Мое не мое тело. Пленница (СИ) - Семенова Лика (читать бесплатно книги без сокращений txt, fb2) 📗

На меня смотрели все. Я чувствовала это физически. Множество замерших, остекленевших взглядов. Но никто не спешил помочь мне подняться. Не знаю, чего они все выжидали.

Где-то в ногах раздался знакомый электрический треск. Меня обдало дымом, будто из выхлопной трубы. Ударило в нос, и я закашлялась, резко поднявшись на руках. Потом села на полу. Повернула голову, глядя на утопающий в угарном черном дыму метатор. Колба в держателе раскручивалась, как центрифуга, подсвечивалась. Она уже не была пустой. На донышке плескалось что-то красное, как кровь. Над приборной панелью пульсировала синяя шкала, а рядом сменялись цифры. Похоже, этот ужасный аппарат все еще работал. Ящик тряхнуло, будто кто-то подпрыгивал внутри, шкала и цифры замерли, словно заморозились. Индикаторы моргнули, и все погасло под аккомпанемент издаваемого метатором парового шипения. Щелкнули отошедшие скрепы, и дверца отошла от тряски. Аппарат выдохнул густой дым и затих. Умер. Я смотрела в открывшуюся черноту и различила кусок серой ткани, блестевший круглой металлической бляхой на нагрудном кармане — китель Зорон-Ата.

Я не верила глазам. Поднесла ладонь к губам, с силой потерла лицо, чувствуя холод собственных пальцев. Мне было плевать, как жирный медик попал внутрь. Я ликовала от одной только мысли, что это была не я. Я вздрогнула, будто опомнившись. Вытянула руку, растопырила пальцы. Поворачивала ладонь снова и снова. Сжимала в кулак, снова разжимала. Осознание пришло далеко не сразу. И я боялась довериться этим чувствам. Но…

Мои руки были моими.

Я могла управлять собственным телом, и сейчас это казалось таким значимым, таким необыкновенным! Мое! По членам раскатывалась возбужденная дрожь, ударяла в виски винными парами. Дурманила так, что хотелось смеяться в голос. Вскочить, делать что-то невероятное, немыслимое. Лишь бы каждый миг убеждаться, что все это мне не снится. Но это обманчивое осознание могло не избавить меня от Этери. Все могло лишь вернуться к исходной точке. И я боялась услышать внутри ее истеричный визг. Отчаянно надеялась, что этого не случится. Как же я хотела верить,  что избавилась от нее…

 Я вдруг напряглась, похолодела. Поникла, стараясь пригнуться как можно ниже к полу, стать незаметнее. Если каким-то невозможным чудом я все же стала собой — мне отсюда не выйти. Может, я даже не сумею покинуть этот зал. Безудержная радость сменялась липкой паникой. Что сделает этот старик, узнав, что его дочери здесь нет? Если нет. Я боялась поверить, что это так — уже не переживу такого краха. Я бесконечно прислушивалась к себе, стараясь уловить малейшее шевеление этой стервы внутри. Но не различала ничего. Пустота. Спокойная и умиротворяющая. Такая желанная и такая пугающая теперь.

Ко мне подошел гвардеец, и я замерла от страха, будто меня уже держали на прицеле. Но тот лишь почтительно склонился и молча предложил мне затянутую в перчатку руку, чтобы подняться. Я лихорадочно соображала, что сделала бы в этом случае Этери? Принимала поклонение, как должное…

Мне не оставалось ничего, кроме как принять руку. Притворяться, оттягивая время. Я лишь успела поймать напряженный, пугающий взгляд Нордер-Галя, поднялась. Тот так и стоял на колене, утопая в остатках черного дыма, который все еще лениво выползал из-под метатора, по обе стороны от него замерли гвардейцы. Я не понимала, что здесь произошло, почему он на коленях, но сейчас заботило вовсе не это. Сейчас я думала лишь о том, сколько мне удастся продержаться, прежде чем меня разоблачат. Если бы во мне было чуть больше позитива — я бы делала ставки против себя же самой: минута, пять минут, а, может, целый щедрый час…

Я выпрямилась так, что заломило позвоночник, задрала голову. Старалась держаться в соответствии с повадками этой гадины. Пренебрежение и высокомерие… Фальшивое показное смирение перед стариком… Но меня разоблачат сразу же, едва я скажу что-то большее, чем заученную формальную банальность.

Но выбора не было. Я стояла перед стариком и ощущала его пристальный тяжелый взгляд. Он будто пытался понять, кто перед ним: его обожаемая дочь или безродная девка с битым геном? Пока еще он не знал ответ — это хорошо прочитывалось по напряженному желтому лицу. Я не видела его пугающих зрачков, но уже представляла, что вероятнее всего в эту минуту они уменьшились до точек и жалили, будто метали иглы.

Я была наивной… Слишком наивной. Отмерила себе срок до разговора… Я вздрогнула, чувствуя знакомую тяжесть на плечах. Конечно, старик прощупывал меня своей неведомой силой, пытаясь понять, кого скрывает эта оболочка. Снова по мне взбирались мохнатые паучьи лапки, легко касались со всех сторон. И вместе с ними к горлу подбиралась обреченность, которая зародилась внутри горячим комком и стремилась к груди, будто искала выход. Свежее знакомое ощущение… Слишком свежее… Плотное тепло медленно поднималось, замерло где-то в районе шеи, в пищеводе, разливалось в плечи, будто создавая границу между инородным давлением и моим телом. И становилось легче. Я не мигая смотрела на архона, наблюдала, как едва заметно изменяется его лицо, смягчается взгляд. Это придавало оптимизма.

Я не понимала, как это у меня получалось, выходило на какой-то природной интуиции или была виновна память тела. Или какая-то иная память… Впрочем, разве механика имела сейчас значение? Я могла собственной волей остановить воздействие архона. Сама! Без его проклятой дочери! И, кажется, это давало шанс. Если старик признает меня — как дочь архона, я смогу беспрепятственно добраться до границы. Я смогу вернуться домой. Домой!

Я постаралась сосредоточиться. Глубоко вздохнула, задрала голову еще выше. Я старалась снять невидимую тяжесть со своих плеч, поднять над головой. Сбросить. Я старалась сконцентрироваться на теплом комке, который ощущала, подбросить его, как упругий мяч.

Тепло вырвалось сквозь приоткрытые губы с дыханием, и в тот же миг я заметила, как старик вжался в спинку своего кресла, словно его поразило ударной волной. Почти так же, как в первую нашу встречу. И сейчас я снова увидела, как преобразилось его лицо, как потеплели глаза. Он с трудом поднялся, с усилием опираясь на руки, сделал шаг вперед:

— Сокровище мое, это все еще ты.

Он был неподдельно рад, как-то странно, по-человечески. А я едва сдерживала дрожь. Что я теперь должна делать? Что говорить? Я снова и снова мысленно обращалась к Этери, пытаясь найти ответ. Не придумала ничего лучше, как повторить то, что делала эта стерва каких-то полчаса назад. Я поймала сухую руку старика, коснулась губами:

— Долгой жизни моему архону и отцу.

Тот просиял какой-то мучительной улыбкой и прижал меня к себе:

— Сокровище мое…

Но тут же разжал объятия, будто опомнился. Мне казалось, подобное малодушие не по рангу старику. Он нервно махнул рукой:

— Стул! Немедленно стул!

Распоряжение выполнили не мешкая. И всего через несколько секунд я уже сидела рядом с «отцом», окидывая взглядом склоненные головы. Нордер-Галь по-прежнему стоял на коленях, вскинул голову, когда раздался голос старика:

— Поднимись, Нордер-Галь.

Тот подчинился. Выпрямился, открыто смотрел на своего правителя. Но молчал. Видно, не имел права говорить до тех пор, пока его не спросят.

— Как ты узнал, Нордер-Галь? — архон подался вперед, руки до судорог вцепились в резные подлокотники кресла. — Отвечай! Будто только этого и ждал. Даже моя гвардия не успела сориентироваться.

Нордер-Галь сглотнул, черты заострились от напряжения:

— Почуял запах гари, мой архон. Я много часов провел рядом с работающим метатором, чтобы понять, что в этот раз что-то пошло не так.

Старик молчал. Выдерживал длиннющую паузу, наблюдая за малейшими изменениями на его бледном лице. Наконец, откинулся на спинку кресла:

— Ты угробил моего лучшего медика.

Нордер-Галь вскинул голову:

— Процесс уже был запущен, и прибор не мог пустовать. Кто-то должен был остаться внутри. Я готов понести любое наказание, мой архон. Я склонюсь перед вашей священной волей, как склонялся всегда.