что-то. Пластыри, которые помогут мне пережить все два с половиной часа поездки домой, помимо времени, которое потребуется, чтобы вернуться обратно к машине.
Боже мой, я снова собиралась плакать.
Но я могла бы сделать это, пока выколупывала камни из своих локтей.
..•.❃.•.•.
Спустя три с половиной часа, множества ругательств и слез, руки все еще пекли, локти тоже, и каждый шаг вызывал боль в коленных суставах, как и болезненно натянутая кожа, покрывающая колени. Если бы на мне были не чёрные штаны, я уверена, что выглядела бы так, будто подралась с медвежонком и проиграла. Паршиво.
Чувствуя себя побеждённой, но изо всех сил стараясь, чтобы это было не так, я втягивала воздух раз за разом, заставляя свои ноги продолжать, черт возьми, двигаться, пока не доберусь до дурацкой парковки.
На пути вниз я прошла сквозь приступы чистой ярости ко всему на свете. На тропу в первую очередь. На её преодоление. На выход солнца. На мою маму за то, что она меня одурачила. Я даже разозлилась на ботинки, желая снять их и бросить на деревья, но это считалось бы мусором, и здесь также было слишком много камней.
Они виноваты в том, что такие скользкие, сволочи. Я отдам их при первой же возможности, решала я по крайней мере десять раз. Может быть, я бы сожгла их.
Ладно, я бы не стала, потому что это вредно для окружающей среды, и до сих пор действует запрет на огонь, но неважно.
Куски дерьма.
Я зарычала, когда повернула назад и внезапно остановилась.
Потому что приближающееся ко мне с опущенной головой, лямками рюкзака, цепляющимися за широкие плечи, с равномерным вдохом через нос и выдохом через рот было тело, которое я узнала примерно по десяти различным причинам.
Я знала седые волосы, выглядывающие из-под красной бейсболки.
Эту загорелую кожу.
Униформу.
Затем мужчина посмотрел вверх, моргнул и тоже остановился. Я знала мужчину, поднимающегося наверх с хмурым выражением лица. И я определенно узнала хриплый голос, которым он спросил:
— Ты плачешь?
Я сглотнула и прохрипела:
— Немного.
Эти серые глаза чуть расширились, и Роудс ещё больше выпрямился.
— Почему? — спросил он очень, очень медленно, пока его взгляд скользил по мне от лица до кончиков пальцев ног, прежде чем вернуться обратно. Затем эти глаза метнулись к моим коленям и задержались там, когда он спросил: — Что случилось? Насколько сильно ты ранена?
Я сделала шаг вперед, больше похожий на прихрамывание, и сказала:
— Я упала. — Всхлипнула я. — Единственное, что сломлено, — это мой дух. — Я вытерла лицо вспотевшими руками и попыталась улыбнуться, но и это не удалось. — Приятно видеть тебя здесь.
Его взгляд вернулся к моим коленям.
— Расскажи мне, что случилось.
— Я поскользнулась на хребте и думала, что умру, а также потеряла половину своего самолюбия по пути, — сказала я ему, снова вытирая лицо. Мне так все это надоело. Более чем надоело. Я просто хотела вернуться домой.
Его плечи, казалось, понемногу расслаблялись с каждым моим словом, а затем он снова двинулся, поставив две треккинговые палки, которые я не заметила, вдоль обочины тропы, снял свой рюкзак, прежде чем он остановился передо мной и встал на колени. Его ладонь легла на заднюю часть колена с разорванной штаниной, и он осторожно приподнял его. Я позволила ему, слишком удивлённая, чтобы сделать что-нибудь, кроме как стоять там, пытаясь удержать равновесие, пока он насвистывал себе под нос, осматривая кожу.
Роудс взглянул из-под густых закрученных ресниц. Он опустил мою ногу и коснулся задней части другой голени.
— Эта тоже? — спросил он.
— Ага, — ответила я, услышав в голосе угрюмость, которую пыталась скрыть. — И руки. — Я снова всхлипнула. — И локти.
Роудс продолжал стоять на коленях, когда потянулся к одной из моих рук и перевернул её, мгновенно поморщившись.
