Бульдог Ди (СИ) - Лорен Лена (бесплатные версии книг TXT) 📗
— Не сегодня, извини.
— Что? Я сейчас не ослышался?
Я напрягся под его неодобрительным взглядом. Как и сам Грир, никогда бы раньше не отказался от хорошей вечеринки, но, возможно, теперь всё дело было в Килан.
— Нет, ты всё правильно понял. Я пас.
— Когда такое было? — недовольно буркнул он.
— У меня завтра игра. Заметь, и у тебя тоже. Я бы на твоём месте лучше хорошенечко выспался перед ней.
Грир выдавил из себя смешок. Его удивило моё нежелание составить ему компанию.
— Сначала пересплю, а потом уж и высплюсь! Организм требует! — он встал с дивана и положил руки в карманы, я думал, он собирался уже уходить, как вдруг он начал расхаживать по гостиной из стороны в сторону, пока я держал его под наблюдением, одновременно косясь одним глазом в сторону кухни. — Тебе бы самому не помешало, уж больно ты нервный.
— Со мной всё в полном порядке! — с едва заметным раздражением прошипел я.
Внезапно из кухни донёсся шум бьющейся посуды. Я рефлекторно повернул голову на него, и увидел, как Килан высунулась из-за угла с явным чувством неловкости на лице. Она на цыпочках прошлась вдоль кухни и встала за кухонный островок. Хлопая глазами, она не знала, на ком из нас остановить свой взгляд. Я медленно развернулся в сторону друга и осознал, что тот, вероятно, всё это время пялился на неё своими округлившимися от изумления глазами.
— Килан? — его голос стал на октаву выше, поэтому он прочистил горло и проморгался, прежде чем продолжить: — Ты была всё это время здесь?
— Привет, Грир! — кивая, она робко помахала ему рукой.
— Вот так новости. Теперь мне всё понятно, — с загадочной ухмылкой на лице он медленно пошагал в её сторону и, остановившись напротив неё, опёрся на кухонный островок, хищным взглядом разглядывая её, затем он наконец соизволил развернуться ко мне: — Сказал бы сразу, я бы не давил на тебя.
Я хотел подойти к Килан и закрыть её собой, так как не мог позволить, чтобы Грир был настолько близко к ней, когда она даже не одета должным образом.
Что это, ревность? Да быть того не может!
— Ты мне, можно сказать, и слова вставить не давал, — сказал я, всё-таки подойдя к другу. — Килан поживёт у меня до выпускного, поэтому из-за Майкла я не могу сейчас оставить её одну.
— Всё в порядке! Если хочешь, то можешь пойти, — тихонечко произнесла она, глядя на меня, явно чувствуя себя не в своей тарелке.
— Ты слышал? — нахально выдохнул он, указывая пальцем на неё. — Мамочка не против!
— Грир, давай не сегодня. Я устал за целый день, а завтра мне нужно быть в лучшей форме.
— Я понял, можешь мне дальше не объяснять! — вскинул он руки вверх и затем направился к выходу, я последовал за ним. — Ты же не против, если я оставлю своё барахло у тебя? Ты не забудешь их завтра мне привезти?
— Без проблем, оставляй!
— Спасибо, дружище! — похлопал он меня по плечу. — Килан, это случайно не из-за тебя он стал таким одомашненным?
— Не думаю.
Он передал мне свою сумку, я сразу же отнёс её в гардеробную, чтобы она не мешалась, стоя у порога. Когда я вернулся, Килан уже не было на кухне, вероятно, она прошмыгнула в комнату.
— Не смею вас больше отвлекать. Трахайтесь на здоровье! — произнёс он чересчур громко, отчего мне захотелось закрыть дверь перед его носом или вмазать ему чисто по-дружески. — Пока, Килан! Увидимся, чувак!
По-прежнему стоя в холле, я сделал глубокий успокаивающий вдох и затем с чувством неловкости отправился на поиски Килан. В комнате её не было, поэтому я заглянул в единственное место, где она могла быть: в ванную комнату. Она сидела на ванной, локтями упираясь в коленки. Вид у неё был скучающий.
— Можешь выходить, он уже ушёл.
Она без слов встала и, обойдя меня, пошла переодеваться. Услышав грохот из гардеробной, я подумал, что скорее всего она споткнулась об баул Грира, который я не успел спрятать, поэтому сразу же побежал проверить, не ушиблась ли она. Сумка стояла по середине комнаты, а она целая и невредимая рылась в своих вещах.
— Килан, извини за него, он порой бывает… — не успел я договорить, как она перебила меня.
— Придурком! Таким же, как и ты! — завопила она, стягивая с себя полотенце, она, нисколько не стесняясь моего взгляда, начала натягивать на себя кружевные трусики, а я не мог выбрать, что было лучше: слушать её или пялиться на неё, потому что делать два дела одновременно в эту самую минуту я не мог. — Вместо того, чтобы ломать комедию, мог бы изначально признаться ему, что ты не один дома, мне бы не пришлось вжиматься в стену и дышать через раз.
Она щёлкнула пальцами перед моим лицом.
— Ты язык проглотил?
Похоже, я сделал выбор в пользу зрения.
— Ты делаешь из мухи слона, — я попытался сконцентрироваться на её глазах. — Я не просил тебя скрываться, а лишь не хотел, чтобы он увидел тебя в этом чёртовом полотенце. Ты разве не обратила внимание на его реакцию? — выражал я своё недовольство, подойдя к ней вплотную, пока она хлопала глазами, поправляя свою бесформенную длинную футболку. — Да он мысленно трахнул тебя во всех известных ему позах за каких-то долбанных пару минут! Я его очень хорошо знаю, поэтому и не сказал ничего, надеясь, что он свалит прежде, чем увидит тебя.
Она вмиг покраснела и съёжилась. Может, ей стало стыдно за то, что она решила устроить скандал на пустом месте?
— Ох, я об этом не подумала, — виновато она отвела глаза в сторону. — Извини!
— Прекрасно! Раз с этим всё, я, пожалуй, пойду спать! — в грубой форме выразился я.
Я резко вышел из гардеробной, хлопнув дверью. Я оставил её один на один с собственным чувством вины. Мне плевать, что она была обижена на меня, мне всё равно, что она извинилась за свой абсолютно неуместный тон в мою сторону. Даю нашим отношениям две недели. Если так и дальше будет продолжаться, то вряд ли мы задержимся в статусе пары надолго.
Пары? Что я несу? Это же смешно!
Пока разбирал весь беспорядок в комнате, я размышлял над тем, что заставило меня выйти из себя. И я не мог найти точных ответов. То ли это было из-за Грира и моей ревности, то ли из-за Килан и её претензий, навалившихся на меня разом, или же, быть может, из-за самого себя и моих неопределённых чувств к ней.
Я уже лёг в постель и даже занавесил окно, как предпочитает Килан, но она всё не появлялась. Чувство вины добралось и до моего подсознания, оно поедало меня изнутри, поэтому я вышел из комнаты и обнаружил её сидящей на полу у окна в кромешной темноте. Она что-то рисовала на стекле, запотевшем от её дыхания. Килан была увлечена этим занятием, но тем не менее её что-то печалило, и мне стало самому не по себе, примерно понимая причину её меланхолии. Ей было тоскливо из-за меня, а я повёл себя в очередной раз как конченный эгоист. Я подошёл к ней со спины и, опустившись на корточки, прижал к груди и поцеловал в макушку.
— Килан, я и правда придурок, — прошептал я, зарывшись в её волосах. — Пойдём в постель, уже поздно.
— Если повезёт, то когда я уйду, ты сможешь прочитать, что я написала на стекле.
На стекле уже ничего не было, её запотевшее дыхание успело высохнуть, а мне стало до чёртиков любопытно, что за послание она могла оставить на нём.
— Никто никуда не уйдёт.
Я взял её на руки и отнёс в комнату, потому как понял, что она была слишком гордой, чтобы послушаться меня.
Вымотанные и эмоционально, и физически, мы провалились в глубокий сон. Я уж точно.
Проснулся я от будильника, когда в комнату уже пробирались ослепляющие солнечные лучи из-за незанавешенного окна.
Хм. Странно, я же закрывал его? Должно быть, Килан уже проснулась.
Я повернул голову и увидел умиротворённую спящую Килан на соседней подушке. Её даже будильник не смог разбудить. Я воспользовался случаем и с несколько минут наблюдал за ней, отмечая для себя, что у неё самая гладкая и светящаяся кожа из всех, что мне доводилось видеть, а на ощупь она ещё приятней. Я кое-как заставил себя перестать разглядывать её и решил немного взбодрить себя крепким кофе. До матча оставалось ещё четыре часа, поэтому торопиться мне было некуда. Можно и побездельничать. Я принял душ и, перекусив парой сэндвичей, вспомнил, что давно уже не писал ничего в своём блоге. Килан ещё два месяца назад подписалась на меня, я же сделал это только что. Я отметил для себя, что она очень скромно ведёт свою страницу, снимки природы по количеству превосходят её собственные, и на пальцах одной руки можно сосчитать фотографии, где она искренне улыбалась, в основном она была везде опечаленной и под каждой такой фотографией как минимум четверостишье её собственных стихов. Все они были о её внутренних переживаниях и боли.
