Вуайерист (ЛП) - Коул Фиона (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации .TXT, .FB2) 📗
— Я не могу позволить ревности и страху — моей неспособности рационализировать и обуздать эти эмоции — разрушить тебя. И я не могу смириться с осознанием того, что ты делишься чем-то таким отчаянно ценным для меня с другими. Даже если это притворство. Даже если это просто работа.
Её лицо сморщилось, и я сжал её руки в своих, борясь с желанием притянуть её к себе и обмануть нас обоих, просто чтобы заставить её перестать плакать. Но это было бы только на время, я бы лишь отсрочил неизбежное.
— Пожалуйста, не делай этого, — умоляла она сквозь слёзы, разрывая меня на части.
Я помолчал, пытаясь справиться с давлением на грудь, пытаясь сдержать слёзы, катящиеся по щекам.
— Ты заслуживаешь кого-то достаточно сильного, чтобы справиться с этим. Ты заслуживаешь кого-то, кто не будет так сильно полагаться на тебя. Ты всего лишь подросток, только начинающий своё будущее с таким пылом. Ты заслуживаешь большего, чем тот, кто взваливает весь свой багаж на твои плечи. Ты заслуживаешь большего, чем я.
— Нет. Я хочу…
— Да.
— Я хочу только тебя, Кэл. Пожалуйста.
Я поднёс руку к её щеке, чтобы вытереть слёзы, но они только сменились новыми.
— Оклин, я не могу смириться с мыслью о том, что ты здесь работаешь. Я эгоистичен и изранен, и я не хочу причинять тебе боль своими проблемами, вот в чём дело. Моими проблемами. Не твоими. Рассуждая логически, я знаю, что ты бы ничего не сделала, но страх перед этим разрывает меня на части. Это гложет меня, и это распространяется, как яд, который я выливаю на тебя, — сделав глубокий вдох, я повторил это ещё раз. — Я не могу этого сделать. Я не могу справиться со своими эмоциями, пока ты работаешь здесь.
Её лицо снова сморщилось, и часть меня надеялась, что, может быть, она сдастся и позволит мне заплатить за неё. Она сделала глубокий, прерывистый вдох и подняла подбородок, слёзы всё ещё текли.
— А я не могу позволить тебе заплатить за моё обучение. Это запятнало бы всё хорошее, что ты говорил о нас. Всё хорошее, что мы сделали, было бы разрушено, потому что я бы чувствовала себя шлюхой.
— Ты не шл…
— Я бы чувствовала себя так.
— Оклин. Мне так жаль.
— Мне тоже.
С этими словами она шагнула ко мне, обвила руками мою талию, уткнулась головой мне в грудь, и я прижал её к себе так сильно, как только мог. Пытаясь сохранить её частичку при себе, даже когда уйду. Я наклонился и зарылся носом в её волосы, пытаясь запечатлеть её запах в своей памяти, чтобы никогда его не забыть. Её вздрагивающие плечи и тихие всхлипы раскололи мою грудь и раздавили всё мягкое внутри.
Мои собственные слёзы скатились по её волосам, когда её руки пробежали вверх и вниз по моей спине. Я убедился, что чувствую каждое её поглаживание. Дорожил каждым прикосновением. Возможно, это последний раз, когда я подпускаю кого-то так близко.
Она запрокинула голову и приподнялась на цыпочки, чтобы прижаться своими влажными, дрожащими губами к моим. Мои глаза тут же закрылись. Я попробовал её на вкус, запомнил её, позволил своим слезам смешаться с её.
Слишком скоро Оклин отстранилась и опустила голову, прячась за волосами. Её руки больше не обнимали меня, а обхватывали её собственную талию, как будто она защищала себя от новой боли.
Надеюсь, когда я выйду за дверь, ей больше не придётся защищаться.
Когда я проходил мимо неё, я остановился и запечатлел долгий поцелуй на её макушке, её тихий плач был слышен мне за спиной, когда я выходил из комнаты.
Я покинул «Вуайерист», вероятно, в последний раз, и направился домой, чтобы отпустить весь свой контроль наедине, пытаясь найти утешение в том факте, что её там не будет, чтобы почувствовать его.
30
ОКЛИН
Каждый день я чувствовала, что не могу скатиться ещё ниже. Каждый день я была уверена, что боль немного ослабнет, дышать станет немного легче, двигаться станет менее болезненным, как будто каждая мышца в моём теле отказала.
Этого так и не произошло.
Вместо этого, всё усиливалось с каждым днём, когда я должна была быть рядом с ним, но, в то же время, не могла быть с ним. Потому что, хотя мы с Кэллумом решили, что ни один из нас не может смириться, мы всё равно виделись каждый божий день. И из-за этого победить боль было намного труднее. Было гораздо труднее забыть.
Я скучала по нему. Скучала по нему как по другу. Скучала по его поцелуям, его прикосновениям. Я скучала по всему, что могло быть у нас в будущем. Всё это пропало. Калифорния, пропала. Новый опыт, который мы могли бы получить вместе — пропал.
Через неделю после того, как он ушёл из «Вуайериста», я попыталась заставить себя вернуться к выступлениям. Я ввела свои данные, чтобы выступить с сольным выступлением. Мне просто пришлось мастурбировать под одеялом. Легко. Ничего трудного или слишком откровенного.
Когда моя рука скользнула под простыни, я даже не потрудилась по-настоящему прикоснуться к себе, я никогда не чувствовала себя так плохо, как в тот момент. Ещё долго после того, как в конце выступления свет сменился на красный, я лежала в постели и думала о Кэллуме, груз воспоминаний о нём давил на меня, сокрушал. Я немедленно вычеркнула своё имя из списка выступлений и вернулась на своё место в баре.
На следующий день Джексон убедил меня выступить с ним. Нам нужно было всего лишь посмотреть фильм и заняться имитацией секса. Никаких поцелуев. Никакой наготы.
На полпути я расплакалась у него на плече. Он обнимал меня и стонал громче, чтобы скрыть любые звуки, которые я издавала. Он ещё долго держал меня в объятиях после окончания представления, говоря, как ему жаль. Ему даже не нужно было спрашивать, было ли это из-за Кэллума. Он гладил меня по спине и говорил, что со временем всё наладится. Что он по опыту знает, что можно выжить без того, кого ты действительно хочешь.
Я хотела ему верить, но это казалось невозможным, когда я наблюдала за Кэллумом на занятиях.
На прошлой неделе я почти ничего не записывала на занятиях, наблюдая за ним, отчаянно желая, чтобы он посмотрел на меня, но в ужасе от того, что увижу в его глазах, когда он это сделает. В офисе он никогда не просил меня о помощи. Он всегда передавал меня менеджеру лаборатории или заставлял Донну отправлять меня домой пораньше.
Я ненавидела это. Ненавидела всё во всей этой ситуации. Ненавидела видеть его таким измученным и знать, что я стала причиной этого. Ненавидела осознавать, что я оттолкнула его и что он начал терять контроль.
Каким-то образом, однажды ночью, лёжа в постели, моё разочарование в родителях снова возросло. Мне никогда бы не пришлось работать в «Вуайеристе», если бы они не потратили мои деньги. Тогда я задалась вопросом, получилось бы у нас с Кэллумом что-нибудь. Мысль о том, что я никогда бы не почувствовала губ Кэллума на своих, его тела на мне, внутри меня. Мысль о том, что я никогда бы не ощутила его улыбку и счастье, направленные на меня, казалась невообразимой. Моя любовь к нему казалась предопределённой, независимо от обстоятельств. Означало ли это, что моя боль тоже была предопределена? Всегда ли нам было суждено потерпеть неудачу?
Я отогнала воспоминания, готовясь войти в офис. Глубоко вздохнув, я толкнула дверь, выдавила слабую улыбку Донне и медленно приблизилась к двери Кэллума. Я всегда спрашивала, нужна ли я ему, хотя каждый день он отвечал «нет», даже не поднимая глаз от своих бумаг.
Сегодня же, когда я заглянула, меня чуть не вырвало газировкой, которую я выпила перед приездом.
Шеннон сидела задницей на его столе, спиной ко мне, и улыбалась ему. Хуже всего было то, что он улыбался ей в ответ. Конечно, она выглядела вымученной, не достигая его глаз, но даже вымученная улыбка была мне недоступна. Его глаза метнулись ко мне, стоящей в дверном проёме, и посмотрели на меня впервые за несколько недель.
Синева была тусклой, в ней не было того блеска, который был там раньше. Тёмные круги под его глазами делали темноту ещё более очевидной. Впервые за несколько недель, даже когда его губы растянулись в улыбке, я увидела отражение своей собственной боли. Так же быстро он отвёл взгляд, снова посмотрев на Шеннон, а я ушла так быстро, как только могла.
