Лютый (СИ) - Синякова Елена "(Blue_Eyes_Witch)" (читаем книги онлайн без регистрации .txt) 📗
— Злата?…
— Да, мой дорогой мух, я, — без доли иронии ответила я, не отводя своего взгляда от его ярких полыхающих глаз, в которых словно вспыхнуло пламя первородного голода и жажды, когда его рука настойчиво скользнула по моим ягодицам, притягивая к себе и явно давая понять о его напоминании, что нас вообще-то прервали на самом интересном месте.
Вот только я была настроена на разговор.
Здесь и сейчас.
Поэтому стойко и целенаправленно убрала его руку, положив ее на свое плечо, видя, как вторая светлая бровь вспорхнула вверх, изогнувшись, и лукавые глаза уставились на меня хищно и пожирающее, словно этот невероятный голубоглазый зверь воспринял мои действия лишь как вкусную игру, правила которой он был не прочь принять.
Вот только я была настроена решительно, проговорив умилительно сладко, но при этом так, что в моем голосе сквозил лед:
— Знаешь, я вот лежу и понимаю одну вещь — какой странный в вашем мире кофе.
Видимо слишком крепкий для меня? Как и объятья твоей медвежьей подружки?
Голубые глаза Лютого тут же прищурились, растеряв всю свою игривость, и забираясь под мою кожу сотней жалящих льдинок. Вот только больше они меня не ранили и не пугали.
— …хочешь поговорить о том, что случилось? — так же сладко и колко проговорил Лютый, чуть откидываясь назад и освобождая мое тело от своего жара, хотя прекрасно чувствовал, что я хотела не меньше его продолжения банкета с полным погружением в эту ледяную обжигающую страсть. Но он ведь хотел узнать, что во мне победит — логика и воспитанность или инстинкты?
Вот, мой дорогой муж, посмотри и убедисы
— Просто вся горю от желания! — сладко выдохнула я, прекрасно понимая, насколько двусмысленно это прозвучало, и как с новой силой полыхнули глаза Лютого, а мышцы на его мощной груди напряглись и заходили ходуном. хотя, надо отдать должное, выдержка у него была, как у снеговика, и Бер стойко продолжал лежать в том же положении, не дернувшись ко мне даже кончиком пальца!
— Что именно ты хочешь узнать, моя жена? — это был его ответ и брошенная в меня граната, от которой во мне вспыхнуло еще одно пламя, потянувшись к нему душой и телом, когда хотелось плюнуть на все, и просто растянуться на этом великолепном огромном теле, которое было готово и которое ждало меня.
Это становилось уже сложнее…и пришлось пару раз сглотнуть и кашлянуть, прежде чем сладко улыбнуться, чтобы пульнуть в Лютого его же горячим оружием снова:
— Хочу все! От начала и до самого конца!..
Челюсти Лютого клацнули, оттого, что он их сжал слишком резко и горячо, снова опалив меня своим взглядом, но снова не сдвинувшись с места.
— Все, что только ты пожелаешь, жена моя, — в этот раз небольшая осиплость в его садком голосе выдало то, что и Лютому нелегко играть в эту игру, которую мы дружно затеяли, и в которой каждой из нас не собирался сдаваться.
Беру пришлось помолчать какое-то время. не то собираясь с мыслями, не то собирая свою выдержку в свой пудовый кулак, но только он все-равно скоро заговорил своим мурлыкающим, чуть язвительным голосом, словно убаюкивая меня:
-..так вышло, что в твое тело попало немного сока особого растения, которое вызывает частичную или полную парализацию, на какое-то время.
— Так вышло? — язвительно повторила я, выгибая свою бровь на манер Лютого, отчего он с трудом сдержал усмешку, но все-та нашел в себе силы продолжить в том же тоне:
— Да. Так вышло, потому что никто из нас не ожидал этого.
— Я была обездвижена, но не оглушена, мой дорогой муж. И слышала, что все вокруг называли этот «сок особого растения» не иначе, как ядом!
Кончик чувственных губ Лютого снова дрогнул в едва сдерживаемой ухмылке, однако он сдержался и в этот раз, продолжив в том же подчеркнуто спокойном духе снова:
— …у нас — Берсерков эта особая трава называется ядом Кадьяков, поскольку растет она только на земле этого рода и используется только исключительно Кадьяками в военных целях.
— В военных? — изогнула я бровь, не отрываясь глядя в глаза Лютого, в которых в военных целях.
— В военных? — изогнула я бровь, не отрываясь глядя в глаза Лютого, в которых в едином порыве схлестнулись сейчас лед и пламя.
— Раньше войны между родами Беров было обычным делом. Люди воевали между собой, а мы поддерживали тех, с кем жили на одной земле. Перед битвами Кадьяки точили свои когти в этой траве. Сок забивался под когти и высыхал, не причиняя вреда самим Кадьякам, но тех, кого они ранили в битве оставался умирать долгой мучительной смертью, обездвиженный. Если яда попадало в кровь достаточно, то Бер умирал сразу. Если не так много, чтобы убить, он умирал телом, но не мозгом, запертый сам в себе…никто не мог помочь раненным ядом. Парализованных воинов убивали их братья, чтобы остановить мучения, потому что чувствовали, что происходит с их душой, запертой в обездвиженном теле…
Я едва могла дышать, чувствуя, как ужас снова охватывает мое тело, когда хотелось начать щипать себя за руки и за ноги, чтобы отчетливо понять, что моя кожа горит от прикосновений, а не от того внутреннего огня, который сжигает изнутри, благодаря выпитому чаю. от которого проще было бы умереть, чем выпить, но благодаря которому я снова стала собой.
Это было просто ужасно.
Едва ли можно было представить что-либо страшнее этой пытки — оставаться в сознании, все слышать и понимать, но при этом не чувствовать совершенно ничего.
Я уже знала, что это станет моим долгим новым кошмаром, который не отпустит так сразу и не пройдет еще много дней подряд, когда я буду просыпаться в поте и рыданиях. кусая себя за руки в кровь, чтобы только знать, что я живая. Что мое тело живое.
Пытаясь прогнать этим мысли, и вид растерзанных, но еще живых внутренне воинов, которых убивали собственные братья, чтобы прекратить их мучения, я растерянно прошептала:
— … Говоришь, только у Кадьяков?…
Лютый нахмурился, внимательно глядя в мои глаза и, очевидно, ощущая все то, что пронеслось во мне в эти секунды, когда его тело напряглось и даже как-то окаменело:
— ….Я не знаю, как яд оказался в стенах нашего дома. ПОКА не знаю. Но это лишь вопрос времени.
В голосе Лютого прозвучали нотки, от которых мне стало не по себе.
Настолько не по себе, что кончики пальцев словно онемели снова, отчего я сжала ладонь в кулак так, чтобы острые ноготки впились в кожу. разгоняя мой страх и эту панику перед стальным взглядом моего мужа, который, кажется, был способен на убийство.
От этой мысли меня бросило в дрожь, отчего Лютый сузил глаза, прищурившись и изучая меня так, словно собирался четвертовать и пустить мои внутренности на изучении Берам.
— Злата?…
- ‚ты… ты когда-нибудь убивал?…
Мне казалось, что я впервые почувствовала, что лежу прямо на льду, буквально околев от взгляда Лютого, которым он смерил меня, сухо проговорив:
— Не думаю, что ты хочешь узнать правду.
-.. берсерков? Или…пюдей?…
Лютый не ответил, но по его взгляду стало понятно, что и тех и других.
— Если ты сомневаешься в том, что виновный будет наказан по заслугам, то совершенно напрасно, — и снова голос Лютого отдавал привычным холодом и язвительностью, когда он закинул руку за голову, растянувшись и делая вид, что на этом наш разговор окончен.
— Действительно наказан?
— Да.
— Даже если это будет твоя любимая Луна?
Наверное, стоило бы прикусить язык и не дать этим словам вырваться из меня, но, как говориться, поздно пить Боржоми. Я уже сказала, затаив дыхание и видя, как широкая и мощная грудь Пютого сделала вдох и вдруг окаменела, словно он задержал дыхание, отчего упругие мышцы напряглись и застыли буграми.
В первую секунду я не знала, задела ли я его тем, что назвала Луну «любимой».
Или что в принципе не постеснялась упомянуть ее имя вслух при нем.
Все это уже было не важно, потому что я отчетливо чувствовала, как во мне закипает злость, ярость и жуткая ревность.
— Пуна не виновата.
