Любовь Химеры 2 (СИ) - Истомина Елена (читать полную версию книги TXT) 📗
— Когда полюблю.
— Охренеть!
Демитрий подошел и начал бессовестно меня обнюхивать.
— Да не прикасался он ко мне, говорю же, он ждал.
— Чего? — опять опешил Демитрий.
— Пока сама попрошу, проблемы ни с кем из вас ему не нужны. Был мил, учтив, хорошо кормил и даже одевал. Покупал косметику и украшения, читала книги, смотрела фильмы, вышивала бисером картины.
— А вот это плохо! — вздохнула Тара.
— Ты с каждым стежком ему энергию свою отдавала, он теперь что хочешь с тобой сделает с ее помощью.
— Почему он тебя отпустил? — насупился Перун.
— Меня мама забрала. Ты знал, что она в теле Жени живет?
— Да. Но не мог тебе сказать, она сама должна была, когда была бы готова. Это ее дело, понимаешь?
— Понимаю, — кивнула я.
Вошла Женя. Поклонилась присутствующим, не скрывая более своей истинной, божественной ауры и сущности. Какая же она у нее яркая, сильная, мощная. Аж глаза слепит, преобразилась женщина и внешне, кожа разгладилась, глаза и волосы блестят. Стать не та, что раньше. Залюбуешься. И папа-то на нее так влюблено смотрит, аж сердце радуется. Открытие, казалось, ничуть его не удивило.
— Здравы будьте, люди добрые.
— Здравствуй, Лелюшка, — Перун поспешил к сестре, крепко ее обнял. — Прости меня, душа моя! Прости, голубушка.
— Не за что мне тебя прощать, брат. Я благодарна тебе! От всей души говорю. Что род мой сохранил. Непоправимого свершить не дал. Ты поступил правильно. Ее почистить нужно как можно скорее.
Мать с тревогой смотрела на меня.
— Сейчас почистим к полночи ближе, где она была? Неужели там же, где и вы?
— Да, там же.
— Почему он ее отпустил?
— Отпустил он ее со словами «хочу лично видеть их рожи, когда ты сама ко мне уйдешь!» Ее нужно чистить! Срочно. Он к ней не прикасался действительно, но в первый день, как очнулась, избил, чтоб место свое знала. Она была в отчаянье, позвала меня. Первый раз за всю жизнь, я и услышала. Попросила Орлана отвезти.
— Погодите чистить, нужно память записать, — заявил Сомов.
— Избил, говоришь, не помню! — честно призналась я.
— Ты что тогда звала меня, помнишь? Лежала в пруду с разбитой головой, звала меня.
— Не помню!
— Стер память, когда целовал на прощание, — прошипела мать, — ну ничего, у меня посмотрите. Чистка памяти не коснется, давайте топите баню.
— Так стоплена, мы только что оттуда, — сказал Барма.
— Отлично! Зовите жрецов. Пойдем со мной, доченька, не бойся.
Меня отвели в баню, обмывали семью водами, хлестали вениками так, что думала, душа из тела вылетит. Мне стало плохо, голова кружилась, тошнило. Я просила, умоляла прекратить, меня не слушали. Хлестали лишь сильнее. Жрецы общины староверов, что жила в поселке, два здоровых мужика, один помоложе, другой постарше, все время что-то начитывали именем Велеса. Махали передо мной здоровенным кинжалом, и меня это бесило все больше, хотелось глаза им выцарапать, но меня держали крепкие руки Бармы и Любомира. И я лишь озлобленно рычала и выгибалась, бесят! Бесят!! Бесят!!! Наконец меня выволокли на улицу, повели к речке, трижды окунули в воду с головой, держа за волосы… потом зачем-то повели к шесту, стоявшему тут же на берегу. Привязали к нему за руки и ноги. Я ничего не понимала. Меня все бесило! Я рычала и визжала, как раненая волчица. Вперед вышел Перун.
— Прости, доченька, так надо!
Громовержец отвел глаза и поджег солому от факела, что держал в руках.
Глава 64
Олег Аверин.
Если б можно было буквально сгореть со стыда и позора под взглядами родственников, я бы сгорел. Если б можно было провалиться под землю от отчаянья, я бы провалился. Но сейчас было не время для самобичевания. Нужно было действовать, и выход я видел только один.
Закрывшись у себя в кабинете, я позвонил Орлану.
— Слушаю, Олег Алексеевич, — спокойным тоном ответил мне мой генерал, мой учитель.
С малых лет мой верный друг. Второй отец.
— Орлан, прошу тебя сейчас, как друга, как отца, учителя. Не отпускай ее к Люциферу. Делай что хочешь — раздели с ней постель, жизнь, но не отпускай. Я знаю, ты сможешь!
— Плохо я учил тебя, император! — вздохнул генерал. — Пороть надо было, когда просил помощи с домашним заданием у Яра. Может быть, тогда бы ты научился думать своей головой и отвечать самому за свои поступки. Исправлять свои ошибки самостоятельно. А не спрыгивать с лошади на первой кочке.
— Я вернусь за ней через несколько дней, но до этого делай, что хочешь, но от себя не отпускай. Силой тебе ее не удержать. Стало быть, лаской держи.
— Вообще-то она к отцам летит, вряд ли они ее к нему отпустят. Но я понял тебя.
Мне показалась, что генерал усмехается.
Но еще на самом деле я надеялся, отплатив мне той же монетой, она поуспокоится. И на мою измену посмотрит более легким взглядом. Я налил себе местный коньяк крепостью под 90, залпом осушил, налил вторую, и тут в кабинет ворвалась матушка, судя по звуку, дверь открыла ударом ноги.
Подлетела ко мне, вырвала рюмку, осушила ее, грохнула на стол. И уставилась на меня, как на врага народа. Такой свирепой я ее еще не видел никогда. Ни в этой, ни в прошлых жизнях.
— Ну и кто она?
Мать уперлась руками в стол, нависая надо мной.
— Неважно. Я дал ей много денег, велел убираться отсюда и молчать. Она не вернется.
— Не вернулась бы, если бы не забеременела. А теперь у нее под сердцем наследник твоей империи, целой планеты! Кретин!
— Да знаю я. Что я кретин, дебил, идиот, придурок! Ну, так и что теперь! Ситуации это не изменит. Не убивать же девку с дитем, в самом деле! Договоримся, выдадим ее замуж за кого-нибудь при положении, обеспечим. Но то, что он мой наследник, не узнает никто. У вас, что ли, таких случаев не бывало!
— Вот не поверишь! Но миловали боги до тебя! Кто она? Скажи, сама ею займусь.
— Лидия, гувернантка Маши.
— Вот уж …ять где! На нее сразу и подумала. Разберемся.
— Прости, мам.
— Ты свою-то кровную мать давно видел?
Я пристыжено опустил глаза:
— Давно очень.
— То-то и оно, а она скучает, молится за тебя, балбеса, каждый день! — вздохнула Ягиня.
— Откуда знаешь?
— Балбес ты! Как есть балбес! — усмехнулась кармическая мать. — Все любящие мамы одинаковы.
— Что мне делать, подскажи, Ягиня-матушка, как вернуть любимую. Не могу я без нее. Плохо мне, мам. Почему я не слышал ее, я люблю. Правда, люблю, ты знаешь.
— Ну, недаром то место серым приделом зовется. Нижним миром, серой пустошью. Когда-то Сварог сам распорядился оборвать с ними все связи, отгородиться ментальной стеной, чтоб ни туда, ни оттуда сигнал не проходил. Потом сам за это и поплатился, лишившись дочерей на три тысячелетия. Твоей вины здесь нет. Она просто не понимает, о чем говорит.
— Она была с ним? — подскочил я. — У него? Что он с ней делал?
— Нет, ничего плохого, и не насиловал, не соблазнял. Очаровывал. Как красивый мужчина — красивую женщину, вел себя в высшей степени достойно.
— А отпустил потому, что получилось? — похолодел я. — Она любит его?
— Это не любовь, это очарование. Он к ней не прикоснулся и пальцем, хотя мог насиловать сутками или соблазнить без труда. Но он этого не сделал. И теперь на твоем фоне он для нее — рыцарь на белом коне. Но ты еще сможешь ее вернуть, если постараешься.
Мою голову вдруг пронзил ее отчаянный вопль! Я прикрыл глаза и увидел, что она, привязанная к столбу, горит в огне. Душа ее мечется, рвется из тела. Ей жутко больно и страшно.
— Что они делают?! Зачем?!
Я пришел в ужас заметался, как быть.
— Все правильно они делают! — заявила Ягиня, посмотрев мое видение. — Все хорошо! Огонь не убьет ее тело, он его не коснется, но душу очистит от воздействия Люция.
— Но она кричит, ей больно!
— Не ей больно, а сущностям, Люцием подселенным, не хотят они ее отпускать, вот и кричат ее голосом! Смотри — видишь, огонь горит вокруг, но тело ее не трогает, смотри.
